антрополог, они разрешили мне попутешествовать вместе с ними. Меня зовут доктор Маргарет Мадер. Торби кивнул и сложил ладони вместе. - Я польщен. Меня зовут Торби, сын Баслима. - Мне очень приятно, Торби. Зовите меня Маргарет. Мой титул здесь не имеет никакого значения, потому что он не относится к корабельным званиям. Вы знаете, что значит быть антропологом? - Ну... простите, мадам... то есть, Маргарет... Антрополог - это ученый, который изучает, как люди живут в сообществе. Торби с сомнением посмотрел на нее: - Разве это наука? - Порой и я в этом сомневаюсь. Но в сущности, Торби, это достаточно сложная наука, потому что количество способов, при помощи которых люди могут сосуществовать, бесконечно. Вы понимаете, что это значит? - Что-то вроде поисков икса в уравнении, - смущенно сказалТорби. - Правильно! - с удоволсьвием согласилась она. - Мы изучаем эти иксы в человеческих уравнениях. Этим я и занимаюсь. Я изучаю образ жизни Свободных Торговцев. Ониа, вполне возможно, решили самую старую задачу трудной проблемы: как остаться человеком и выжить в любом обществе. Они уникальны. - Она беспрестанно двигалась по каюте. - Торби, вы не против, если я сяду на стул? Я не могу сгибаться так легко, как вы. Торби покраснел. - Мадам... но у меня нет ни одного. Я... - Один как раз за вами. А другой за мною. - Она повернулась и притронулась к стенке. Панель скользнула в сторону, и из открывшегося пространства появился стул. Взглянув, какое выражение приняло его лицо, она спросила: - Разве вам не показывали? - и проделала то же самое и с другой стеной; появился еще одни стул. Торби присел с осторожностью, затем опустился на сиденье всем весом и постарался привыкнуть к нему. По его лицу расплылась широкая улыбка. - Ух! - Вы знаете, как открывается ваш рабочий столик? - Столик? - Боже небесный, неужели они вам ничего не показали? - Ну... здесь как-то была кровать. Но я потерял ее. Доктор Мадер что-то пробормотала про себя, а затем сказала: - Я должна была догадаться об этом. Торби, я восхищаюсь этими Торговцами. Я даже люблю их. Но они могут быть и самыми туполобыми, самовлюбленными, самоуверенными - хотя я не должна критиковать наших хозяев. Вот. - Вытянув обе руки, она прикоснулась к двум точкам на стене, и исчезнувшая кровать опустилась. Вместе с двумя стульями кубрик превратился в тесное обиталище для одного человека. - Лучше я верну ее в прежнее положение. Вы видели, что я делала? Она показала Торби всю обстановку, встроенную в, казалось бы, совершенно голые стены: два стула, кровать, шкафчик для белья. Торби выяснил, что он имеет две пары рабочей одежды, две пары мягкой судовой обуви и много чего еще, что казалось Торби достаточно странным: книжная полка, фонтанчик для питья, лампа над кроватью, часы, зеркало, комнатный термостат и прочие приспособления, бесполезные для него, так как у него не было необходимости ими пользоваться. - А это что? - спросил он наконец. - Скорее всего микрофон, связанный с каютой Главного Офицера. Но не беспокойся; на этом корабле почти никто не говорит на Системном Английском. Они общаются на их "секретном языке" - но только в нем нет никаких тайн, это обыкновенный финский язык. Каждый корабль Торговцев пользуется своим собственным языком - точнее одним из земных языков. А с другими Своболные Торговцы общаются на Интерлингве. Торби слушал в пол-уха. Он просто был очень рад ее обществу, да и, кроме того, ее отношение к нему так отличалось от того, что его окружало. - Маргарет... почему они не хотят п о г о в о р и т ь с человеком? - Что? - Вы первый человек, который заговорил со мной! - Ах вот как! - Она не смогла скрыть своего огорчения. - Я должна была догадаться об этом. На вас не обращают внимания. - Ну... они меня кормят. _ Но не говорят с вами. Бедный мой! Торби, они не говорят с вами, потоиу что вы не "человек". Так же как и я. - Они и с вами не разговаривают? - Теперь иногда разговаривают. Но для этого потребовался прямой приказ Главного Офицера и много терпения с моей стороны. - Она нахмурилась. - Торби, каждая замкнутая клановая культура - а я не знаю другой, которой были бы так свойственны черты клановости,- каждяа такая культура имеет в своем языке определенное ключевое слово... и это слово - "человек", по крайней мере, как они его понимают. Оно включает в себя их самих. "Я и моя жена, сын Джон и его жена - нас четверо и никого больше". Они отсекают свою группу от всех прочих и отрицают право других считаться человеком. Вам доводилось уже слышать слово "фраки"? - Да. Я не знаю, что оно здесь означает. - Фраки - безвредное, но достаточно отвратительное маленькое животное. Но когда они произносят это слово, то имеют ввиду "чужой". - Так оно и есть - я ведь чужой для них. - Да, но в то же время это означает, что вы никогда не будете никем иным. Это означает, что и вы, и я - недочеловеки, которые находятся внезакона - их закона. Торби был ошарашен. - Значит ли это, что я должен буду вечно оставаться в этой комнате и даже не смогу никогда ни с кем поговорить? - Господи! Я не