"санитара" и удержания его психики на грани распада. После допроса Талибхана отправили на лечение, психика его все же не справилась со взрывом установленного в сознании "подрывного устройства" - команды самоуничтожения, срабатывающей при попытке давления на личность, и хотя принятые комиссаром меры ослабили "взрыв", Наджибулла Талибхан надолго выбыл из строя и как "санитар", и как человек. Кое-что все же выяснить у него удалось, и Ромашин связался со Златковым, чтобы договориться о встрече. Вопросы, возникшие у него после контакта с Талибханом, по рации решить было невозможно. Они встретились в рубке того же спутника службы погоды, предназначенного для подобного рода встреч. Ромашин все еще пребывал в образе довольного жизнью джампера, Златков же по обыкновению имел вид засыпающего на ходу дилайтмена. Лишь те редкие люди, кто встречался с ним взглядом, могли оценить мерцающий на дне его глаз огонь мысли и силы. - За вами наблюдают? - спросил Ромашин, когда они поздоровались и сели друг против друга. - Почти не скрываясь. С момента, когда я предложил оценить степень опасности Ствола изнутри, мне перестали доверять. Но все же пока удается уходить из-под наблюдения, разумеется, с помощью этих ваших штучек с непеленгируемыми пересадками на метро, динго-двойников и эйдонаводок. Надо признаться, ваши специалисты разработали неплохие методы маскировки. Однако в будущем личные контакты придется ограничить или вовсе исключить. - Согласен. Сегодняшняя встреча последняя, кое-что надо обсудить и договориться о взаимодействии. Но первый вопрос у меня иного плана. - Ромашин уселся в кокон-кресле поудобнее. - Как вы объясните феномен Гриши Белого? - Двойники? - тотчас же понял Златков. - Да, это весьма занятная проблема. Посылали одного, точнее - многих, а вернулись внешне те же люди, но с иным опытом, знаниями и памятью. С точки зрения ортодоксальной науки, нашей науки, объяснить сей феномен нельзя. Требуется применение неформальных логик. Но если принять за истину матричную концепцию времени... - Секундочку, что за концепция? - Любое информационное преобразование Вселенной производит мгновенное изменение матрицы Мира. - Я знаком с этой версией мироустройства. Но наш случай, по-моему, выпадает из нее. Матричная концепция предполагает мгновенное изменение памяти людей, не так ли? То есть они не должны помнить, что было до изменения, до точки бифуркации, как принято говорить, так как изменяется не только внешний мир - матрица Вселенной, но и, соответственно, их внутренний мир. В памяти стирается все то, что происходило раньше. Златков покачал головой. Сонным он уже не казался. - Вы более информированны, чем я думал, комиссар. Однако наш случай полностью укладывается в рамки матричной гипотезы. Белый потому может помнить события и детали прошлой жизни, что он в момент изменения отсутствовал в нашей Метавселенной! В рубке наступила тишина. Ромашин переваривал полученную информацию, но чувствовалось, что он внутренне был готов услышать столь необычные, поражающие воображение вещи. - Наверное, я все-таки ограничен от природы, - с виноватой усмешкой произнес он наконец, - потому что до сих пор не могу понять, что же такое время. Каждая версия, а их, по моим подсчетам, набралось уже восемь, объясняет природу времени по-своему, и каждая не претендует на звание истины. Усмехнулся и Златков. - Как говорил Антифонт: "Время есть мысль или мера, а не сущность". Попробуйте опровергните его. - Не смогу. Впрочем, вы, по-моему, тоже. Мне надо осмыслить ваше предположение. Оно многое меняет в моем мироощущении. Ведь если вы правы, вполне возможно возвращение наших ребят, уходивших в Ствол из нашего пространственного континуума. Чем это может закончиться, трудно представить. Златков, который давно обдумал и просчитал многие варианты взаимодействий Ветвей времени, промолчал. Он занимался хронофизикой более пятидесяти лет, но чем больше углублялся в дебри разных теорий, тем с меньшей уверенностью мог сказать, что такое время. Несмотря на осмысление этой удивительной темы, создание теории хронопереноса и воплощение идеи в хроноускорителе. - Это все, что вы хотели выяснить, комиссар? Ромашин ответить не успел. В стенах рубки вдруг вспыхнули алые огоньки, раздался басовитый мужской голос: - Отмечаю локацию с земной поверхности в диапазонах "один ноль два" и "один и шесть". Мощность девяносто, пучки узкие, направленные. Предполагаю использование станций наведения... - Уводи станцию! - отреагировал Ромашин на сообщение инка спутника, вскочил. - Быстрее отсюда, Атанас! Кажется, нашу секретную базу все-таки нащупали. Интересная петрушка получается... Один за другим они нырнули в кабину метро, швырнувшую обоих по "струне" транспортировки на одну из лунных станций, и уже не увидели, как пронзившая атмосферу Земли ракета вонзилась в спутник и превратила его в лопнувший огненный шар. Домой Златков возвращался затемно. После встречи с Ромашиным, которую засекли "санитары", он проанализировал случившееся - уничтожение спутника - и понял, что не учел сноровки и технической оснащенности своих бывших хозяев. "Санитары" все же не потеряли его из виду, вычислили местонахождение и попытались локализовать объект на орбите с кодовым выходом метро. А когда это не удалось, уничтожили спутник. Это означало, что резидентам "хирургов" Златков перестал быть нужен как специалист и помощник и теперь следовало ждать волны покушений на его жизнь. До вечера Атанас находился в Центре по ликвидации последствий, продолжая работать с проблемным инком Центра, занимаясь расчетами и моделированием своей новой идеи, консультируя коллег, десятки специалистов, занятых проблемами времени в общем или частными научными вопросами, которые так или иначе касались работы хроноускорителя. О своей безопасности он задумался лишь когда прощался с начальником Центра. Долго колебался, просить ли Ромашина о подключении "кольчуги", но так и не решился. Значение своей персоны для мировой науки Златков никогда не оценивал сам, полагаясь на мнения окружавших его людей, поэтому и на этот раз не стал доказывать даже самому себе важность своих умозаключений. Шел одиннадцатый час вечера по времени Злата Бряга, когда он посадил такси-пинасс на освещенной фонарями лужайке возле своего дома. Отпустил машину, но в дом не спешил, ощущая некий дискомфорт, неприятный холодок в спине, словно от дуновения морозного ветра. Внимательно оглядел сад, рощицу тополей и каштанов, начинающих терять листву, ничего подозрительного не заметил и, расправив плечи, пошел напрямик через цветник с увядшими гладиолусами. Интуиция сработала еще раз прямо у двери: нахлынула вдруг слабость, ноги отказывались переступать порог коттеджа, а в спине застрял тяжелый кирпич чужого