- Шум все равно начнется, - обиженно проворчал Иван. - Я пойду с ними. - Ты пойдешь со мной. Олег, останешься здесь, с женщинами. Ваша группа - резерв на случай осложнений. План был оговорен заранее, и полковник промолчал. - Игорь, - прошептала Вероника. Ивашура, вылезающий из машины, сунулся обратно, обнял подавшуюся к нему женщину одной рукой, поцеловал и вышел. Костров выбрался следом, когда оба помощника Гаранина уже растаяли в темноте у глыбы бронетранспортера. С виду не торопясь, но ожидая появление противника с любой стороны, Ивашура с Иваном прошагали по утрамбованной площадке к домику штаба с тарелкой спутниковой антенны на крыше и с ходу вошли в коридор, освещаемый лишь настольной лампой, стоящей на тумбочке. Охранник обретался здесь и дремал, удобно устроившись на стуле и опустив автомат между ног. Услышав шум, вскочил, вытягиваясь, тараща глаза, но сообразить, что происходит, не успел. Иван пролетел на цыпочках весь коридор (он начал движение раньше, как только вошел) и точно воткнул два пальца в солнечное сплетение камуфлированного верзилы, не экипированного, к счастью, бронежилетом. Парень согнулся пополам, хватая раскрытым ртом воздух, Иван добил его костяшками пальцев в затылок (не смертельно, жить будет, но очнется не скоро), уложил на пол, затем выключил лампу и метнулся назад, к Ивашуре, который уже открывал одну из дверей. Сквозь щели этой двери пробивался свет, в то время как другие - всего дверей было четыре, по две на каждой стороне коридора - казались темными. Это была диспетчерская, комната управления всем хозяйством базы. Посередине стоял стол с тремя мониторами, компьютером и пультами, рядом на столике поменьше - переносная военная рация типа "слава", с выходом на спутниковую теле- и радиосвязь, две микрорации "Тюльпан", мощный двадцатикратный бинокль. В углу - пирамида с тремя автоматами "АКСУ" и карабином "СКС", два ящика, один из которых был вскрыт и показывал ствол переносного зенитно-ракетного комплекса типа "гарпун". У стены диван, у стола три стула и кожаное черное кресло, предназначенное, очевидно, для "самого". На диване сидели двое в камуфляжных комбинезонах без знаков различий, третий - в черном трико, с повязкой на голове, нагнулся над столом. Все трое оглянулись на скрип двери и теперь молча смотрели на вошедших. Потом Ивашура, не давая им опомниться, сделал выпад мечом и развалил рацию на столике надвое. Морзянка, попискивание из динамика, чьи-то голоса - все стихло. Острие меча уперлось в грудь здоровяку. Иван узнал в нем помощника Сысоева капитана Агатова. Качнул головой: - Надо же, выжил, поручик! Надеюсь, на этот раз демонстрировать выучку не станешь? Везение ведь может и закончиться когда-нибудь. Ложись. Ложись на пол, говорю! Драки не будет, некогда. И вы, господа, тоже укладывайтесь рядом. Военные на диване - один постарше, лет под сорок, с широким бледным лицом, второй помоложе, загорелый до черноты - послушно сползли на пол, легли лицом вниз. Иван связал им руки и ноги особым способом, не позволяющим не только делать попытки развязаться, но и двигаться вообще, глянул на неподвижно разглядывающего стол Ивашуру. - Куда их? - Проверим остальные комнаты и разнесем по одному. В принципе до начала их операции остались считанные часы, надо спешить. Они проверили оставшиеся комнаты штабного строения, обнаружили еще одного спящего охранника и связали, оставив досыпать с кляпом во рту. У Ивашуры пискнула "марка" рации за ухом. - Игорь, мои вернулись, - раздался голос Гаранина. - Все тихо. Разоружать охрану периметра нет смысла, да и опасно. Помощь нужна? - Нет, идем обратно, - ответил Игорь Васильевич. Махнул рукой Кострову: - К машине! Знаешь, что я нашел на столе? - План Башни. - Умница! Да, план коридоров, где заложена взрывчатка. Гибелев не соврал. Они заминировали три этажа в местах расположения лифтов, а сто двадцать первый этаж отмечен как строго охраняемый объект. Соображаешь? - Сысоев готовится уплыть отсюда... или, наоборот, встретить десант. Ивашура остановился так резко, что Иван налетел на него. - Ты что? - Знаешь, рыжий, ты мыслишь лучше меня! Нам в первую очередь надо уничтожить именно тот лифт, а уж потом заниматься остальными. Где же лейтенант, черт бы его драл! Нужен совет. - Какой лейтенант? - Куща. Он же обещал подстраховать. - У тебя нет с ним связи? - Рация молчит. - Ивашура думал несколько мгновений, оглядывая площадку базы с застывшими машинами, домиками, штабелями ящиков, махнул рукой. - Ждать не будем. Вернись-ка туда и захвати "гарпун" с парой ракет, авось пригодится. Костров безмолвно повернул обратно и через минуту возвратился с зенитно-ракетным комплексом на плече и с ящиком ракет под мышкой. Еще через минуту они встретились с группой Гаранина у входа в Башню. ГЛАВА 8 Отдыхали на восемьдесят первом этаже, преодолев четыреста с лишним ступенек за полчаса. Женщины выбились из сил, да и мужчины устали изрядно, однако не жаловался никто. Все понимали, что от скорости подъема зависит успех операции. Ивашура не знал, как полковник относится к происходящему, но решил ничего не объяснять, хотя изредка ловил на себе его красноречивые взгляды. Когда боль в ногах от подъема стала невыносимой, Игорь Васильевич объявил привал и отозвал в сторонку Гаранина. Они поднялись на пролет выше. Ивашура сел на ступеньку, с наслаждением упер ноги в стену. - Насколько мне было бы проще, Олег, - сказал он, улыбаясь, - если бы я полгода назад взял с собой тебя, а не полковника Одинцова. Ты его случайно не знал? - Знал немного, - нехотя отозвался Гаранин. - Что ты задумал, Игорь? Вижу, что у тебя есть определенная цель, и даже догадываюсь - какая, но ничего понять не могу. А вслепую ходить не привык. - Я же тебе все рассказал. - Думаю, что не все. Ивашура помедлил, хлебнул воды из фляги. - Если я расскажу тебе все, ты не поверишь. - А ты попробуй. Это лишь один дрянной журналист, тебе вряд ли известный, Ромул Арбихман, покусывающий спецслужбы, считает, что контрразведчики ФСБ - необразованные, серые личности. Ты же так