знаю. Но ведь я же говорю с вами. - Спасибо! - Давайте посмотрим, к чему я пришла. Они не жестоки; они просто тупоголовы. Тот факт, что вы способны чувствовать и ощущать, ничего не значит для них. Я поговорю с Капитаном, так как получила приглашение на встречу с ним, как только корабль ляжет в свободный полет. - Она взглянула на свой ножной браслет. - Господи, сколько уже времени! А зашла поговорить относительно Джаббула, и мы еще ни словцом не перекинулись о нем. Могу ли я зайти еще и поговорить с вами на эту тему? - Я хотел бы еще вас увидеть. - Отлично. Культура Джаббула неплохо исследована, но я думаю, что врядли у кого-то была возможность взглянуть на нее с точки зрения профессионального нищего. Исследователи, которым разрешалось жить там, пользовались гостеприимством высших классов. И это заставляло их рассматривать предмет... ну, например, жизнь рабов они видели снаружи, а не изнутри. Понимаете? - Думаю, что да, - ответил Торби. - Если вас интересуют рабы, то я один из них. - Вы были?... - Теперь я свободный человек. Я должен был сказать вам об этом, - неловко добавил он, опасаясь, что его новобретенный друг, узнав из какого он класса, отнесется к нему с презрением. - Это неважно, но я прямо вне себя от счастья, что вы сказали об этом. Торби, да вы прямо кладезь сокровищ! Послушайте, дорогой мой, я должна бежать, а то я и так припозднилась. Но могу ли я забежать к вам снова? - А как же, конечно, Маргарет. - И он честно добавил: - Ведь мне так и так больше нечего делать. В эту ночь Торби спал в своей чудесной новой постели. Все утро он провел в одиночестве, но больше не тосковал, так как у него появилось много новых игрушек, с которыми он мог забавляться. Он извлекал предметы и заставлял их прятаться снова, восхищаясь, как продуманно, с минимальной затратой места все устроено. Он уже в шестой разоткрывал кровать, когда чуть не выскочил из сандалий от пронзительного воя. Это была общесудовая сирена, сзывавшая всех по своим местам, просто сирена, но Торби не знал этого. Когда сердце вернулось на место, он открыл двери и выглянул наружу. Люди неслись по коридору с головокружительной скоростью. Вскоре коридор полностью опустел. Вернувшись в свою каюту, он стал ждать, пытаясь понять, что происходит. Внезапно его острый слух уловил отсутствие мягкого шуршания вентиляционной системы. Но ему ничего не оставалось больше, как ждать. Может быть, он должен был оказаться в каком-нибудь лтдаленном помещении вместе с детьми и другими, кто не принимал участия в боевой тревоге, но он не знал, как это сделать. Поэтому просто ждал. Снова раздался сигнал тревоги, к которому прибавился на этот раз и звук рога, и снова коридор наполнился топотом бегущих людей. И снова сигнал повторился; команда отрабатывали Поражение Ходовой Рубки, Пролом Борта, Отказ Энергосистемы, Воздушную Опасность, Радиационную Опасность и так далее - судно тщательно проверяло свою боевую готовность. А когда исчезло освещение, Торби испытал ужасное мгновенное ощущение свободного падения, словно отключилось поле искусстаенного тяготения корабля. Эта непонятная кутерьма длилась довольно долго, наконец он услышал успокаивающий звук отбоя и возвращающийся шорох вентиляции. Никто не позаботился зайти взглянуть на него; та старая женщина, которая опекала всех незанятых по боевой тревоге, не заметила отсутствия фраки, хотя она считала по головам даже домашних животных на борту. И сразу же после окончания тревоги Торби вызвали к старшему Офицеру. Челрвек, открывший двери, схватил его за плечо и выволок наружу. Торби сделал в таком положении несколько шагов и воспротивился - подобным обращением он был сыт по горло. Приемы грязного боя, которым он был вынужден обучиться, чтобы выжить в Джаббулпорте, не знали правил. А этот человек изучал в школе боевое искусство, построенное на хладнокровии и знании научных основ. Торби нанес ему сильный удар, а затем оказался прижатым к палубе с едва не сломанной левой кистью. - Прекрати эти глупости! - А ты не тащи меня за шиворот! - Я сказал - прекрати эти глупости. Ты должен предстать пред Старшим Офицером. Не доставляй мне хлопот, фраки, иначе я засуну твою же голове тебе в рот. - Я хочу видеть Капитана Краусу! Человек ослабил зажим и сказал: - Ты увидишь его. Но Старший Офицер сказала доставить тебя, и она не может ждать. Ты успокоишься? Или мне придется доставить тебя по частям? Торби решил успокоиться. Выкрученная кисть, да еще в комбинации с давлением на нерв между косточек ладони, обладала своей грубоватой логикой. - Вот этот фраки, Старший Офицер. - Спасибо, Третий Палубный Мастер. Вы можете идти. Торби понял только "фраки". Взяв себя в руки, он осмотрелся и выяснил, что находится в комнате намного больше, чем его собственная. Самой внушительной из обстановки в ней была величественная кровать, но покоящаяся на ней маленькая фигурка господствовала над всем окружающим. И только после того, как увидел ее, Торби заметил, что Капитан Крауса молча стоит рядом с кроватью, а по другую сторону ее - женщина примерно его же