взгляда. Облившись потом, Атанас отступил, оглянулся и, повинуясь инстинкту, бросился ничком на землю. Взрыв был не очень мощным, но направленным, и если бы Златков остался на прежнем месте, от него не осталось бы ничего. А так его только отшвырнула прочь ударная волна, располосовав на спине прочнейший кокос и срезав клок волос на затылке вместе с кожей. При ударе о гранитную скамейку Златков сломал два ребра и левую руку, но сознание потерял еще раньше и поэтому не видел развития событий. Из-за дома со стороны водоканала вывернулся полосатый неф аварийной службы, метнулся к телу ученого, застрявшему в кустах, однако его пассажиры сделать ничего не успели. Откуда-то на огромной скорости вылетел галеон со звездой правительственной инспекции на борту и с ходу разнес неф залпом из аннигилятора. Покружив над садом в поисках затаившихся ликвидаторов, он опустился возле Златкова, из него выбрались двое парней в серо-синих комби, подобрали ученого, уложили в просторной кабине и улетели. Уже в воздухе один из парней включил рацию: - Первый, все в порядке, успели. Ранен, но будет жить, везем в сотую Склифа. Дом проверит вторая группа. - Добро, - отозвалась рация мыслеголосом Ромашина. - Не спускайте с него глаз. ГЛАВА 6 Полуянов не знал, вся ли его группа состоит из "санитаров" или только один Марич, но на всякий случай стерегся всех. Для этого он разбил группу на двойки и шел в арьергарде, сориентировав сторожевого инка следить больше за спиной. Кроме того он "привязал" к себе одного конкистадора, установив с ним кодированную связь. Теперь восьминогий механический паук слушался только его команд и, по сути, стал телохранителем командира группы. Впереди и сзади разведчиков бежала еще дюжина конкистадоров, готовая прийти на помощь в любой момент, однако Федор не был уверен, что Марич не подстраховал себя, как он сам. Первого паука они отправили с донесением спустя час после старта, пройдя около пяти километров по черному пустому, словно вымазанному сажей и копотью коридору переменного сечения, то прямоугольному, то овальному, то круглому. Ничего удивительного не происходило, ничего особенного они не увидели, если не считать самого коридора, который, казалось, тянется в бесконечную даль и пульсирует как живой. Затем постепенно стали накапливаться странности: послышались тихие необычные звуки - скрипы, вздохи, щелчки, струнные аккорды, топоток маленьких ножек по металлу, зудение мух и посвисты ветра; изменился поток излучения - в сторону увеличения плотности гамма-лучей и нейтрино; началось "порхание" электромагнитных и гравитационных полей, отразившееся на самочувствии разведчиков не лучшим образом. Скафандры излучение выдерживали, и тем не менее вибрации полей отзывались в телах людей ломотой суставов и ухудшением зрения. Лишь максимальным напряжением защитных генераторов удалось снять эти негативные явления, а о том, что ждало разведчиков впереди, приходилось думать с тревогой. Во всяком случае ничего подобного Федор до этого не испытывал. Коридор начал ветвиться, словно прожилки на древесном листке. Первый узел ветвления они пропустили, на втором задержались. Коридор здесь был круглым в сечении, и такими же, только поменьше в диаметре, виднелись боковые ходы. Стены их отсвечивали металлом и заметно пульсировали, а по полу бродили голубые огни, похожие на небольшие шаровые молнии. - По-моему, мы изначально избрали неверный путь, - сказал Полуянов. - Или повернули не туда. Данный коридор не принадлежит зданию хроноускорителя, это и не коридор вовсе, а развертка "струны" иного пространства. Предлагаю вернуться, поискать настоящий кольцевой коридор и обойти здание кругом. Если удастся, конечно. Нам необходимо найти реактор, выяснить, работает ли он, и определить уцелевшие зоны с лифтами хрономембран. - Хорошо бы еще найти ту мембрану, по которой вы с Белым выбрались в наше время, - подал голос Марич. - Хотя я совершенно не понимаю, как вам это удалось. Мембраны работают только в одном направлении - вниз, в прошлое. Полуянов промолчал. О том, что он и Григорий были перенесены сюда трансгрессом, никто не должен был знать, и они придерживались версии, что воспользовались лифтом мембраны. - Попробуем пройти по этим двум ходам, - предложил Марич. - Может быть, один из них и приведет нас в нормальный коридор. Но ответвлявшиеся от основного боковые тоннели не вывели группу к знакомым интерьерам здания. Первый постепенно сужался, петляя, темнел, зарастал черной паутиной, пока не "усох" совсем. Второй наоборот стал шире и вскоре уткнулся в гигантскую шаровидную полость, диаметр которой аппаратура скафандров оценила в два километра. Полость была заполнена слоистым серым дымом и то и дело пробивалась ядовито-зелеными молниями, оставлявшими в этом дыму черные следы. Пришлось возвращаться к развилке и решать, что делать дальше. Марич упорно настаивал на продвижении вперед, остальные члены группы соблюдали нейтралитет, и в конце концов Федор решил продолжить путь. - Если в течение часа не выйдем в здание, - сказал он, - повернем обратно. Марич занял место впереди отряда, следуя за тремя конкистадорами, за ним двинулись остальные и последним Полуянов. Отпустив группу метров на тридцать, он попробовал связаться "с поверхностью", ответа не услышал и остро пожалел, что рядом нет Григория. Быстрый в решениях, импульсивный, бесстрашный и целеустремленный безопасник был надежен как скала, на него всегда можно было положиться в самых безнадежных ситуациях. Что задумал Ромашин, Федор не знал, но помнил его предупреждения и назад поглядывал часто. Где-то там, по извивам коридоров, спешила за первой разведгруппой команда ликвидации, и надо было не пропустить момент ее появления. Полуянов не знал, что его опасения напрасны. По крайней мере на ближайшие несколько часов. Вторая группа, ведомая грифом безопасности Шитовым, ставшим "санитаром" недавно, вышла в другой тоннель и надолго застряла в его умопомрачительных пересечениях с самим собой. Каждое такое пересечение бросало пятерку ликвидаторов в пузырь пространства с локальным ходом времени, подобный тому, в какой попал когда-то Игорь Васильевич Ивашура на Земле своей Ветви, и каждый раз приходилось выбираться из этого пузыря предельным напряжением физических сил и энергетических запасов. Наконец Шитов смекнул, что попали они не туда, и повернул на одной из развилок обратно, только сориентироваться правильно не сумел. Группа продолжала следовать по цепочке иновременья и углубляться в вихревую зону пересечений пространств с удивительными свойствами. * * * Отряд Белого прорвался в Ствол "из подвала", то есть через подземный тоннель, координаты которого знал только Ромашин. Тоннель был прорыт еще до катастрофы хроноускорителя и соединял