не считаешь? - Ну, серых личностей наверное везде хватает. - Ивашура вздохнул. - Как среди федералов, так и среди ученых. Я уж не говорю про самих журналистов. Однако даже мне поверить в мою историю было бы трудно. Что ж, слушай, пара минут у нас есть, пока отдышутся женщины. Рассказ длился целых пять минут, и после него полковник глубоко задумался. Он получил такую порцию информации для размышлений, от которой рядовой обыватель просто отмахнулся бы как от бреда шизофреника. Во всем здании хроноускорителя царила мертвая тишина, ни одного звука не доносилось снаружи, да и внутри можно было расслышать лишь собственное дыхание, и эта тишина действовала на психику больше, чем яростная пальба. Они проникли в Башню легко, не встретив у входа ни одного человека. Поднялись на третий этаж и рысью преодолели треть кругового коридора до следующей лестничной шахты, по которой и поднялись на восемьдесят первый этаж. Теперь предстояло отшагать еще сорок этажей, выйти к рабочей зоне, охраняемой командой Сысоева, и разрушить там лифт. И лишь потом спуститься вниз, на семнадцатый этаж, с заблокированной изнутри рабочей зоной хрономембраны (интересно, кто ее заблокировал? Те, Кто Следит? Хронорыцари? Сам Стас, компьютер Ствола?), проникнуть внутрь, взорвать мину Сысоева таким образом, чтобы не повредить лифт... и выжить при этом самим. Ивашура покачал головой, понимая, что план сложен и почти невыполним. Но у него, то есть у них всех, не было другого выхода. - Да-а! - промычал Гаранин, возвращая собеседника к яви. - Задал ты мне загадку! А если я тебе предложу другой вариант? - Какой? - Проникнуть в эту твою... хреномембрану... - Хроно... - Хреномембрану, обезвредить взрывное устройство и занять круговую оборону до подхода основных сил. - Каких сил? - Ивашура подозрительно всмотрелся в смутно белеющее напротив лицо полковника, но разглядеть его не смог. - Моих сил. - Олег Борисович усмехнулся. - Думаешь, я зря в Москве сутки провел? Стоит дать сигнал, и сюда через час вертолетный полк высадит десант Брянской бригады спецвойск. Теперь получил порцию информации для размышлений Игорь Васильевич. Но думал недолго. - Этот вариант чреват потерями. Будет запасным, на крайний случай. Попробуем управиться собственными силами. Главное - обезвредить "санитаров", без них "хирургам" одним не справиться с уничтожением Ствола... то есть Башни. - А зачем женщин потащил с собой? Что за особый стратегический расчет? - Я не сказал тебе еще одной вещи. - Ивашура помолчал. - Если все сложится удачно, мы уйдем. А тебе придется отдуваться за всех. Справишься? - То есть как уйдете? Куда? - Туда. Вверх. Или вниз по Стволу, "Бичу Времени", как его прозвали наши приятели. У нас задача посложней: сохранить Вселенную, как бы выспренно и напыщенно это ни звучало. Гаранин хмыкнул. - Да уж, звучит... неправдоподобно. Так и хочется проснуться. А мне с вами нельзя? - А кто будет охранять Башню здесь? Вдруг "санитары" предпримут еще одну попытку? - Ясно. Значит, буду выполнять задачу здесь. Хотя очень хочется побывать там... в будущем. - Скорее в прошлом. - Ну, все равно, в других мирах. А ты вернешься? - Если честно - не знаю. - Понятно. Что ж, пошли, командир? Игорь Васильевич встал, обнял поднявшегося полковника. - Если бы ты знал, как я тебе благодарен! - Да чего уж там, - проворчал Гаранин. - Как-никак себя спасаем... со Вселенной вместе. - И не было в его голосе ни сарказма, ни скептической нотки, ни иронии. - Как ты думаешь, майор уже прибыл на базу? Поднял тревогу? - Если бы поднял, мы бы и здесь услышали. Наверное, еще не прибыл. Хотелось бы, чтобы мы начали первыми. - Да, фактор внезапности - великое дело. Они вернулись к отдыхающим десантникам. Ивашура безошибочно нашел в темноте Веронику, подсел к ней, и они просидели несколько секунд обнявшись. Потом Гаранин тихо скомандовал своим ребятам выступать, и все зашевелились, разминая мышцы ног. Отряд выступил в поход. Через двадцать минут они вышли на сто двадцать первый горизонт здания, где располагалась работающая хрономембрана Ствола, контролируемая эмиссаром "хирургов" майором Сысоевым. - Что будем делать дальше? - спросил Гаранин, когда Иван с его сотрудниками сходил в разведку и доложил о бетонной стене, перегородившей коридор, охраняемой двумя мощными парнями в камуфляже с автоматами. - Не пробиваться же туда силой. Охрана вряд ли знает, что охраняет, парни просто на службе, а при штурме жертвы неизбежны с обеих сторон. - Мы не собираемся штурмовать эту крепость, - рассеянно проронил Ивашура. - Попробуем пройти другим путем, опыт уже есть. Он красиво крутанул в руке меч, так что даже Иван посмотрел на него с завистью и недоумением, и вонзил бледно-голубое лезвие в стену коридора. Затем двумя последующими ударами нарисовал на стене тонкими прорезями треугольник. Налег плечом на треугольник, Костров помог ему, упершись рукой, и кусок стены толщиной в полметра, которую вряд ли можно было пробить гранатой, с гулом выпал в соседнее помещение. Пол коридора вздрогнул. - Сейчас нас засекут и... - Гаранин сделал всем понятный жест. - За мной. Твои ребята пусть прикрывают тыл. - Ивашура включил фонарь, нырнул в треугольную дыру. Один за другим члены отряда последовали за ним. Помещение было длинным и пустым, если не считать каких-то странных ветвистых образований, вырастающих из пола и напоминающих скелеты деревьев. - Похоже, здесь что-то росло, - предположила Вероника. - Или просто высохло за много тысяч лет, - добавила Тая. Ивашура, не отвечая на реплики, прошел в конец помещения и проделал ту же процедуру, что и в коридоре: в три взмаха вырезал мечом кусок стены и выдавил его на ту сторону. Следующее помещение было копией первого, только "высохший лес" стал гуще. Третье помещение ничем не отличалось от первых двух так же, как и четвертое, и пятое, но "лес" становился все гуще, он начал повторяться и на потолке подобно пещерным сталактитам, и наконец пройти дальше, не задевая белых колючих ветвей, стало невозможно. Пришлось рубить "деревья", что дриммер