лет. Старая женщина на ложе излучала решительность и величие. Она была в богатых одеяниях - один только шарф, прикрывавший ее истончившиеся от возраста волосы, стоил больше денег, чем Торби видел за всю свою жизнь. - Вот оно как! Немало беспокойств доставила бы мне эта история, поверь я в нее, Старший Сын. - Она говорила на финском. - Мать Моя, послание подлинное. Она фыркнула. С упрямой настойчивостью Капитан Крауса стоял на своем. - Послушайте его сама, Мать Моя. - Он повернулся к Торбии сказал на Интерлингве: - Повтори писмо своего отца. Почувствовав облегчение при виде друга Баслима, ничего не понимая, Торби покорно повторил затверженные наизусть слова. Старая женщина внимательно прослушала его, а затем повернулась к Капитану Краусу: - Что это? Он говорит на нашем языке! Какой-то фраки! - Нет, Мать Моя, он не понимает ни слова. Это голос Баслима. Снова повернувшись к Торби, она обрушила на него водопад финских слов. Он вопросительно взглянул на Капитана Краусу. Она сказала: - Пусть повторит еще раз. Капитан отдал приказ. Торби, смутившись, покорно повторил. Она лежала молча, и остальные, как Тоби понял, ждали ее решения. Наконец она выдохнула: - Долги надо платить! - И я так думаю, Мать Моя. - Но почему эти помои обрушились на нас? - гневно ответила она. Капитан промолчал. Она продолжала более спокойно: - Послание подлинное. Хотя я была уверена, что оно поддельное. Но, Старший Сын, как бы ни был ты глуп, правда на твоей стороне. и долги надо платить. - Ее сын продолжал молчать, и она гневно добавила: - Ну же! Говори! Какой монетой ты собираешься расплачиваться? - Я думал об этом, Мать Моя, - медленно сказал Крауса. - Баслим просит, чтобы мы определенное время заботились о мальчике... пока не сможем доставить его на военное судно Гегемонии. Как долго нам придется ждать? Год, два года? И мы сталкиваемся с проблемами. Кроме того, у нас есть и прецедент - женщина-фраки. Семья приняла ее - да, не без ворчания, но они привыкли к ней и даже рады ее присутствию. Если бы Мать Моя таким же образом вмешалась в судьбу этого юноши... - Чушь! - Но, Мать Моя, мы обязаны. ДОлги надо... - Молчание! Крауса замолчал. Она продолжила тихим голосом: - Разве ты не слышал слова о той ноше, которую Басли возложил на тебя - "поддержать его в трудную минуту и дать совет, словно это твой собственный сын". Кем был Баслим для этого фраки? - Но как же, он говорил о нем, как о приемном сыне. Я думал... - Тебе не надо думать. Если ты занимаешь место Баслима, кем ты становишься? И можно ли по-иному понимать эти слова? Крауса встревожился. Старуха продолжала: - "Сису" всегда платила свои долги сполна. Не обвешивала и не обмеривала - сполна! Фраки должен быть усыновлен... тобой. Крауса побледнел: - Но, Мать Моя, каково будет решение Семьи... - Семья - это я! - Внезапно она повернулась к другой женщине. - Жена Старшего Сына, пришли ко мне всех моих старших дочерей. - Да, Мать Мужа, - она поклонилась и вышла. старший Офицер мрачно смотрела поверх их голов, а затем еле сдержала улыбку: - Это не так плохо, Старший Сын. Что будет с Людьми на следующей Встрече? - Нас будут благодарить. - Одним "спасибо" не загрузишься. - Она облизала тонкие губы. - Люди будут в долгу перед "Сису"... и это может привести к тому, что статус судна изменится. Мы ничего не потеряем. Крауса медленно усмехнулся: - Вы всегда были хитроумной, Мать Моя. - Хорошо, что у "Сису" есть я. Возьми этого мальчишку-фраки и подготовь его. Мы должны поторапливаться. Глава 8 У Торби были на выбор две возможности: или усыновление пройдет тихо, или с помпой, но и в том и в другом случае он будет усыновлен. Он выбрал первый вариант, что было благоразумнее, соответствовало желанию Старшего Офицера, которая держалась по отношению к нему достаточно недоброжелательно. Кроме того, хотя он чувствовал себя неустроенным и несчастным, в ожидании знакомства с новой семьей, он не мог не понимать, что изменение положения пойдет ему на пользу. Статуса ниже, чем у фраки, не было. Но, что было куда важнее, папа наказал ему делать все, что скажет Капитан Крауса. Усыновление произошло в обеденном салоне, в тот же день, после вечерней трапезы. Торби мало понимал из того, что происходит, и еще меньше из того, что говорилось, так как вся церемония шла на "тайном языке". Но Капитан подсказывал, чего от него ждут. Вся команда корабля, исключая тех, кто нес вахту, собралась здесь. Когда внесли Старшего Офицера, все встали. Она заняла место на сидении во главе офицерского стола, где ее взяла под своюопеку невестка, жена Капитана. Устроившись поудобнее, она сделала жесть рукой, и все сели, причем Капитан занял место справа от нее. Девушки, которые сегодня несли вахту по кухне, снабдили всех присутствующих чашами с тонко протертой похлебкой. Никто к ней не притронулся. Старший Офицер гулко ударила ложкой по чаше и произнесла несколько слов - кратких и выразительных. Сын последовал ее примеру. Торби был удивлен, обнаружив, что часть капитанской речи точно соответствовала посланию, которое он доставил ему: он