его с бункером независимой аппаратуры и лабораторией времени. Однако после провала Ствола в прошлое был частично разрушен, частично затоплен хронопеной. Уцелел лишь северо-западный его участок длиной около полукилометра, о котором забыли все, даже Златков. Вернее, не забыли, а приняли общее мнение: уничтожен. Зато о нем помнил Ромашин, тайно исследовал и использовал в нужный момент. Отряд, экипированный не хуже первой разведгруппы, вышел в коридор, пронзающий в прошлом здание по кольцу, но смог пройти по нему лишь около сотни метров. Коридор перестал быть таковым, потому что в соответствии с изменением формы здания приобрел те же ломаные колена, изгибы и разрывы и напоминал теперь пунктир, а кое-где - пучок прямоугольных коробов, круглых труб или перекрученных спиралей. Естественно, пройти по нему в другие участки "чертополоха" было невозможно. Пришлось применить "глюк", чтобы пробить проход в ядро здания, соединяющее все разлетающиеся "струи взрыва", ветви и колючки "чертополоха". Однако ядро оказалось еще более сложным образованием, нежели каждая вырастающая из него колючка. Оно напоминало кочан капусты, каждый лист которого представлял собой слой пространства с разным количеством измерений и свойств. Но это десантники Белого поняли позже, прощупав и испытав на себе с десяток "капустных листьев". В первом же они заблудились, едва не потеряв ориентацию, так как слой, в который им удалось выйти с помощью "раздирателя кварков", оказался настоящим лабиринтом. Во второй слой "капусты" они также пробились с помощью "глюка", потратив на плутания в первом около двух часов. Этот слой напоминал скорее губку или пласт гигантского разноцветного мха. Пробираться между его стеблями было невероятно трудно, так как росли они почти вплотную друг к другу, и еще очень сильно мешала сочащаяся фиолетовым свечением жижа, люди тонули в ней по пояс, а иногда по горло, с трудом выбираясь на более мелкое место. Инк скафандра, разобравшись в потоках полей и излучений, сообщил Белому, что жижа скорее всего - особого рода субстанция или неизвестное науке поле, и посоветовал поскорее выбираться из "зарослей мха", потому что энергозапасы скафандра расходовались здесь слишком быстро. Десантники вернулись к лабиринту и попытались пройти к центру Ствола в другом месте. Дыра, проделанная лучом "глюка", вывела их в следующий слой "капустного кочана", представляющий собой ком "сахарной ваты", сплетенной из тяжей, нитей и жил некоей бесконечной паутины. Лучи фонарей выхватывали из тьмы белоснежные перепонки, растяжки и связки, куда бы люди ни бросили взор. Это была настоящая вата или губка, только увеличенная в тысячи раз. Искать в ней ушедшую вперед группу было бессмысленно. Снова вернулись в лабиринт, посовещались. Еще и еще раз попытали счастья, попадая то на берег освещаемого звездным небом черного асфальтового океана с бесконечной чередой застывших волн, освещаемого звездным небом, то в мир, заполненный туманом с летающими в нем сиреневыми и багровыми огнями. И снова возвратились к началу пути, поручив инкам скафандров проанализировать погружения и дать рекомендации. Инки трудились полчаса, после чего и родилась гипотеза "капустного кочана" - переплетения и плотной упаковки слоев пространств с разными свойствами. Но рекомендаций, что делать дальше, куда идти и где искать ушедших ранее, инки дать не смогли. Тогда Белый предложил свой вариант движения. - Мы примерно знаем, где вошла в Ствол группа ликвидации, - сказал он. - Попытаемся подойти к этому месту как можно ближе и пойти по ее следам. В конце концов Федор знает, кто в его команде враг, а кто друг, справится и сам в случае нужды. А вот если их настигнут ликвидаторы, шансов у него не будет. Предложение было принято, и пятерка зеркально бликующих "динозавров" направилась по коридору первой "струи взрыва" к узлу пересечения ее с ядром здания. Ей предстояло спуститься, а может быть, подняться, - понятия "верх" и "низ" в этом немыслимо сложном образовании перестали отражать свой смысл, - к той точке здания, откуда начала путь пятерка ликвидаторов, отправленная вслед за разведгруппой Полуянова. * * * Кострова разбудил ранний утренний звонок. Зная, что все видеозапросы проходят инк-цензуру и к нему попадают лишь те, которые действительно способен решить только директор УАСС, Костров набросил халат и приказал домовому включить связь. Стена спальни напротив потеряла плотность и растаяла, превратившись в видеообъем, впустив в спальню тусклый свет свечи. Из-за свечи на директора глянули чьи-то светящиеся желтизной, словно у кошки, глаза. - Извините, Ив, за столь ранний визит, - произнес хрипловатый голос, и Костров узнал Кристиана Хансена, второго заместителя Ромашина, ведающего спецподготовкой службы безопасности. - Но поймать вас в другое время трудно, а случай показался мне необычным. Комиссар погиб, вы теперь единственный человек, кому можно доверять. - Слушаю. Свеча по ту сторону виома загорелась ярче, из тьмы проступили резкие черты лица Хансена, холодного, твердого, словно камни фьорда, на берегу которого он родился. Впрочем, свеча вовсе не была свечой, это работал кодовый отсеиватель канала связи, зачастую облекавший намеренно искаженные защитой абонента сигналы в забавные картинки. - Мне позвонила жена Григория Белого... Костров продолжал сидеть у кровати в той же позе, и Хансен продолжал: - Я готовил его лично к броску в Ствол еще до похода Жданова. Мы дружим семьями, поэтому Марина хорошо меня знает. А позвонила она из-за того, что Григорий после выхода из Ствола не явился домой. - Откуда она узнала, что он вышел? Вся информация о событиях вокруг хроноускорителя засекречена. - К ней пришли двое молодых людей, представились коллегами Белого и остались его ждать. Но он... не пришел. Марина была в шоке и позвонила мне, чтобы я ей все объяснил. Естественно, я попытался ее успокоить. Зато у меня у самого возникли некоторые сомнения, наводящие на размышления. Если... - Минуту, Кристиан, - остановил вице-комиссара Костров. - Перед ис... перед гибелью Ромашин встречался с вами? Ничего не передавал? - Нет, - после секундного замешательства ответил Хансен. - Мы контактировали в пределах служебной необходимости. А что он должен был мне передать? - Еще вопрос, - напористо продолжал Костров. - Что вы ответили жене Белого? - Ну, что он выполняет спецзадание... а что еще я мог сказать? - попытался оправдаться Хансен, увидев, как резко изменилось лицо директора УАСС. - Она плакала, я ничем не мог ее успокоить... - Немедленно найдите ее и дезавуируйте свое заявление! Придумайте любую легенду, только не ту, что вы нашли. Белый не выполняет никакого спецзадания! Поняли? Каменные желваки каменного лица Хансена шевельнулись, будто он