делал не с такой легкостью, как дыры в стенах. Видимо, материал "скелетообразного леса" представлял собой не вещество - соединение атомов и молекул, - а полевые структуры. Ивашура насчитал двадцать четыре помещения, которые удалось пройти, когда при очередном проникновении за перегородку в лицо им брызнул яркий белый свет и взору представился круглый зал с пульсирующими, меняющими размеры, форму и цвет объектами непонятного назначения, рядом металлических контейнеров явно земного, то есть отечественного, происхождения и колонной лифта - хрономембраны посередине. У колонны с открытой дверью стоял знакомый десантникам монстр - обезьянозмей и всеми четырьмя лапами копался в клетке лифта. Лишь голова его, голова кобры с раздутым капюшоном, увеличенная до размеров бычьей, была повернута к людям, выражая каким-то образом ошеломление и удивление. Еще один монстр, похожий на гигантскую пиявку с головой паука, стоявший на хвосте, возился с одним из меняющих форму объектов, живых и неживых одновременно. Людей в зале не было. - Огонь! - скомандовал Ивашура, не потерявший бдительности, и первым выстрелил в обезьянозмея из "универсала". Затрещали выстрелы. Костров, Гаранин и его команда открыли стрельбу из пистолетов. На обезьянозмея пальба никакого впечатления не произвела, а вот пиявку-паука буквально размазало по стенам: брызнуло зеленой маслянистой, бурно испаряющейся жидкостью. Затем Иван сунул в отверстие, пробитое мечом, ствол зенитно-ракетного комплекса и выпустил ракету за мгновение до того, как в перестрелку вмешался обезьянозмей, метнувший зеленый клубок огня. Однако выстрел монстра не был точным, хотя и ослепил людей, зато Иван попал прямо в яблочко - в раскрытую дверь хрономембраны. Взрыв получился таким, что зашатались стены, а десантников отбросило от дыры в стене. Это их спасло. Потому что второй взрыв, не очень громкий и яркий, но более тяжелый, глубокий, потрясающий внутренние структуры материи, буквально испарил стену, и во все стороны от колонны лифта ударили струи "мертвого выброса". Одна из струй пересекла прапорщика Мишу, превратив его в свинцовую статую, вторая коснулась плеча Ивашуры, но легко, лишь ткань комбинезона обратив в металлический наплечник. И все же укол боли был столь сильным, что Игорь Васильевич на какое-то время потерял сознание. Очнулся он от того, что лицо его задела ветка "засохшего дерева", завозился, понимая, что его несут на руках Гаранин и Костров. - Я сам... отпустите! Встал, опираясь на чье-то плечо, оказалось - Вероники. - Где мы? - Все там же, - ответил невидимый Гаранин. - Миша Сергеев мертв. Остальные отделались легким испугом. Что это было? - Слуга "хирургов". - Нет, я о взрыве. Показалось - ядерный!.. - Пострашней, пожалуй, - хрипло произнес Ивашура. - Мы взорвали действующую хрономембрану, и произошло прямое преобразование времени в энергию... если только не наоборот. Плюс "мертвый выброс". - Это те черные струи? - "Мертвый выброс" на самом деле сброс хронопотенциала во внешний мир, - попытался внести ясность Костров, знакомый с этой процедурой еще cо времени своего путешествия с Таей по Стволу. Вряд ли полковник понял его, но переспрашивать не стал. Сказал с угрюмой задумчивостью: - Странно, что все тихо... как на кладбище. Нас ведь должны были преследовать... встретить на выходе. - Еще встретят. - В том-то и дело, что коридор, из которого мы проникли сюда, темен и нем. Я послал вперед Клюева, он передает, что в пределах видимости никого нет. - Это немного упрощает дело. Рвем когти на семнадцатый этаж, пока Сысоев не опомнился. Надо успеть до взрыва горизонта. Гаранин, невидимый в темноте, щелкнул обоймой пистолета, передернул затвор. - Пошли. Только осторожней, "лес" тут очень колючий. Они выбрались в коридор через тот же треугольный пролом, рассредоточились, это получалось у них уже автоматически, и помчались к лестнице, а потом по ней вниз, ощущая каждую истекшую секунду. До семнадцатого этажа им удалось добраться всего за двенадцать минут. Но здесь их ждал сюрприз. Как только отряд оказался в коридоре, ведущем к заблокированной рабочей зоне, подготовленной командой Сысоева к уничтожению, с потолка впереди и сзади бегущих цепочкой десантников вдруг упали толстые металлические решетки, вспыхнул слепящий свет прожектора, и раздался усиленный мегафоном голос: - Всем стоять! Оружие на пол! Руки на затылок! При малейшем движении стреляем без предупреждения! Иван поднял было пистолет, чтобы выстрелить в прожектор, но выстрел из глубины коридора опередил его. Пуля из карабина попала Кострову в грудь, бронежилет не пробила, но отшвырнула Ивана назад, свалила с ног. Вскрикнула Тая, бросаясь к Ивану. - Не двигайтесь! - сквозь зубы бросил Ивашура. - Бросайте оружие. - Но мы могли бы... - начал Гаранин. - У меня меч. Полковник не понял, при чем здесь меч, но в голосе Игоря Васильевича было столько уверенности, что он повиновался. Десантники побросали пистолеты на пол, подняли руки над головой. Меч Ивашуры остался на боку, под курткой, прижатый ремнем брюк. Рукоять его торчала под мышкой, закрепленная в специальной петле, и видна не была. В сияющем тоннеле светового луча прожектора появилась тень, прошагала с полсотни метров, сгущаясь в черную человеческую фигуру, остановилась у решетки. - Вот так встреча, - произнесла фигура насмешливо голосом майора Сысоева. - Полковник Гаранин! Вы-то как оказались в этой компании? - Мимо проходил, - усмехнулся Олег Борисович. - Понятно. Видимо, я что-то упустил из виду, раз Башней заинтересовалась военная контрразведка. - Да уж, - неопределенно хмыкнул Гаранин. - Устроили вы тут испытательный полигон. Не хотите поторговаться? Я ведь здесь не один. - А что вы можете предложить? Жизнь? Я ею не особо дорожу, такова уж внушенная мне программа. Лифт моей личной хроноструны вы уничтожили. Кстати, как вам это удалось? Я считал, что гарантирован от любой случайности. - Это секрет. - Понятно. Что ж, тогда шансов у вас... впрочем... - Сысоев помолчал. - Пожалуй, шанс есть. Что, если вам предоставить