мог уловить последовательность звуков. Старший Инженер, который был постарше Краусы, ответил, а затем несколько пожилых людей, мужчин и женщин один за другим брали слово. Старший Офицер задала вопрос и получила ответ хором - был единодушен. Ей не пришлось спрашивать, кто голосовал протитв. Торби сидел в одиночестве на стуле и чувствовал себя не очнь уютно. - Иди сюда! Торби поднял глаза и увидел, что Капитан и его мать смотрят на него. Он вскочил. Окунув ложку вего чашу, старая женщина чуть притронулась к ней кончиком языка. Борясь с одущением, что делает что-то кощунственное, но повниуясь указаниям, он, коунув совю ложку в ее чашу, осторожносделал глоток. Нагнувшись вперед, она притянула к себе его голову и клюнула сухими губами в обе щеки. Он вернул ей этот символический поцелуйи почувствовал, как по телу у него пробежала волна гусиной кожи. Капитан Крауса угостился из чаши Торби,а он - из его. Затем Капитан Крауса вынул нох и наметив точку между большим и укмзательным пальцем, шепнул на Интерлингве: "Думаю, ты не будешь орать". Он уколол его в намеченном месте. Торби грустно подумал, что Баслим научил его переносить в десять раз более сильную боль. Кровь потекла струей. Крауса позволил ей стекать свободнее, чтобы образовалась ясно видная всем лужица, что-то громко сказал, а затем резко опустил ладонь так, что капли крови брызнулина палубу. Капитан наступил на них, растер подошвой, снова что-то громко сказал и обратился к Торби на Интерлингве: - Теперь твоя кровь на стали; а наша сталь в твоей крови. Торби была понятна добрая магия, которой ныне была повязана егожизнь, он воспринимал ее разумную логику. Он испытал прилив гордости от мысли, что отныне он - часть корабля. Жена Капитана залепила ранку пластырем. Затем Торби обменялся едой и поцелуями с ней, а потом должен был подойти к каждому столу, и к своим братьям и дядям, сестрам, кузинам и тетям. Вместо поцелуев мужчины жали ему руку и крест-накрест хлопали по плечам. Когда он подошел к столу, где сидели незамужние женщины, то замедлил шаг, но выяснил, что они не собираются его целовать - они хихикали, повизгивали и, краснея, торопливо притрагивались указательным пальчиком к его лбу. Пробегая рядом с ними, девушки, обслуживавшие сегодня кают-компанию, быстро сменили чаши с похлебкой - это была чисто ритуальная еда, символизировавшая тот скудный рацион, которым должны были довольствоваться в случае необходимости Люди, уходящие в космос, - изысканными блюдами. Торби должен был бы до ушей нахлебаться варева, не уясни он простой фокус: не есть, а только облизывать ложку, чтобы лишь почувствовать вкус. Но тем не менее, когда наконец он занял место как полноправный член Семьи за столом холостяков, то уже не чувствовал аппетита. Обрести сразу более восьмидесяти новыхродственниковбыло не так легко. Он просто устал. Из своей каюты Торби был переселен в гораздо более роскошное помещение, предназначенное для четырех холостяков. Его сотоварищами по комнате оказались Фриц Крауса, старший неженатый молочный брат и старший по столу холостяков команды, Челан Крауса-Дротар, второй молочный двоюродный брат Торби, и Джерри Кингсолвер, его молочный племянник по старшему женатому брату. Первой задачей Торби было выучить слова, обозначавшие радственные связи, в зависимости от которых он должен был обращаться к каждому из восьмидесяти новых родственников; он должен был усвоить малейший оттенок родства - ближнее или дальнее, среди старших и младших; он должен был выучить и другие титулы, с которыми надлежало обращаться к каждому. Он должен был сопоставлять пять примет каждого члена команды "Сису": внешность, полное имя (его собственное имя ныне было Торби Баслим-Крауса), семейный титул, титул, с которым этот чден семьи обращается к нему, и ранг данного лица на корабле (такие, как "Старший Офицер",или "Второй Помощник Кока Команды"). Он усвоил, что к каждому лицу необходимо обращаться по фамилии, если речь идет о делах семьи, и в соответствии с рангом, если говорится о корабельных делах, а также по присвоемнному имени, если старший позволяет это; в тех случаях, когда разговор касается социальных тем, клички практически отсутствовали, хотя их можно было употреблять только сверху вниз и никогда наоборот. Жизнь на корабле представляла собой кастовую систему с таким сложным комплексом обязательств, привилегий и предписанных реакций на определенные действия, что строго расчлененное, зажатое многочисленными предписаниями общество Джаббула предстало сплошным хаосом. ЖенаКапитана была для Торби "матерью", но также она была Заместителем Старшего Офицера, и его обращение к ней зависело от того, что он хотел сказать. Тем не менее она относилась к нему тепло и каждый раз подставляла щеку для поцелуя, так же, как и товарищу Торби по комнате и егостаршему брату Фрицу. Но как Заместитель Старшего Офицера она могла быть холодна, как сборщик налогов. В ее положении были свои трудности: она не могла занять пост Старшего Офицера до тех пор, пока старуха не соблаговолит умереть. Теоретически