перекусывал проволоку. - Не понимаю. Зачем? - После того, как поговорите с ней, прилетайте ко мне. Я все объясню. Жду. Костров выключил виом и некоторое время смотрел прямо перед собой, думая о людях, с которыми ему приходилось работать. Хансен был профессионалом, жестким и требовательным с подчиненными, и было удивительно узнать, что он способен на дружбу и сострадание. Только бы он успел, подумал Костров. "Санитары" будут стеречь Белого везде, в том числе и дома, и если с губ его жены сорвется фраза: "муж выполняет спецзадание..." - они все поймут. И нанесут удар, во-первых, раньше, чем мы узнаем, когда этот удар готовится, и во-вторых, в месте, которого мы не знаем до сих пор. А что, если Хансен "санитар"? - пришла угрюмая мысль. Костров встал, побродил по спальне, заглянул в спальню жены, но будить ее не стал, пошел в душ. Вторая мысль была успокаивающей: если бы Кристиан был агентом "хирургов", он не звонил бы директору УАСС, а просто дал бы сигнал тревоги по всей агентурной сети "санитаров". Сеть эта отреагировала бы немедленно, и Ромашин узнал бы об этом первым. И доложил бы ему, директору Управления. Уже стоя под тугими струями душа, Костров услышал сигнал транша (рацию он не снимал ни днем, ни ночью). Это звонил Ромашин, легкий на помине. Выслушав директора, он сказал: - Есть причина, по которой Белый не явился к жене. - Какая же? - Он не женат! От неожиданности Костров включил слишком горячую воду, едва не ошпарился и зашипел сквозь зубы. - Не говорите загадками, Игнат! В чем дело? - Времени на объяснения у меня нет. Поговорите на эту тему со Златковым, когда он выйдет из клиники. Он сейчас залечивает ребра и руку в клинике Склифа в Новгороде. А теперь главное: инспектор "хирургов" прибудет сегодня вечером. И судя по тем сведениям, которыми мы располагаем, он не человек. - А кто? - Не знаю. Выйдет - увидим. Начинайте мобилизацию, Ив, и с Богом! Костров почувствовал короткий озноб, включил воду погорячее, потом похолоднее, чтобы кровь быстрее побежала по жилам. - Не спешим ли мы? Не зная, что хотят устроить "санитары"... - Во-первых, кое-что мы уже знаем со слов Белого и Полуянова: "хирурги" собираются разорвать причинную цепь, которой стал Ствол, а для этого им надо уничтожить хотя бы один полный выход Ствола в какой-нибудь из Ветвей. Для верности же необходимо устранить в первую очередь причину рождения нашей Ветви, то есть собственно хроноускоритель со всеми его хрономембранами. Другой вопрос: каким образом они собираются это сделать? Взорвать изнутри? Не похоже, мы бы засекли подготовку. Да и проникнуть в нынешний Ствол не так-то просто. Нанести удар извне? Нужна орбитальная база или по крайней мере наземная с соответствующим транспортом доставки взрывного устройства - бомбы или ракеты. Это реальный вариант уничтожения Ствола, но сведений о подобном у меня нет. Захваченные "санитары" ничего не знают. Мы пытаемся вычислить базу "санитаров", однако лучшим решением данной проблемы будет перехват инспектора. Он должен знать все. Кстати, я вычислил главного резидента "хирургов", который и будет встречать инспектора. Директор Управления провел внезапно пересохшим шершавым языком по верхней губе, не удивляясь своему волнению; всегда неприятно разочаровываться в людях, ставших предателями, даже если они становятся ими не по своей воле. - Кто он? - Орест Шахов. - Что?! Не может быть! Т-ты понимаешь?.. Вы понимаете, Игнат, что это означает? - Понимаю, - ответил Ромашин. - Для захвата и допроса Шахова понадобится квалитет ответственности. Подумайте, кто может его составить и дать санкцию на арест. Костров выключил воду, сел на край ванны. Голова была пустой и звонкой, и гуляла по ней с комариным писком одна только мысль: Шахов - резидент "хирургов"!.. ГЛАВА 7 Ромашин настолько хорошо изучил психику "санитаров", их тактику, стратегию, стандарты решений, систему связи и взаимодействия, что мог вычислить любого из них в течение получаса. Естественно, с помощью больших инков Управления, к которым имел дистанционный доступ. Поэтому тех, кто стерег возвращение Павла Жданова на его квартире и у родителей, он определил легко. Результатом этого было задержание двух "санитаров" особой группой перехвата, подчинявшейся лично комиссару, о которой в Управлении никто не знал, ни один заместитель, так как создана она была незаконно, тайно, в обход комиссий по этике и кадрам. Теперь же Игнат мог только похвалить свою предусмотрительность, ибо группа пригодилась, и даже раньше, чем он предполагал. Окруженные веселыми девушками прямо у метро Смоленска "санитары" не успели понять, в чем дело. Усыпили обоих мгновенно, поэтому их программы самоликвидации не сработали. А потом психику каждого медленно, но уверенно, имея немалый опыт подобного рода операций, разгрузили в медцентре Управления, и Ромашин узнал кое-какие любопытные подробности о замыслах "хирургов". Так выяснилось, что ожидаемый ими инспектор имеет очень широкие полномочия, вплоть до "зачистки" ряда агентов, что означало ликвидацию не справившихся с делом или пренебрегших инструкциями хозяев. Ромашин созвал всех своих помощников по "спруту", компьютерной сети связи, и провел короткое совещание, выяснив мнение каждого о проведении операции "Мангуст", то есть о полной ликвидации сети "санитаров". Двое из пяти "кобр" [ "Кобра" - аббревиатура слов "командир обоймы риска". ] не согласились с предложением начать операцию немедленно, до появления инспектора, и Ромашин перенес сроки ее проведения, остудив горячие головы пословицей: "Тот, кто делает быстро, не всегда делает достаточно быстро". Златков все еще находился на излечении в клинике Склифа, личная встреча и даже переговоры с ним по рации были невозможны, и комиссар вынужден был ждать, когда ученый сможет уединиться, хотя вопросов к нему набралось изрядно. Особенно Игната интересовала проблема двойников: сколько их насчитывалось всего? Почему произошел переброс пары Полуянов - Белый не в свою Ветвь? Возможны ли другие накладки? Где находятся "настоящие" Полуянов и Белый? Того ли Жданова они встретили в Стволе или "чужого"? Как это отразится на судьбах Мироздания? И, наконец, каково же тогда устройство этого самого Мироздания, допускающего сосуществование бесчисленного множества Метавселенных, похожих одна на другую, словно капли воды? Не считая мелких отличий вроде тех, с которыми столкнулись люди. Ромашин представил, как в этот же самый час миллионы других Ромашиных ломают голову над теми же вопросами жизни и смерти Вселенной, и у него стало муторно на душе. Вообразить такой вариант Мира было нетрудно, труднее было поверить в колоссальную сложность и избыточность Древа Времен, в его чрезмерное многократное дублирование, не поддающееся логике. Объяснить это