возможность разблокировать эту зону? Она под контролем инка Ствола, Стаса, как его называют ваши друзья, и проникнуть туда я не смог, почему и решил уничтожить. Ну как? Ваш выбор. Гаранин повернул голову к Ивашуре. - Отпустите женщин, - ровным голосом сказал тот, щурясь от яркого света. Сысоев засмеялся. - Я ждал этого предложения. Как романтично! Нет, уважаемый Игорь Васильевич, не пойдет. Сделаете дело - отпущу всех, вы мне не нужны ни живыми, ни мертвыми. Вариант не подходит - не обессудьте. - Согласен. - Вот и отлично. Майор поднял руку, в коридоре появились еще две тени, превратились в двух верзил в камуфляже с автоматами. Решетка перед десантниками поднялась. Верзилы встали с двух сторон, направили оружие на десантников. - Выходите и не делайте резких движений. - Подожди, - угрюмо проговорил Ивашура, приблизился к Тае, склонившейся над Иваном. - Что с ним? - Нормально, живой, - отозвался сам Костров сдавленным голосом. - Либо ребро сломано, либо синяк будет, но броник спас. - Иван завозился, сел на полу, потом встал, поддерживаемый Таей. - Шмальнули, судя по всему, из малого калибра. "СКС" проделал бы во мне и в жилете дырку даже с километрового расстояния. - Шагай, - подтолкнул его стволом автомата верзила слева. Десантники вытянулись цепочкой и медленно двинулись за шагавшим впереди Сысоевым. Прожектор впереди погас, зато вспыхнул еще один - сзади. В его свете стали видны двое парней в комбинезонах, у одного из них оказалась винтовка "маузер" калибра 5,45 миллиметра. Из нее, видимо, и досталась пуля Кострову. Из-за закругления коридора показался еще один человек, торопившийся навстречу. Это был Гибелев. - Вот вы где, - выдохнул он. - Боялся, что не успею, но освободиться удалось только сейчас. Сысоев оглянулся. - Так, значит, это они тебя спеленали? То-то рация молчит. Поздравляю, Игорь Васильевич, я вас недооценил. - Они забрали программатор. Сысоев резко остановился, дал знак одному из конвоиров. - Обыщи их. - Не надо. - Костров вытащил из-за пояса гигантский револьвер, который они отобрали у Гибелева, бросил на пол.- Забирайте. - Вот это что за диковина, - негромко сказал Ивашура.- А мы гадали, отчего Леонид Дмитриевич так нервничает, когда на него наводят эту пушку. Майор оскалился, подобрал револьвер. - Потеря была бы невосполнима. Он снова зашагал вперед, а переглянувшиеся Ивашура и Костров поняли, что шансов уцелеть у них нет. В любом случае они обречены: либо умереть, либо стать слугами "санитаров". Впереди показалась голубая, бликующая металлом стена, перегородившая коридор. Возле нее высились штабеля ящиков, а у самой стены стояли два металлических контейнера, в которых Иван узнал боеприпасы объемного взрыва, так называемые вакуумбомбы типа "серая зона", по мощности сравнимые с ядерным зарядом десятикилотонного эквивалента. - Елки-палки! - изумленно воскликнул он, получив тут же удар в спину. Мгновенно, не разворачиваясь, ударил ногой в ответ, так что конвоир отлетел назад и растянулся на полу. Его напарник дал очередь над головами, Сысоев оглянулся на застывших пленников, покачал головой. - Я бы посоветовал не раздражать моих ребят, это может плохо кончиться. Итак, Игорь Васильевич, вот ваш объект. Приступайте. Мы, конечно, пытались пройти туда, но Стас закуклил зону полевой завесой, восстанавливающей структуру стен. Десантники сгрудились у голубой стены, с виду металлической. Сысоев отступил, подчиненные встали за его спиной, еще двое подкатили на тележке прожектор поближе, направили на стену. - Они не отобрали рацию, - одними губами произнес Гаранин. - Я даю сигнал своим. - Поздно, - прошипел Костров. - Стойте! - выкрикнул вдруг Гибелев. - Майор, вы забрали у них дриммер? У них был с собой... В то же мгновение Ивашура, развернувшись лицом к стоящим в двадцати шагах "санитарам", бросил в их сторону меч и произнес два слова: - Убей их! Что произошло в последующие несколько секунд, никто так толком и не понял. Лишь Сысоев да Гибелев, знавшие, что такое дриммер, успели среагировать, да и то неправильно: открой они огонь - успели бы кого-нибудь убить или ранить, они же попытались защититься. Когда ошеломленные десантники пришли в себя, в мертвенно-белом свете прожектора они увидели лежащие на полу тела, а затем - медленно летящий над полом меч. Он возвращался от тех, кто стоял у прожектора. Опустился у ног Ивашуры, такой же чистый, туманно-прозрачный, струящийся и в то же время создающий впечатление разящей стали. Все молча смотрели на него, пока Игорь Васильевич не подобрал дриммер и не спрятал под куртку, лезвием в левую штанину, до бедра, рукоятью в петлю под мышку. Гаранин прокашлялся. - Как он это сделал? - Не суть важно, - хмуро ответил Ивашура. - Давайте думать, как пройти в зону. Не то какой-нибудь служивый рванет этот склад по запасному варианту, не получив вовремя сигнал отбоя. - Может быть, просто растащим взрывчатку, обезвредим взрыватели... - Не надо, - раздался из-за прожектора чей-то голос, и в световой конус вышел человек в полевой форме российской армии. Гаранин и его подчиненный капитан Клюев напряглись, меряя взглядами расстояние до убитых с автоматами, но Ивашура удержал их. - Это свой. - Сделал несколько шагов навстречу. - Я ждал вас раньше, лейтенант. Вы обещали подстраховать. - Появились проблемы. Пришлось ликвидировать Козюлю, он занервничал и собирался форсировать события. Тем не менее я подстраховывал и вас. Если бы вы не догадались использовать дриммер, я успел бы сам ликвидировать команду Сысоева. - Кто это? - подошел Гаранин. - А, лейтенант Куща! - Так точно, товарищ полковник, - вытянулся молодой человек. - Извините, что заставил вас поволноваться. - Кроме всего прочего он эмиссар Тех, Кто Следит, - негромко добавил Ивашура. Их окружили оживившиеся женщины, Костров и Клюев, такой же озабоченный, как его шеф. Гаранин хотел задать вопрос, но Куща опередил полковника: - Вы легко пройдете в зону с помощью дриммера. А там договоритесь со Стасом, он знает, что делать. - А вы? - Я останусь. Нам с полковником еще предстоит