Старших Офицеров выбирали; практически же это были выборы с единственным кандидатом. Крауса стал Капитаном, потому что таковым был его отец; его жена в силу своего семейного положения была заместителем Старшего Офицера и когда-нибудь она должна будет стать Старшим Офицером - и по этой же причине управлятьим и его кораблем, как это делала его мать. Тем не менее высокий ранг его жены был сопряжен с самой тяжелой работой на корабле, без передыха, потому что старшие офицеры служили всю жизнь... до тех пор, пока не умирали, если они не были сняты с поста, приговорены и вышвырнуты - то ли на планету с минимальными условиями жизни, то ли прямо в ледяной холод космоса - за нарушение древних законов "Сису". Торби как усыновленный старший сын Капитана Крауса стал старшим мужским представителем этого клана (подлинной главой его была мать Капитана) и оказался старше трех четвертей своих новых родственников по клановому статусу (корабельного звания он еще не получил). Но старшинство отнюдь не сделало его жизнь легче. Ранг по праву давал и определенные преимущества. Но вместе с ними возникали и ответственность и обязанности, тяжесть которых была куда ощутимее, чем удовольствие от привелегий. Освоить искусство нищего было куда легче. Он был поглащен своими новыми проблемами и несколько дней не видел доктора Мадер. Он нактнулся на нее, когда бежал по коридору четвертой палубы, - теперь он передвигался только бегом. - Привет, Маргарет. - Здравствуйте, Торговец. А я уж было подумала, что вы не захотите больше говорить с фраки. - Фу, Маргарет! Она улыбнулась. - Я пошутила. Спасибо, Торби. Я рада за вас - это был наилучший выход в этих обстоятельствах. - Спасибо, я тоже так думаю. Она перешла на Системный Английский, и в голосе ее прозвучала материнская озабоченность: - Вас что-то беспокоит, Торби. Что-то не в порядке? - Да нет, дела идут отлично.- Но внезапно он выпалил всю правду: - Маргарет, я никогда не смогу понять этих людей! - В начале каждых полевых работ,- мягко сказала она,- я чувствую то же самое, и это кажется мне самым удивительным, Что вас беспокоит? - Ну... я не знаю и никогда не смогу разобраться. Взять например, Фрица - это мой старший брат. Он немного помогает мне - когда я путаю что-то и не оправдываю его ожиданий, он орет мне прямо ы ухо. Как-то он даже ударил меня. Я дал ему сдачи, и мне показалось, что он прямо взорвался от возмущения. - Влепили, как следует. - Ну, он сразу же замкнулся и сказал, что может забыть все случившееся только из-за моего невежества. - И он в самом деле забыл? - Совершенно. Он стал сладким, как сахар. Я не знаю, отчего он впадает в мрачность... и не знаю, почему он изменился, когда я ему вмазал.- Он развел руками. - Это ненормально. - Нет, это не так. Но кое-что здесь есть. М-м-м... Торби, я, наверное, смогу вам помочь, потому что я не принадлежу к Людям. - Не понимаю. - А я понимаю. Потому что это моя работа. Фриц появился на свет среди Людей, и многое из того, что он знает - а он очень умный молодой человек, - лежит в подсознании. Он не может объяснить это, потому что сам не знает всего, что ему известно, он просто действует. Ну, а я все эти два года сознательно усваивала все, что мне удавалось узнать. Возможно, я смогу помочь вам советом, когда вы стесняетесь что-то прямо узнать у них. Со мной вы можете говорить совершенно спокойно, ведь у меня нет никакого статуса. - Ох, Маргарет, неужели вы в самом деле можете?.. - Как только у вас будет время. Кроме того, я не забыла, что вы, обещали мне рассказать о Джаббуле. Но не буду вас задерживать, похоже, вы спешите. - В общем-то нет,- застенчиво улыбнулся. - когда я спешу, у меня нет времени даже перекинутся с кем-то словом... да я и не знаю, к а к это сделать. - Ах, да, Торби, у меня есть фотографии, имена, семейная классификация, распределение обязанностей на корабле всех его обитателей. Вам это пригодится? - Еще бы! Фриц считает, что достаточно показать мне кого-нибудь и сказать, кто это такой, - и я уже всех знаю. - Отлично. У меня есть разрешение на беседы с любым членом команды. Идемте ко мне. Эта дверь открывается в общий коридор, и вам не придется пересекать женскую половину. Обложившись пасьянсом фотографий с данными, Торби пришлось приложить немало усилий, чтобы за полчаса постепенно впитать всю информацию - спасибо тренировке Баслима и аккуратности доктора Мадер. Кроме того, она подготовила генеалогическое древо "Сису" - первое, котороеему довелось увидеть. Она показала ему место, где располагается на древе и он сам. - Этот плюс означает, что, хотя вы находитесь в прямых отношениях с кланом, рождены вы вне его. Ваши назвывают себя "Семьей", но группировки можно считать фратриями. - Чем? - Определенными группами без общих предков, которые практикуют экзогамию, то есть женятся и выходят замуж вне пределов группы. Правила экзогамии продолжают иметь силу, модифицированные законами подбора супруга. Вы знаете, как работают супруги? - Они обычно вместе несут выхты. - Да, но знаете ли вы, почему на ходовых вахтах больше