дублирование можно было разве что замыслом Творца, придавшего сотворенной им Вселенной стопроцентную надежность, будто он сомневался в своей творческой силе и на всякий случай обеспечил сам себе шанс выживания при любом внутреннем преобразовании. Ромашин повторил про себя последнюю мысленную формулировку и уставился перед собой ничего не видящим взглядом. Было похоже, что неожиданно для себя самого он сформулировал принцип бытия Большой Вселенной. Представляя собой невообразимой протяженности (бесконечной?!) и сложности разумное существо (Бога?!), Вселенная (Древо Времен) просто играла сама с собой в разные игры (жизнь - смерть, например), для чего и создала возможность вероятностного пересечения Ветвей, которая только и придавала интерес Игре, потому что при этом Вселенная могла притвориться, что не знает исхода Игры... Шок, испытанный Ромашиным от осознания глобальности замысла "садовника", взрастившего Древо Мира, или самого ставшего этим Древом, был так силен, что он не вытерпел и позвонил Златкову, и... был несказанно разочарован, услышав ответ: - Я уже думал над этой проблемой, коллега. Конечно, все намного сложнее, чем вы тут нарисовали, но схвачено верно. Поздравляю. Вот подлечусь, и мы с вами подискутируем на эту тему. Замечу лишь одно: если ваше... гм-м, предположение верно, то выигрышной стратегии Игры просто не существует. Понимаете, о чем идет речь? Ромашин понимал. Златков намекал на то, что судьба их Ветви так же, как множество других, давно решена, борись они за выживание или не борись, воюй или не воюй с "хронохирургами", посылай или не посылай в Ствол Пашу Жданова с миссией спасения человечества. Мало того, при таком варианте бытия в роли "хронохирургов", Тех, Кто Следит, людей, наконец, выступала сама Вселенная, увлеченно играющая сама с собой в вечный конфликт Добра и Зла... - Господи! - вслух произнес Ромашин. - Сделай так, чтобы я был не прав! Златков, понимающий состояние комиссара, наверное, лучше, чем он сам, промолчал. * * * После того, как прошли сутки, а от группы Полуянова не поступило больше ни одного сообщения, директор УАСС объявил Ствол и территорию вокруг него в радиусе двух километров зоной особого внимания. Теперь без специального разрешения или пропуска ни один человек не мог пройти в зону, ни один летательный аппарат вклиниться в ее воздушное пространство, ни одна организация или частное лицо не имели права вести там какие бы то ни было работы, в том числе исcледовательские. Естественно, указ Кострова серьезно осложнил работу "санитаров" и понравиться им не мог, поэтому ими были предприняты попытки надавить лично на директора с целью отменить указ, а также на Совет безопасности ВКС, председателем которого был заместитель главы ВКС Орест Шахов. Первая попытка не удалась. Шахов не смог доказать Кострову его неправоту ни по видео, ни при личной встрече. Директор действовал строго в соответствии с пунктом "срам" [ "Срам" - сведение риска к абсолютному минимуму. ] инструкции аварийно-спасательной службы. Тогда зампред ВКС начал срочно обрабатывать членов Совета безопасности с целью дискредитации действий директора УАСС и признания его неполного служебного соответствия, что автоматически означало лишение многих полномочий и, в конце концов, отставку. Но этот процесс требовал времени, а его-то как раз у Шахова не было, потому что долгожданный инспектор "хронохирургов" наконец-то прибыл на Землю. Он не стал выходить из Ствола (причину Шахов узнал позднее), а потребовал явиться к нему всех четверых резидентов первого и второго ранга, которыми являлись Орест Шахов, Луиджи Тарантино, Игорь Марич и Атанас Златков. Пришлось ломать голову, как проникнуть в Ствол, не вызывая паники среди безопасников, стерегущих зону с утроенным вниманием. Поскольку Марич уже находился в здании хроноускорителя, а Златков лечился и прибыть не мог, задача упрощалась, хотя и не намного, однако Тарантино еще не сложил с себя полномочий комиссара после заявления директора УАСС о его несоответствии должности и продолжал командовать силами службы безопасности в зоне особого внимания. Чтобы не возбуждать общественность и исследователей, оставшихся на некоторое время не у дел, поход в Ствол двух руководителей столь высокого ранга решили засекретить и разработали "легенду": Шахов и Тарантино изъявили желание проинспектировать состояние отрядов поддержки, которые должны были в случае беды с первой разведгруппой идти в Ствол для эвакуации пострадавших. Таким образом оба резидента спокойно прошли все заслоны, не обнаруживая при этом себя, и нырнули в одну из незаметных дыр в стенке нижней "колючки чертополоха" - там, где их ждал инспектор, в то время как специальная команда "санитаров" отвлекала всех возможных наблюдателей спецэффектами типа динго-программ и радиопризраков. Наблюдатели при этом могли слышать "радиопереговоры" важных персон со всеми службами и видеть их появление перед видеокамерами во время редких встреч с работниками Центра. Однако эти маневры могли сбить с толку кого угодно, только не комиссара Ромашина с его чудо-богатырями перехвата и анализа ситуации. Он сразу понял, что за интерес к зоне особого внимания проявляют Тарантино и Шахов, а поскольку ему во что бы то ни стало надо было выяснить, кто прибыл на Землю с инспекцией от "хирургов", Ромашин вынужден был сделать свой ход - проникнуть в Ствол вслед за резидентами. Операция была разработана всего за три минуты; вся команда комиссара и его личная компьютерная сеть находилась в состоянии "резонанса" и не требовала ввода данных. После чего две обоймы безопасников, многие из которых вполне легально работали в Центре по ликвидации последствий, начали проводить операцию в жизнь. У точки входа в Ствол Шахова и Тарантино вдруг вспухло облако дыма, из стены вырвались языки пламени, и тотчас же в это место после сигнала тревоги метнулся пожарный модуль, команда которого - киберы и люди в спецкостюмах - приступила к тушению пожара. Тушили они споро, огонь погас быстро, лишь струи дыма продолжали расползаться во все стороны, но за это время произошла и "смена караула": "санитары", стерегущие вход, были захвачены, а на их место встали люди Ромашина. Сам он, в сопровождении обоймы риска из личной охраны, одетый в скафандр, вооруженный "глюком", стартовал в здание в режиме ракетного залпа. Полевые анализаторы "санитаров", конечно, засекли изменение гравитационных и электромагнитных потенциалов в контролируемой зоне, но из-за дыма и прочих шумовых эффектов правильный вывод сделать не смогли. Бросок группы Ромашина прошел для всех заинтересованных лиц незамеченным. * * * Шахову и Тарантино не пришлось долго плутать в мешанине труб и коридоров, образующих внутренности нижней "колючки чертополоха". Инспектор