повоевать кое с кем, чтобы гарантировать ваш отход и не допустить новых попыток взрыва Башни. Хотя ее, конечно, придется взорвать. - Как? Зачем? - в один голос спросили женщины. - Чтобы все думали, в том числе не вычисленные нами "санитары", что их план сработал. Но заряды, естественно, мы перегруппируем. Их надо установить так, чтобы стены Башни рухнули и завалили работающую зону. А о том, что она работает, будем знать только мы. Не возражаете, полковник? Гаранин потер подбородок, окинул взглядом фигуру лейтенанта, в глазах которого снова на миг протаяло удивительное понимание момента, кивнул, усмехнулся. - Если бы вы знали, как мне будет трудно хранить тайну. Куща повернулся к Ивашуре: - Отправляйтесь, Игорь Васильевич, время не ждет. Мы тут справимся сами. Ивашура встретил его руку, сжал, отступил, потянув за собой Веронику, все еще глядя на эмиссара Тех, Кто Следит. Потом повернулся к голубой стене и вынул меч. Часть третья ПОД НАМИ ГЛАВА 1 Ромашин заявился домой к Златкову рано утром, когда тот еще спал. Всемирно известный ученый жил на окраине Злата Бряга, в прошлом - столицы Болгарийской республики, ныне - города-музея планетарного значения. Дом Атанаса скорее напоминал замок в миниатюре, чем обычный жилой коттедж, но имел стандартное инженерно-техническое оборудование, делавшее жизнь человека комфортабельной и удобной. В зависимости от программы и желания владельца внутреннее пространство дома можно было перестраивать в широком диапазоне интерьерно-архитектурных решений, но Златков предпочитал "рыцарский" вариант: каминный зал, обеденный, комнаты отдыха, спальни, винные погреба, алхимические лаборатории, конюшня, скотный двор, баня... плюс компьютерный комплекс, оборудованный плейвером - фантоматическим генератором с игровым объемом и эйдоэффектами. Плейвер мог конструировать почти любые ситуации, в которых мог бы и хотел поучаствовать игрок. Сам Златков уже давно не пользовался плейвером, да и сын, повзрослев, покинул дом и жил теперь в Мурманске, поэтому комната плейвера открывалась редко. Именно сюда Ромашин и привел Атанаса, одетого в халат, недоумевающего по поводу столь раннего визита комиссара-два Евразийского филиала наземной службы безопасности. Ромашин был одет в белый кокос и походил на опытного врача "Скорой помощи", профессионально успокаивающего пациента. На вопрос Златкова, чем обязан визиту, комиссар ответил: - Не волнуйтесь, Атанас, все будет хорошо. Просто надо без свидетелей поговорить об интересующих меня вещах. Инк плейвера включил в комнате интерьер прошлой игры: сын, очевидно, создал вариант мира "запрещенной реальности" и воевал с Иерархом этого мира, - но Ромашин выключил контур, и комната сразу стала маленькой и голой, с мерцающими янтарными стенами и светящимся потолком. Комиссар вырастил из пола два кресла, колокол инка задвинул в стену и сел перед стоящим Златковым, глядя на него снизу вверх. - Садитесь, Атанас. Разговор будет долгим. - Вы один? - И даже без "кольчуги". Златков, подумав, запахнул халат и сел. - Ничего не понимаю... пять утра... нормальные люди еще спят... - Так то нормальные. - Что происходит? Дело не терпит до десяти часов, до начала рабочего дня? - Не теребите пуговицу халата, то бишь кнопку вызова охраны, - вежливо посоветовал Ромашин. - Один из ваших телохранов спит, а второго пришлось убрать, потому что он "санитар" и приставлен не столько охранять вас, сколько в нужный момент ликвидировать. Программа у него такая. - Откуда вы знаете? - Я многое чего знаю. Златков откинулся на спинку кресла, изучающе глядя на комиссара, который сцепил руки на груди и с неопределенным сожалением смотрел на него. - Вы уверены, что поступаете правильно? - А вы? - Резонный вопрос. Честно говоря, я давно ждал этого, только не предполагал, что мной займетесь вы лично. - Этого требует уровень игры, Атанас. Я ждал, что вы придете ко мне сами, но потом понял, что программа - вы ведь закодированы? - этого не допустит. - Вы правы. Я смог преодолеть два предохранительных порога программы, в том числе порог самоликвидации в случае раскрытия, но третий порог - освобождение от внутреннего брейн-контроля, внесенного непосредственно в генетическую матрицу, - пробить пока не смог. - Когда вас закодировали? - Перед последним пробным запуском Ствола, почти два года назад. После чего я разработал правдоподобную концепцию времени и начал проводить в жизнь план "хирургов". Ромашин кивнул, глаза его стали грустными. - Да, удар был нанесен сильный. Если бы не Те, Кто Следит, мы с вами уже перестали бы существовать. Еще и сейчас проблема не решена, нет стопроцентной гарантии, что наша Ветвь уцелеет. Именно поэтому вами занимаюсь я лично, а не следственный отдел службы... в котором, кстати, сидят помощники "санитаров". Собственно, у меня только один вопрос: сможете ли вы, оставаясь резидентом "хирургов", помочь нам освободиться от них? Златков закрыл глаза. Лицо его сделалось бледным, на лбу выступила испарина. Видимо, он боролся с программой "хирургов", предписывающей ему действовать определенным образом. Помолчав с минуту, он глухо сказал: - Я попробую. - Открыл черные, полные внутренней борьбы и муки, глаза. - А вы не боитесь, что я поведу с вами тройную игру? Или дам команду на ликвидацию? - Боюсь, - серьезно кивнул Ромашин. - Но, во-первых, у меня нет другого выхода, а во-вторых, есть шанс декодировать вас, не изменяя личности. Наши медики поработали с захваченными "санитарами" и кое-чему научились. - Сначала я попробую освободиться сам. Если не получится... - Хорошо, только не опоздайте. А что вы там говорили о правдоподобной концепции времени? - Прежде чем начать строительство хроноквантового ускорителя, мы создали теорию "бурения времени", предполагая, что время - особого рода субстанция, физическая реальность, такая же, как пространство, вещество и поле. В наших ранних опытах, а я занимаюсь проблемой инверсии времени пятьдесят лет, мы как будто получили подтверждение правильности субстанциональной концепции. - Как будто? - Во всяком случае, нам