холостяков, а на вахтах в порту больше одиноких женщин? - Нет, я не думал об этом. - Женщины, которых принимают на борт с других судов, приходят в портах; холостяки же все свои, на борту. Каждая девушка из вашей команды должна пройти через такой обмен... пока она не сможет найти себе мужасреди очень незначительной группы. Видите эти имена, отмеченные синим крестиком? Одна из этих девушек может стать вашей будущей женой... если вы не найдете себе невесту на другом корабле. При мысли об этой перспективе Торби опечалился. - А я должен это делать? - Если вы получите звание на корабле, соответствующее вашему рангу в семье, вам придется обзавестись дубинкой, чтобы отбиться от этого. Торбиразозлился. Запутавшись в семейных отношениях, он ощущал необходимость скорее в терьей ноге,чем в жене. - В Большинстве сообществ, - продолжала доктор Мадер, - практикуется и экзогамия и эндогамия, то есть, человек может найти себе пару и вне своей "семьи", но не выходя за пределы нации, расы, религии или тому подобной большой группы, и вы, Свободные Торговцы, не составляете исключения; вы можете скрещиваться родственными связями с другими группами, но вы не можете подобрать себе супруга из фраки. Но ваши правилапривелик не совсем обычному положению; каждое судно представляет собой патрилокальный матриархат. - Что? - "Патрилокальный" означает, что жена входит в семьюсвоего мужа; а матриархат... ладно, кто управляет кораблем? - Ну как же - Капитан. - Он ли? - Да, Отец слушает Бабушку, но она стареет и... - Без "но". Хозяин - это Старший Офицер. Это удивляет меня; я думала, что такое положение только на этом корабле. Но это является нормой у всех Людей. Мужчины ведут торговлю, управляют кораблем, отвечают за силовые установки - но женщина всегда является хозяином. В данных рамках это имеет смысл, и свадебные обычаи представляются достаточно терпимыми. "Только не для меня", - подумал Торби. - Вы еще не видели дочек корабельных торговцев. Они покидают свои корабли, стеная и заливаясь слезами... но попав на другой корабль, осушают слезы и полны готовности улыбаться и флиртовать, во все глаза высматривая себе мужа. И если она находит подходящего парня и не отпускает его, унее появляется шанс когда-нибудь стать владыкой суверенного государства. До того, как она покидает свое судно, она никто - вот почему у нее так быстро высыхают слезы; именно так она может, вырвавшись из рабства, реализовать свой самый большой шанс. - Доктор Мадер отвела взгляд от записей.- Обычаи, которые облегчают людям совместное существование, никогда не планируются загодя. Но они п о л е з н ы - или жеони вымирают. Торби, тебя раздражает то, как ты обязан общаться со своими родственниками? - Так оно и есть! - Что является самым важным для Торговца? Торби задумался. - Ну, наверное, Семья. Все зависит от того, кто вы в Семье. - Отнюдь. Самое главное - корабль. - Когдавы говорите "корабль", имеется в виду "семья". - Наоборот. Если Торговец чем-то не удовлетворен, куда он сможет деться? Космос, в котором у него нет корабля, не даст ему приюта; так же он не сможет представить себе жизнь на планете среди фраки, сама эта мысль вызывает у него отвращение. Его корабль - это его жизнь, воздух, которым он дышит, создан кораблем, и так или иначе он должен жить в нем. Но необходимость постоянно общаться с одними и теми же лбдьми почти невыносима, а избавиться друг от друга нет возможности. Напряжение может дойти до того, что кто-то будет убит... или погибнет сам корабль. Но люди умеют приспосабливаться к любым условиям. Ваша семья связана ритуалами, формальностями, определенными образцами обращения друг к другу, обязательными действиями и реакциями на них. Когда напряжение нарастает, вы прячетесьза этими формами7 Вот почему Фриц не позволил себе впасть в гнев. - Как это? - Он не мог. Вы сделали что-то не так... но этот факт сам по себе говорит лишь о том, что вы еще невежественны. Фриц забыл об этом, затем вспомнил, и его гнев мгновенно испарился. Людине могут себе позволить злиться на детей; вместо того они показывают им, как надо правильно поступать... и так до тех пор, пока эти сложные привычки не станут автоматическими, как у Фрица. - Думаю, я понял. - Торби вздохнул. - Но этоне легко. - Потому что вы родились не в этом мире. Но вы усвоите это - и следовать этим законам станет не труднее, чем дышать, и столь же полезно. Обычаи говорят человеку, кто он такой, к чему принадлежит, что он должен делать. И лучше нелогичные правила, чем никаких; люди не могут существовать бок о бок без них. С точки зрения антрополога, "справедливость" значит поиск приемлимых обычаев. - Мой отец - я имею в виду моего другого отца, Баслима Калеку - обычно говорил, что путь к поискам справедливости заключается в том, чтобы честно поступать с другими людьми, не обращая внимания на то,как они относятся к тебе. - Разве это не похоже на то, что я говорила? - Вроде бы так. - Я думаю, что Баслим Калека именнотак и относился к Людям. - Она потрепала его по плечу. - Не волнуйся, Торби. Работай не покладая