ждал их в сотне метров от входа на пересечении круглых тоннелей, похожих на кишки неведомого великана - фиолетово-розового цвета, жирно блестящими стенками и белесо-зеленоватыми лужами. Однако лишь Орест Шахов, получивший полный объем сведений о "хирургах", смог оценить, что это за лужи, образующие длинную цепочку по всей длине тоннеля. Лужи вдруг зашевелились, начали испаряться, превращаться в туманные зеленоватые фигуры, отдаленно напоминающие Кощеев Бессмертных со стертыми лицами. Их набралось около полусотни - призрачных, невесомых на вид, легких: дунь - рассыплются, развеются, исчезнут, - но когда они собрались вместе, втянулись один в другого, темнея на глазах, превратились в плотную, металлическую на вид статую Кощея, на резидентов повеяло недоброй мощью, безразличием, высокомерием, выразительной воинственностью, угрозой и враждебностью. Тарантино, не представлявший вида инспектора, отшатнулся, готовый стрелять изо всего своего арсенала, встроенного в костюм, но Шахов остановил его порыв: - Остынь, это свои. Сам пожаловал! Комиссар расслабился, понимая, что речь идет о "хронохирурге". Но резиденты ошибались. Инспектор тоже представлял собой разумную систему (типа "диффузная туманность"), состоящую из миллиардов микроорганизмов, но лишь в какой-то степени копировал своих хозяев. "Хронохирурги" были много сложней, мобильней, мощней - в физическом и интеллектуальном планах, оперативней, беспощадней и масштабней. К тому же они не знали сомнений при достижении цели любыми средствами. Тем не менее и этот их близкий родственник из "соседней" Ветви времени производил большое впечатление. На его широкой "костляво-металлической" груди дважды мигнула малиновая звезда и тут же проступили выпуклые буквы русского языка, слагаясь в текст: "Доложите обстановку. Кратко. Степень готовности. Метод реализации". Шахов и Тарантино переглянулись, затем заместитель председателя ВКС подал "Кощею без лица" заранее заготовленную пуговку бланк-сообщения. Пуговка легла в беспалую ладонь протянувшейся на четыре метра бесформенной руки и утонула в ней. Рука втянулась в глыбистое туловище инспектора, выросла вновь. На груди "Кощея" проявилась новая выпуклая надпись: "Мешающие факторы? Степень автономности агентов? Кто не справляется с делом? Кратко". Шахов и Тарантино снова обменялись взглядами. - Говори ты, - сказал зампред ВКС. - Если что упустишь, я добавлю. Новоиспеченный комиссар пожал плечами и начал перечислять факторы, мешающие работе "санитаров", в число которых попали Ив Костров, Федор Полуянов и Григорий Белый. На груди инспектора появилась новая надпись: "Устранить! Продолжайте". - Легко сказать - устранить, - проворчал Тарантино. - А если объект не хочет, чтобы его устранили? "Проблемы?" - отреагировал инспектор новой фразой на тираду комиссара. - Костров - директор Управления аварийно-спасательной службы, - вмешался Шахов. - Как очень важная персона он хорошо защищен. Попытка его физического устранения не удалась, исполнители погибли. "Найдите новых. Не сможете - найду я, в том числе и для вашей личной замены. Что еще?" Фразы на русском языке прибывшая разумная тварь строила вполне грамотно, и Шахов подумал, что, вероятнее всего, дело не в хорошем знании языка, а в мысленном приеме: они с Луиджи воспринимали телепатическую передачу инспектора, трансформирующуюся в их мозгу в "надписи на груди". - Григорий Белый ускользнул от наших следящих систем, - мрачно добавил Тарантино. - Но рано или поздно мы его найдем и уничтожим. "Поздно. Мы начинаем. Кто виноват в провале акции? Непосредственный исполнитель? Руководитель?" - Белого упустили Марич и агент Юрлов... плюс несколько работников службы, исполняющих свои прямые обязанности. "Юрлова устранить! Найти руководителя ячейки из более способных работников службы и закодировать. Программатор я вам передам позднее. Все?" - Федор Полуянов, такой же возвращенец, как Белый, ушел в составе разведгруппы в здание хроноускорителя. Но его "пасет" агент Марич со своей командой, получивший задание при первом же удобном случае убрать Полуянова. Можете на этот счет не беспокоиться. "Ошибка! Игорь Марич - двойной агент! Его необходимо немедленно устранить!" - То есть как двойной? - не понял Тарантино, оглядываясь на молчавшего Шахова. "По моим сведениям, Марич работает на наших врагов, которых люди назвали Те, Кто Следит. Даже если это не так, ради перестраховки он подлежит ликвидации. Если он успеет дойти... Впрочем, придется мне самому заняться им. Как давно ушла группа? В каком направлении?" Запинаясь, пытаясь максимально точно обрисовать точку входа в Ствол группы Полуянова, Тарантино начал объяснения и был прерван на полуслове: "Достаточно, я понял. Но с вами должен был явиться сюда еще один агент, Атанас Златков. Где он?" - Он ранен, - проговорил Шахов вместо замявшегося комиссара. - Мы решили его нейтрализовать. По всем данным, этот человек начал работать против нас. "Что ж, это возможно, если его воля смогла преодолеть порог нейтрализации программы. Справитесь?" - Справимся, - поспешил заверить инспектора Тарантино. "Вы ничего не сказали о главном вашем противнике, комиссаре Ромашине". - Он... погиб. "Хорошая новость. Ваши властители будут довольны. Я здесь не в последнюю очередь из-за деятельности этого опасного человека. Кто его ликвидировал?" - Марич, - сказал Тарантино, хотя далеко не был уверен в этом. Реакция инспектора походила на реакцию человека, побагровевшего от ярости. На Шахова и его спутника буквально выплеснулась волна недовольства, презрения и гнева. "Кто давал задание Маричу?" - Я, - нехотя ответил Тарантино. В ту же секунду к нему метнулась рука инспектора и накинула на голову тонкое красное кольцо. Кольцо упало на плечи, захватив часть воротника костюма Луиджи, и мгновенно сжалось, передавив шею комиссара так, что он не успел ничего предпринять. Схватился за горло, пытаясь разжать смертельные объятия кольца-душителя, просунуть под него пальцы и ослабить хватку, но не смог. Лицо его налилось кровью, посинело, глаза вылезли из орбит. Захрипев, Тарантино упал, дернулся несколько раз и затих. Шахов, готовый дорого продать свою жизнь, опасливо отступил, пристально следя за руками посланца "хирургов", но тот не собирался убивать обоих резидентов. "Такие помощники нам не нужны. Он должен был продублировать исполнение и проверить результат лично". - Мы не знали, что Марич подозревается в измене! - хмуро бросил Шахов. - Вы что же, предполагаете, что Ромашин... жив? "Немедленно начните его поиск! Немедленно! Всеми доступными средствами! Этот воин слишком умен и непредсказуем, он может сорвать все наши планы. Уничтожьте Златкова. Готовьте удар по зданию - с утечкой информации, пусть служба безопасности