удалось преобразовать время в энергию. Мы так думали, что удалось. Отсюда и родилась идея хронобура, которую мы воплотили в жизнь. Но теперь, после открытия Древа Времен, квантового ветвления Вселенной, появления "хирургов" и Тех, Кто Следит, после десятка новых открытий и похода в Ствол Павла Жданова, я не уверен, что верна даже концепция самих "хирургов", которую они используют для работы с нами. Ромашин покачал головой. - Поскольку я незнаком с этой теорией, давайте по порядку, с самого начала. По долгу службы мне пришлось проштудировать многие труды по хронофизике, и я кое в чем разбираюсь. Ведь реальность Фрактала, или Древа Времен, не снимает с повестки дня вопрос: что такое время? - Не снимает, - кивнул Златков, с усилием преодолевая внутренний позыв взорвать дом вместе с собой и гостем; этого уровня контроля - самоликвидации при провале - он уже действительно не боялся. - Кроме пяти существующих, так сказать, официальных версий времени, многие ученые, в том числе и я, разработали еще несколько. - Погодите, я знаю только четыре: субстанциональную, реляционную, динамическую и статическую. - Пятая версия - субъективно-психологическая, в принципе она тоже ничего не объясняет и не решает. По этой версии время - способ отражения Вселенной сознанием мыслящего существа. В каком-то смысле так называемое биологическое время - процесс упорядочения и синхронизации информации из разных источников в теле человека - смыкается с понятием субъективно-психологического времени. - По-моему, эта идея себя изжила. Во всяком случае, в разряд серьезных она не входит. - Отчего же? Просто ученые не занимались ею всерьез, поэтому и нет капитальных разработок. Но сама идея великолепна: пространство и время есть субъективные формы нашего чувственного восприятия объектов и явлений, они могут быть только изменяющимися отношениями и имеют смысл только для субъекта. Очень мощная идея! Будь я помоложе и получи другое образование, я занялся бы ею. Но я занимался другими идеями. - А какую концепцию вам внушили "хирурги"? - Они кинули мне кость в виде пространственно-событийной концепции. - Златков слабо улыбнулся, снова преодолевая приступ-команду ликвидировать источник беспокойства. Ромашин заметил это. - Может быть, закончим разговор? Вы все чаще усилием воли отключаете программу, как бы не наступил нервный срыв. - Справлюсь. В каком-то смысле мне теперь легче, потому что вы сбросили с моих плеч весомый груз неумышленного предательства. Сам я вряд ли пришел бы к вам с повинной, несмотря на успешную борьбу с программой. Я закончу. Чтобы вы знали, с чем вам придется иметь дело. Итак, концепция "хирургов": прошлое, настоящее и будущее сосуществуют одновременно в общем многомерном пространстве событий. - Об этом говорил еще Блаженный Августин, - хмыкнул Ромашин. - "Прошедшее и будущее время также существуют, хотя и непостижимым для нас образом". Златков сморщил лицо в гримасе, означающей улыбку. - С вами приятно разговаривать, Игнат. Чувствуются профессиональная подготовка и хватка. Вам бы бросить службу безопасности и уйти в науку. - Спасибо за благие пожелания. В юности я подавал большие надежды, но счел работу безопасника более необходимой. - Кому, обществу? - Себе. Но давайте прервем коллоквиум по проблемам времени... хотя мне очень интересно. Остался единственный вопрос: почему вам перестала импонировать идея "хирургов"? Ведь наш Ствол, по сути, ярко проиллюстрировал ее своим воплощением, соединив Ветви Древа Времен и став мировой линией, существующей одновременно в прошлом, настоящем и будущем. Златков некоторое время изучал спокойное неподвижное лицо комиссара, поправил полу халата, наклонился вперед. - Игнат, это только часть истины. Если я прав и моя собственная концепция верна, не только знать, но и говорить о ней опасно! - Почему? - Потому что она существенно меняет мировоззрение человека. Потому что знание истины в этом деле означает всемогущество! Переход на совершенно иной уровень информированности. - Так уж и совершенно иной, - раздвинул губы в беглой улыбке Ромашин. - Почему же "хирурги" в таком случае не воспользуются этим всемогуществом? Или Те, Кто Следит, чтобы избавиться от притязаний "хирургов"? - Потому что, кроме нашего, человеческого, уровня борьбы за жизнь и власть, существуют иные уровни, где у "хирургов" и Тех, Кто Следит образовался паритет. Мы единственные, кто этот паритет может поколебать. Потому нас и пытаются использовать и те и другие. Ромашин заглянул в запавшие, лихорадочно блестящие глаза ученого, и ему на мгновение стало страшно. Чтобы убить этот страх, он заставил себя пошутить: - В таком случае тот, кто раскроет тайну войны "хирургов" и Тех, Кто Следит, станет Богом. Может быть, это сделаете вы? Златков проглотил ком в горле, прикрыл глаза ладонью, пробормотал невнятно: - Я еще не уверен... нужны расчеты, эксперименты, помощники, свобода. Ничего этого в полной мере у меня нет. "Хирурги" не оставят меня в покое. - Вот поэтому и надо от них избавиться. - Ромашин встал. - Хотя бы в пределах нашей Земли. Работайте, как работали. Я надеюсь, мне удастся через вас выйти на их эмиссара и выяснить, что здесь готовится. Одно только слово: выдержите игру до конца? Златков не пошевелился. Лишь спустя некоторое время Ромашин услышал шепот: - Попытаюсь... Выйдя из замка ученого на лужайку перед домом, где его ждал двухместный пинасс, Ромашин обошел машину кругом, но в кабину не сел. Он не солгал Атанасу, что пришел один, однако партнер у него все-таки был - инк-анализатор ситуаций и обработки рассеянной информации, вживленный за ухом под кожу и питающийся сигналами сети микродатчиков, вшитых в ткань костюма. Подключенный прямо к слуховому нерву инк носил имя Саваоф и с недавних пор стал Игнату вторым Я. - Поостерегись, - сказал он хозяину. - Чую колебания полей по формуле прямой угрозы жизни. - Разве за мной сейчас наблюдают? - мысленно спросил Ромашин. - Я же предпринял меры. - Меры сработали, филеры "санитаров" нас потеряли, но, вероятно, "хирурги" следят