рук, и когда-нибудь ты женишься на одной из этих прелестных девушек. И ты будешь счастилв. Это пророчество не обрадовало Торби. Глава 9 К тому времени, как "Сису" достигла Лосиана, Торби уже был достойным членом боевой станции. Помогла ему математическая подготовка. Ему пришлось посещать судовую школу. Баслим дал ему широкое образование, но этот факт не бросился в глаза его инструкторам, потому что многое из того, что они считали необходимым для изучения - финский язык, на котором все говорили, история Людей и "Сису", торговые правила и обычаи, экспортно-импортные законы многих планет, гидропоника и экономика корабля, безопасность судна и контроль исправности систем - относилось к темам, которые Баслим не затрагивал; он обучал языкам, истории, наукам - математике и галоктографии. Новые предметы Торби схватывал с быстротой, в которой сказалась методика реншоу, данная ему Баслимом. Торговцы нуждались в прикладной математике - бухгалтерский учет и подсчеты, астронавигация, управление термоядерными процессами, забрасывавшими судно в п-пространство. Торби быстро расправился с первой наукой, вторая, как и третья, оказались потруднее, но преподаватели корабеольной школы были изумлены, что этот бывший фраки уже изучает геометрию многомерного пространства. Они сообщили Капитану, что на борту имеется математический гений. Это не соответствовало истине. Но таким образом Торби оказался за пультом компьютера, контролировавшего систему огня. Самую большую опасность для торговых судов представляли первая и последняя стадии каждого прыжка, когда он двигался на субсветовой скорости. Теоретически возможно засечь и проследить корабль, двигающийся намного быстрее скорости света, хотя чувство не в состоянии представить себе многомерное космическое пространство; практически же это былоне проще, чем ночью в шторм с помощью лука и стрелы поймать отдельную каплю дождя. Но было вполне возможно отловить корабль, двигающийся медленнее скорости светав, особенно если атакующий обладал достаточной скоростью, а у жертвы были полностью загружены трюмы. "Сису" использовала ускорение до одной сотой стандартной силы тяжести, и выжимала ее до последнего дюйма, чтобы скорее проскочить опасный этап. Но кораблю, ускорение которого составляет километр в секунду за каждую секунду, требуется три с половиной дня, чтобы достичь скорости света. Эта половина недели была тяжелым изматывающим временем ожидания. Удвоенное ускорение могло бы скостить опасное время наполовину, причем "Сису" стала бы такой же проворной, как рейдер - но это потребовало бы в восемь раз более мощных камер сгорания с соответствующим увеличением средств радиационной защиты, добавочного оборудования и тому подобного; прирост массы свел бы на нет грузоподъемность корабля. Торговцы были тружениками; и они не могли позволить себе жертвовать доходами ради непредставимых законов многомерной физики пространства. Поэтому "Сису" пользовалась оптимальной системой этапов - но длительность их не позволяла какому-либо судну прилизиться к "Сису", когда корабль шел с незагруженными трюмами. Но маневрирование давалось "Сису" нелегко. Входя в беззвездную ночь пространства п-космоса, она должна была точно выдерживать направление, а выходя из этого пространства, она могла оказаться достаточно далеко от точки назначения, где был рынок; такие ошибки заставляли главные вычислители раскаляться докрасна. Оказавшись в подобной затруднительной ситуации, кормчий судна должен был или заглушать силовую установку, или идти на риск полного разрушения искусственного поля тяготения, в результате чего от Семьи могло остаться только клюквенное варенье. Именно поэтому капитана буквально убивало время начала и конца каждого прыжка, те долгие мучительные часы, когда подходила единственная и решающая секунда принятия решения, от которого зависели жизнь - или свобода - его семьи. Если бы рейдер решил уничтожить торговое судно, у "Сису" и у ее сестер не оставалось бы ни единого шанса. Но рейдеру-пирату нужны были рабы и грузы; взорвав судно, он ничего не получал. Торговцы же не стеснялись ничем; идеальным исходом было полное уничтожение нападающего. Атомные искатели цели были ужасающе дороги, и приобретение их крепко отзывалось на доходах семьи - но если компьютер говорил, что цель в пределах досягаемости, они использовались на всю катушку - тогда как рейдер мог использовать оружие уничтожения только при попытке спасти себя. Его же тактика заключалась в том, что он пытался ослепить судно, спалив его инструменты, а затем подойти достаточно близко, чтобы парализовать команду на борту - или же просто уничтожить всех, оставив в нетронутым груз и корабль. Торговец уходил, если мог, и дрался, если бывал вынужден. Но всупая в бой, он дрался насмерть. Когда "Сису" шла еще на субсветовой скорости, она постоянно исследовала своими искусственными органами чувств всякое нарушение естественного хода вещей в мультикосмосе, прислушивалась к шепоту сообщений, доносящихся из п-космоса или к "белому" шуму кораблей, наращивающих