занимается противодействием с максимальным напряжением сил. Мы же нанесем удар изнутри". - Когда? "Я вас извещу. Очень скоро. Как только ликвидирую тех, кто может помешать - Полуянова и Марича. Ваша задача - Белый, Ромашин, Златков, Костров. Ждите вызова". С этими словами инспектор повернулся и бесшумно зашагал по тоннелю, имитируя походку человека. Через минуту он затерялся во мраке, пропал. - Тьфу! - сплюнул на пол трубы Шахов. Обладая умело отрецензированным пакетом информации о "хирургах", он знал о существовании подобных тварей, но встретил одну из них впервые. "Колония микроорганизмов, - флегматично подумал он, успокаиваясь. - Уничтожить такое существо, наверное, очень трудно, всегда останется какое-то количество уцелевших микробов-клеток, способных воссоздать весь организм. А у меня неожиданно добавилось проблем: поиски комиссара и уничтожение Златкова". - Ну и где мне теперь прикажете его искать, господина Ромашина? - Последний вопрос Шахов задал сам себе вслух, разглядывая скрюченное тело незадачливого коллеги. - А зачем меня искать? - раздался сзади резидента чей-то любезно-ироничный голос. - Вот он я. Привет, Орест. Шахов стремительно обернулся, готовый открыть огонь из всех видов оружия, встроенного в костюм, но предупреждающий залп суггесторов "слон" погасил его сознание, как гасит порыв ветра слабый огонек свечи. ГЛАВА 8 Протопав восемь часов по кишкообразным петлям тоннеля со сменой разного рода эффектов, отряд снова вышел к гигантской шаровой полости с висящим в центре плотным облаком тумана, и Полуянов дал команду отдыхать. В общей сложности они за это время прошли километров тридцать, ни разу не встретив "нормального" коридора, принадлежащего Стволу, или хотя бы какой-нибудь знакомой детали. Через каждые полкилометра тоннель пересекался с двумя отростками, действительно напоминающими прожилки на древесном листе, но и отростки не выводили людей в "цивилизованные" уголки здания. Попав в одну из проявленных многомерных областей "перекрестка пространств", отряд так и не смог из нее выбраться. Даже повернув назад, они не вышли в исходную точку путешествия, а продолжали спускаться-подниматься-кружить по бесчисленным коленам и петлям "кишечника", стенки которого не мог пробить ни кинжал, ни разряд "универсала", ни луч аннигилятора, которым, как выяснилось, был вооружен Марич. После демонстрации аннигилятора Полуянов понял, что обречен, и инстинктивно ждал выстрела: в спину или в лоб - значения не имело, скафандр мог удержать антипротонный луч ограниченное время, - но выстрела все не было, Марич неутомимо шагал впереди, разговаривал мало, а оглядывался и того меньше. По-видимому, он и сам был обескуражен тем, что они никак не могут выбраться из заколдованного круга. Конкистадоры-проводники сгрудились на краю бездны, потом разбежались кто куда, имея задание исследовать все препятствия и найти выход из положения. Трое молчаливых спутников Марича сели отдельно и принялись сосать тоник, так, во всяком случае, думал Федор. То, что он их не слышал, еще не говорило о молчании ребят, они могли переговариваться между собой на другой волне. Марич походил у обрыва, к которому их привел тоннель, сел рядом с Полуяновым. Федор проглотил несколько порций "концентрата силы", воспользовавшись услугами инка скафандра, глотнул "живой воды", почти мгновенно поднимавшей тонус, но начинать разговор не спешил. Марич нарушил эфирную тишину первым: - Что будем делать, командир? Федор еще некоторое время молчал, потом сказал коротко: - Думать. Марич хмыкнул, повозился немного, устраиваясь у стены тоннеля поудобней. Видимо, он был настроен на философский лад, потому что заговорил о проблеме, которая мучила и Полуянова: - Федор, вы попутешествовали по Стволу изрядно... - Вы тоже, - отрезал Полуянов. - Да, конечно, - легко согласился Марич. - Хотя у нас были разные дороги и разные встречи. И все же кое-что из вашего рассказа мне непонятно. Не буду спрашивать, кто такие "хронохирурги", этого вы можете не знать. Как, впрочем, и я. Но вот Ствол, хроноускоритель - он-то почему сработал, как шахта времени? Как его оценивают ваши высокие друзья? Ведь идея Златкова об ускорении хроноквантов, приводящем к зеркальному эффекту, неверна. Я хочу сказать, что наш Ствол не должен был "пробурить" время и соединить Ветви Древа Времен. Что произошло на самом деле? - Не знаю, - подумав, ответил Полуянов, который действительно не знал, что произошло. - Жаль, - вздохнул разочарованный инженер. - Я думал, ваши друзья открыли вам глаза. - А разве вам ваши не открыли? - Федор напрягся, пристально разглядывая сидящего напротив ртутно отблескивающего горбатого урода с конической головой - так выглядел Марич в скафандре. Подозвал конкистадора-охранника поближе, понимая, что провоцирует инженера на какие-то активные действия, но уже не желая играть роль ничего не понимающего человека. Марич неожиданно добродушно рассмеялся. - Мне - нет, хотя я, конечно, знаю очень много. Однако вы правы. Для того чтобы знать, что произошло, необходимо в первую голову выяснить, что такое время. А то мы говорим: хронокванты, бурение времени, квантовое расщепление Древа Времен, Ветви времени, в которых время течет "под углом" к нашему... Как - под углом? Куда? Почему мы этого не ощущаем? Риторические вопросы... но ведь интересно! Не правда ли, коллега? Вот вы, например, какую концепцию времени исповедуете? Допустим, Древо Времен разветвляется на столько копий, сколько возможностей развития содержит каждый предыдущий миг, квант времени. Но - время! Что такое само время? Идея Древа Времен не отвечает на этот вопрос. - Не знаю, - снова ответил Полуянов, озадаченный и заинтересованный темой, а также страстностью Марича. - Гипотез много, Златков разработал только одну из них... - Но какая истинная? - Не знаю, - в третий раз отозвался Федор. - Может быть, в каждой Ветви время разное? Отражает свой смысл? Где-то субстанция, где-то поле, где-то мера отношений, способ восприятия Мира... Сколько Ветвей, столько и времен. Марич резко наклонился вперед, так что Полуянов непроизвольно включил систему наведения оружия в режим стрельбы, задержав "палец на курке" - мысленный спуск последним усилием воли. - Федор, вы гений! Вдумайтесь в то, что вы сказали. - Ну? Что я сказал? - Древо Времен реализует все возможные состояния Вселенной, все возможные смыслы термина "время". Тогда и концепций времени должно быть не девять, сколько знаем мы, а гораздо больше. - Ну и что? - помолчав, осторожно спросил Полуянов. - А ничего, - засмеялся Марич, вскакивая. - Даже эта гениальная догадка не решает проблему времени, по крайней мере в нашей Ветви. Сколько себя помню как фаната хронотеории, инженера "машин времени", начитавшись Уэллса и