и за своими агентами. Я ощущаю поток внимания к дому Златкова. - Наш с ним разговор был подслушан? - Не думаю, ты ведь включал шумовик? Ромашин кивнул. Шумовик - генератор "белого шума" - создавал вокруг себя сферу звуковых интерференций, пробиться сквозь которую не мог ни один оптический, лазерный или электронный сканер. - Почему я не могу сесть в машину? - Поток внимания теперь распространился и на тебя. Нас засекли. Боюсь, что сторож, охраняющий Златкова, настроен не просто на слежку и передачу информации хозяевам, он явно запрограммирован на ликвидацию факторов, дестабилизирующих ситуацию. - Хочешь сказать, что не только я вхожу в число этих дестабилизирующих факторов, но и Златков? Они посмеют его убрать? - Не знаю, делай выводы сам. Ты не просто гость ученого, ты комиссар службы безопасности и наверняка внесен в реестр особо опасных лиц. Твой ранний визит должен был насторожить не только охрану Златкова, но и руководителей повыше. Рано или поздно тобой займутся специально. Либо запрограммируют, либо просто убьют. - Сделать это не просто. - Они готовятся к какой-то акции, а ты стоишь у них на пути. Ромашин еще раз обошел пинасс, прислушиваясь к себе, и впервые в жизни пожалел, что он не паранорм. - А что, если нам исчезнуть? - Не понял. Игнат вздохнул. Саваоф не был рассчитан на тонкие, нюансные, многослойные беседы и подсказать ничего не мог, но мысль была неплохая, надо было ее обдумать. Надо было найти союзника, обговорить с ним условия исчезновения, а потом исчезнуть. Скажем, погибнуть в авиакатастрофе. Взорвался пинасс... или куттер... или даже коракл, после того как в него вошел комиссар-два Игнат Ромашин. И пусть "санитары" вздохнут с облегчением и спокойно поработают... некоторое время. Игнат залез в кабину пинасса, задал курс к ближайшей станции метро, и начал обдумывать идею, все больше убеждаясь в ее привлекательности и не отвечая на "вздохи" Саваофа, расстроенного легкомыслием хозяина. До метро, однако, долетели нормально. Если наблюдатель и следовал за пинассом, уничтожать его он не стал, не имея на то санкции эмиссара "хирургов". Что самостоятельных действий охране Златкова не предписывалось, Ромашин был уверен. Другое дело, что предпримет эмиссар, когда узнает о визите. - Нет, пора исчезать, пора, - вслух произнес Игнат. Выйдя из метро Брянска, он задействовал "кольчугу" - бригаду сопровождения, взял куттер и взлетел над зоной бедствия, в центре которой, в лесах, располагался хроноквантовый ускоритель. Всего два месяца прошло с момента запуска в Ствол Павла Жданова, но за это время все здесь изменилось. Кубическое здание хронолаборатории растаяло, и на его месте сначала образовалось озеро хронопены, а затем, когда хронопена испарилась, стометровой глубины воронка с полурастаявшими, пористыми, как губка, стенами. На дне воронки осел слой серебристого металла, зеркально-гладкий, как зеркало, причудливо искажающий перспективу, поэтому наблюдателям постоянно казалось, что они видят на дне воронки странные движущиеся объекты. Но больше всего изменился Ствол. Спустя два дня после старта Жданова он вдруг налился багровым свечением и буквально взорвался, но не разрушился, а словно застыл в процессе взрыва и теперь издали напоминал гигантскую, гротескно увеличенную колючую головку чертополоха, слепленную из ажурных, иззубренных, перекрученных поверхностей, лохмотьев, сталактитов, листьев, стеблей, тычинок и пестиков. Вблизи становилось видно, что каждый такой "лист" - по сути струя взрыва, застывший в момент разлета фрагмент стен Ствола - состоит из множества ворсинок размером от сантиметра до двух-трех метров, и впечатление производит удивительное, поражающее гармоничностью форм и переходов. Ученые попытались объяснить сей феномен не взрывом, а "выходом в земную физическую реальность чужого закона, изменившего структуру данного объема пространства-времени", и, возможно, они были правы, но лишь Златков обратил внимание на общую форму образования: Ствол теперь странным образом напоминал Древо Времен - то есть Большую Вселенную. Словно некий исполин решил пошутить, а может, проявить свою компетентность и создал для людей "модель Древа Мира", дабы они преисполнились благоговения и восхищения. Ромашин достал бинокль. Ядро "модели" представляло собой черное плотное образование диаметром около километра с кавернами и дырами, в глубине которых изредка появлялся мерцающий свет, словно там, внутри полого шара, кто-то разжигал костер. Но пройти внутрь и вернуться не удавалось до сих пор ни одному конкистадору, в том числе и автоматам с защитой от хронопены. Разведчики же из числа живых людей, проплутав по лабиринтам "перекрестка пространств" многие часы и дни, возвращались обратно без особых открытий. Ствол не пропускал их к своим опасным тайнам, а иногда калечил или убивал смельчаков. Именно в связи с гибелью последней разведгруппы и появилось решение СЭКОНа [ СЭКОН - отдел социально-этического контроля за опасными исследованиями. ] о необходимости скорейшего уничтожения бывшего здания хроноускорителя. Ромашин спрятал бинокль, повторил про себя: как можно скорее уничтожить... - И задал сам себе сакраментальный вопрос: зачем? Зачем "хронохирургам" понадобилось разрушать Ствол, если "война Ветвей" закончилась? А она закончилась, причем победой людей, Жданов дошел до дна Мира и отключил хронобур - если верить расчетам и происшедшим в космосе изменениям. Область сжимающейся вокруг Солнечной системы тьмы исчезла, звезды и галактики засияли вновь, хотя рисунок созвездий изменился, к неописуемому изумлению астрономов. Трансфузия полей вокруг Ствола также пропала, экологическая обстановка улучшилась, подвижки почвы, порождающие землетрясения, прекратились, исчезли "привязанные" над хроноускорителем прозрачные "дыры" - зоны поглощения вещества и "пузыри отталкивания", природа залечила раны, нанесенные ей человеком, наступила тишь и благодать. Отчего же ноет сердце при взгляде на это колючее чудо - "чертополох" Ствола? И почему не пропадает ощущение угрозы, исходящей