Азимова, Саймака и Головина, я всегда искал ответ на вопрос: почему в нашей Метавселенной направление времени не величина, а абсолютное условие? Почему его нельзя повернуть вспять? - И что, ответа не нашли? - Полуянов тоже встал. - Двадцать лет назад в моей жизни появился Златков, ученый, который, как мне казалось, сумел доказать реальность "машины времени", увлек меня и тысячи последователей и учеников. И вот мы построили хроноускоритель... который ничего не ускоряет, чтобы просверлить дырку в прошлое... и что в результате произошло? - Что? Марич снова рассмеялся с необычными для него дружелюбными нотками. - Мы встретились с вами в шахте времени, дорогой коллега, чтобы решить одну и ту же задачу, но разными способами. - Какую задачу? - Спасти нашу Метавселенную, нашу Ветвь времени, а заодно и множество других Ветвей, отпочковавшихся от нашей. Ну что, пошли дальше? - Куда? - только и спросил озадаченный поведением Марича Полуянов. - Назад, конечно. Выход там, мы его просто не заметили, придется проверять все ходы по памяти инков. Кстати, Федор, как вы понимаете главную задачу нашего похода? "Выйти живыми обратно", - хотел ответить Полуянов, но не успел. Из глубины коридора, по которому они вышли к полости в недрах Ствола, замелькали вдруг вспышки выстрелов, Федор почувствовал тяжелые удары в бок и в конус шлема, мгновенно ответил и упал, вжимаясь в твердое покрытие закругленного угла коридора. Его конкистадор, повинуясь заложенной программе, ринулся в глубь тоннеля, принимая следующие выстрелы на себя. Федор перекатился на другой бок, снова открыл огонь и внезапно осознал, что оставил незащищенной спину. Холодея, оглянулся, собираясь встретить в упор выстрел Марича, подкравшегося сзади. Но то, что он увидел, поразило его. "Санитары" Марича и он сам почему-то отвечали на выстрелы, все время передвигаясь, то ползком, то бросками и перекатами, и на Полуянова внимания не обращали. Мало того, они явно старались его защитить! - Отступаем! - раздался в наушниках рации голос хроноинженера. - Федор, не зевайте! За мной! Марич перекатился ближе, потом ползком добрался до края обрыва и прыгнул вниз. - Включайте инграв и прыгайте за мной! Быстрее, спаситель Вселенной! Энергии ингравов должно хватить на преодоление этой полости. Ребята нас прикроют. Ничего не понимая, Полуянов добрался до края бездны и сорвался с него, включая антигравитационный пояс. - Кто ты, инженер? - Потом, потом, - сердито огрызнулся Марич, выписывая петлю, чтобы миновать центральное облако тумана, скрылся за ним. - Дуйте следом, тут до фига отверстий, надо выбрать единственно верное, которое выведет нас в наш уютный земной мирок. Язык свирепого желтого пламени пролетел под ногой и заставил Федора поторопиться. Через минуту он уже стоял рядом с Маричем на краю широкого квадратного коридора с кирпичными на вид стенами. Оглянулся. Но из-за тумана ничего не было видно, никто не бросился их догонять - ни попутчики, ни неведомые враги. - Почему вы спасаете меня? - спросил Полуянов, все еще не веря случившемуся и сторожко следя за действиями хроноинженера. - Ведь вы же "санитар", не так ли? - Так, - хладнокровно ответил Марич. - Пойдемте. Надеюсь, нам удастся добраться до района назначения. - Он повернулся и зашагал по усеянному булыжником полу коридора, светя под ноги поясным прожектором. - До какого района? - полюбопытствовал Полуянов, оставаясь на месте. Марич оглянулся. - Во-первых, не стойте там, на краю, из полости ваша спина - отличная мишень, а за нами гонятся не дилетанты, а профессиональные убийцы. Во-вторых, ваша миссия не окончена, и вас ждут. Я провожу вас в район рандеву. - Кто меня ждет? - Увидите. - Кто вы, Марич? Я вам не верю. - Естественно, вы не обязаны мне верить. Да, я "санитар" и в то же время эмиссар ваших друзей, Тех, Кто Следит. Это достаточно весомая рекомендация? Да не стойте вы там, словно истукан, черт побери! Полуянов проглотил по крайней мере еще с полдюжины вопросов и шагнул вслед за Маричем. * * * Отряд Белого настиг ликвидаторов почти в тот момент, когда те напали на разведгруппу Федора Полуянова. Бой был скоротечным. Ликвидаторы не смогли выдержать огня с двух сторон и унесли ноги с поля боя, оставив два трупа. Зная, что в команде Федора есть "санитары", наверняка подчиняющиеся Маричу, Белый решил было уничтожить и весь его отряд, но, проанализировав ситуацию, сообразил, что здесь что-то не так. "Санитары" должны были скооперироваться и убить Полуянова, а не отражать атаку ликвидаторов. Григорий приказал прекратить стрельбу. Тотчас же перестали стрелять и разведчики первой группы. У Белого екнуло сердце, когда он насчитал всего трех человек: двое остались невредимыми, третий был искромсан лучом аннигилятора и лежал неподвижно. Весь стометровый участок коридора до разветвления, где скрылись уцелевшие ликвидаторы, был усеян останками расстрелянных конкистадоров. Белый насчитал девять штук, некоторые из них еще шевелились, скребли лапами пол, но восстановлению не подлежали. - Федор! - позвал Григорий. - Федор, отзовись! Ты жив? Ответа не последовало. Снова тревожно сжалось сердце. Если бы Полуянов был жив, он бы ответил. Но, может быть, его здесь просто нет? Похоже, тоннель за спинами разведчиков расширяется, Федор и Марич могли отступить... хотя вряд ли это решает проблему безопасности Полуянова. Включив рацию на общую SOS-волну, Белый снова попытался вызвать Федора и услышал в ответ незнакомый суховатый голос: - Полуянов и Марич ушли. Мы остались прикрывать отход. Кто вы? - Молодцы как на подбор, с нами дядька Черномор... - пробормотал Белый. - Мы из группы поддержки Полуянова. Двигайте-ка сюда, ребята, да не вздумайте баловаться, играть в ковбоев, против наших "глюков" ваши машинки - что комариное жало против языка лягушки. На аварийной волне послышались смешки, сравнение оценили и напарники Григория, и уцелевшие разведчики. - Мы можем присоединиться к вам, - предложил обладатель сухого голоса. - "Санитаров" среди нас нет, и в спину мы стрелять не намерены. Наша задача - прикрытие Марича. - А вы знаете, кто он? Резидент "хронохирургов"! - Это не совсем так, но мы не уполномочены вести переговоры от его имени, догоним, вы сами поговорите с ним. Белый хмыкнул, оглянулся на своих молодцов, контролирующих каждый жест разведчиков, каждый звук в тоннеле, каждую мелькнувшую тень, и скомандовал: - Васск, бери приблудных под свою опеку. Пойдем за ними. - Переключил диапазон связи. - Ведите, ребята. С кем имею честь разговаривать? - Кристиан Хансен. - Крис?! Бродяга, неужели не узнал? - Почему не узнал? Гриша Белый. - Черт! Что же ты сразу не сказал, кто ты? А кто это с тобой? - Синити Миямото и... Берт Габуния. Убит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16