от его колючек? Может, Златков прав и Ствол надо уничтожить? Чтобы все тревоги рассеялись, а опасное явление исчезло как дурной сон? В кабине запищал вызов, командир "кольчуги" кобра Харлам Саковец запрашивал инструкции. - Обычный маршрут, - бросил в микрофон Ромашин, зная, что сегодняшний маршрут будет не совсем обычным. Сегодня, после встречи с директором УАСС комиссар-два Евразийского филиала СБ Игнат Ромашин "погибнет" во время облета Ствола. ГЛАВА 2 Хотя подземный бункер Центра пояса защиты потерял свое значение как долговременное сооружение с максимально возможной степенью безопасности, его решили сохранить и передать в ведомство вновь созданного Центра по ликвидации последствий и изучению феномена Ствола. Руководил работой Центра второй заместитель председателя СЭКОНа Лев Косулин, а руководство исследовательской бригадой по-прежнему продолжал осуществлять Атанас Златков. В этот день он прибыл в Центр поздно, к двенадцати часам дня по местному времени и сразу стал свидетелем двух событий, драматического и трагического, изумивших всех сотрудников Центра. Трагическим событием стала гибель комиссара безопасности Ромашина. Его куттер взорвался во время облета Ствола, столкнувшись с одной из ветвей "чертополоха". Зная расчетливость, ум и силу этого человека, Златков не поверил в его гибель, хотя и засомневался в своих выводах, когда в Центр принесли останки погибшего. Пока врачи хлопотали вокруг обезображенного тела, пытаясь вдохнуть в него жизнь, случилось второе событие. Ни с того ни с сего вдруг отвалилась одна из колючек "чертополоха" (застывшая струя взрыва) длиной около двухсот метров, ударилась о землю и взорвалась по-настоящему. Во все стороны брызнули струи чистейшего смарагдового огня, вспухли клубы дыма, а когда опали, перед взорами наблюдателей предстало нечто вроде половинки гигантского ослепительно белого яйца, внутри которой копошились две человеческие фигуры. Служба безопасности Центра, потрясенная гибелью комиссара, на этот раз сработала вовремя и подобрала людей уже через две минуты после их появления, буквально за секунды до того, как яйцо загорелось бездымным фиолетовым пламенем и сгорело без следа, оставив на своем месте глубокую каверну. Спасенных было двое, и одного из них, Федора Полуянова, знали все работники Центра, второго - только спецслужбы. Им оказался гриф безопасности Григорий Белый, запущенный с особым отрядом в Ствол накануне запуска Павла Жданова. Размышляя над двумя событиями, происшедшими одно за другим, Златков опустился в бункер и был встречен мрачным начальником Центра, занятым созданием комиссии по выяснению причин гибели комиссара Ромашина. - Вы мне нужны, - бросил он на ходу, окруженный толпой помощников, секретарей и сотрудников безопасности, обескураженных случившимся. Златков вынужден был повернуть и проследовать за Косулиным в его рабочий кабинет. Видеопласт кабинета был настроен на морской пейзаж, однако начальник Центра выключил его, движением руки отослал помощников, подождал, пока в кабинете останутся трое - Златков, начальник группы безопасности Центра Базарян и он сам, - повернулся к стоящему Базаряну и сказал дрожащим от ярости голосом: - Как это могло произойти?! - Не знаю, - ответил перепуганный Базарян, терзая черные усики. - Он вел куттер сам, никого не взял... все было как обычно... никаких тревожных сигналов... кто же знал, что он врежется в этот чертов "чертополох"? - Вы! Вы должны были знать! Представляете, что будет?! Самое малое - отстранение от работы! И мне придется подавать в отставку! Понимаете, что произошло?! Базарян дернул себя за ус, скривился, хотел что-то сказать в свое оправдание, но посмотрел на молчавшего Златкова и проглотил возражения. Промямлил: - Комиссия разберется... разрешите идти? - Идите, - выдохнул Косулин, достал из стола белый тюбик адаптогена, чмокнул присоской в шею, бросил тюбик в ящик. - Извините, Атанас, не сдержался. Такая беда! - Не торопитесь с отставкой, - тусклым голосом произнес ученый. - Надо спокойно разобраться, может быть, служба безопасности и не виновата ни в чем. А что там с выходцами из Ствола? Косулин несколько оживился, сел за стол, кинул взгляд на плывущие строки бланк-сообщений, вырастил усик микрофона и бутон эмкана, одним движением нацепил дугу с наушником на голову. Теперь он мог общаться мысленно и в звуковом диапазоне с десятком абонентов сразу. - Сейчас их отмывают, кормят и лечат. Через час приведут сюда. Сначала с ними поговорим мы, потом устроим пресс-конференцию для представителей средств массовой информации. Все-таки после возвращения Марича это лишь второй выход из Ствола живых людей, явление, можно сказать, уникальное. Златков промолчал, с иронией подумав: "Знал бы ты, что за Марич вернулся из вылазки в лабораторию..." Лишь самому Атанасу было известно, что под личиной Марича действовал агент "хронохирургов", да, возможно, об этом догадывался Ромашин. - Так вот, уважаемый коллега, - продолжал Косулин. - Вчера вы изволили заявить, что Ствол перестал быть опасным для природы планеты и человека. Хотелось бы знать, на чем основано ваше заявление. Ведь не далее чем два дня назад вы во всеуслышание дали добро на уничтожение остатков хроноускорителя. - Я ошибался, - равнодушно ответил Златков, принимая свой обычный сонный вид. - Когда? Два дня назад или вчера? - Хроноквантовый ускоритель вовсе не является таковым, это название не соответствует его назначению. - Да Бог с ним, как бы он ни назывался, он до сих пор работает и преподносит сюрпризы. - Косулин вдруг задумался, озадаченно глянул на собеседника. - То есть как это ускоритель не является таковым? Это же ваша идея, вы его рассчитывали, конструировали, строили... - Я ошибался, хронокванты ускорить нельзя, их можно только задержать, выбрать один из вариантов ветвления... - Златков пожевал губами. - Простите, Лев, я вряд ли способен нарисовать наглядную картину преобразования хронополей. Во всяком случае Ствол - не ускоритель и не машина
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16