скорость. Данные уходили в корабельный астронавигационный аналог космоса, откуда должны были поступать ответы на вопросы: где этот другой корабль? каков его курс? скорость? ускорение? Может ли он настичь нас до того, как мы уйдем в п-космос? Если ответы несли в себе угрозу, соответствующие данные поступали в бортовой компьютер контроля огня, и "Сису" начинала готовиться к бою. Ракетчики, лаская гладкие поверхности прицелов для атомных ракет, готовили их к делу; Главный Инженер отбрасывал заглушку самоубийственного тумблера, который превращал силовую установку в водородную бомбу ужасающего размера, и молился, чтобы в решающий момент у него хватило смелости укрыть свой народ под покровом смерти; Капитан включал колокол кромкого боя, требовавший от всех занять свои места по боевому расписанию Ходовой Рубки. Коки заглушали пламя в своих печах; инженеры вспомогательных устройств отключали систему циркуляции воздуха; фермеры прощались с зелеными всходами и спешили к своим боевым постам; матери с детьми уходили в укрытия, где туго пеленали младенцев исами пристегивались спасательными ремнями. Затем наступало ожидание. Но только не для Торби - и не для тех, кто был занят у боевых компьютеров. Притянутые ремнями к своим местам, они в течение этих минут или часов обливались потом, понимая, что жизнь "Сису" находится в их руках. Компьютеры контроля огня, пережевывая за милисекунды промедления данные из аналога, решали, достигнет ли или нет торпеда цели, а затем предлагали четыре ответа: баллистически "возможно" или "невозможно" в предлагаемых условиях, "да" или "нет" при условии изменения условий для одного судна или же для другого, или же для обоих. Из этих ответов необходимо было выбрать один, но машины не умели думать. Половина каждого компьютера была приспособлена для того, чтобы позволить оператору задать вопрос, какой будет ситуация в далеком будущем или через пять минут, если изменить условия... и будет ли поражена цель при таких условиях. Окончательное решение должен был вынести человек; от его интуиции зависело, спасет ли он корабль - или потеряет его. Парализующий луч летел со скоростью света; торпеды никогда не могли достить скорости большей, чем несколько сот километров в секунду - и все же случалось, что рейдер-пират, выкинувший палец парализующего луча перед собой, попадал в перекрестие прицела прежде, чем луч достигал цели... и в облаке атомного взрыва, в котором исчезал пират, приходило спасение. Но если оператор медлил несколько секундили решал перепроверить свои расчеты, он мог потерять свое судно. Ракеты шли мимо цели или, что еще, хуже, он просто не успевал выпустить их. Люди в годах уже не годились для этой работы. Лучше всего справлялись с ней подростки или молодые мужчиныи женщины, быстрые в мыслях и действиях, преданные делу, с интуитивным пониманием ситуации, выраженной в математических символах и не боящиеся смерти, которой они еще не могли представить. Торговцам постоянно приходилось испытывать нуждув такой молодежи. Казалось, что Торби разбирался в математике; и вполне возможно, у негомогливскрытьсяталанты к умению игратьвшахматы в условиях жесткого лимита времени и безошибочно ловить мяч в игре. Его учителем был Джерри Кингсолвер, его племянник и соседпо комнате. По семейному рангу Джерри был младше его, и вне компьютерной звалего "дядя"; на работе же Торби называл его "Старший Корабельный Контролер Огня" и добавлял "сэр". В течение долгихнедель полета сквозь темноту Джерри обучал Трби. Предополагалось, что Торби будет заниматьсягидропоникой,а Джерри был СтаршимГрузовым Клерком, нона судне хватало фермеров, да и Грузовой отдел никогда не был занятво время полета; и Капитан Краусаотдал приказ как следует натаскать Торби в компьютерной. Пока в те дни, что требовались для набора световой скорости, корабль был в боевой готовности, в каждом огневом отсеке непрерывно дежурили по два человека. Контролером, починенным Джерри, была его малдшая сестра Мата. У компьютера были две консоли, с каждой из которых можно было подавать команду. Они сидели бок о бок - Джерри вел наблюдение, а Мата была готова мгновенно подключиться. Джерри посадил Торби за одну консоль, Мату за другую и выдал вводные на проблемы, с которыми сталкивается ходовая рубка корабля. Обе консоли засветились огоньками, и можно было видеть, какие решения принимает каждый оператор и как они сопоставляются с теми, которые были бы нужны в бою, потому что данные имели отношение к подлинным или мнимым схваткам, что случались в прошлом. Вскоре Торби в изнеможении зашел в тупик, у Маты дела шли куда лучше, чем у него. Он попробовал еще раз и запутался еще больше. Пока он обливался потом, пытаясь рассчитать действия рейдера, виденющегося на экранах "Сису", его болезненно уязвляла эта тоненькая, смуглая, симпатичная девчонка рядом с ним, которая своими легкими пальчиками едва притрагивалась к кнопкам и тумблерам, то меняя угол, то уточняя его вектор; действовала она расслабленно и не спеша. И ему пришлось испытать еще одно унижение, узнав потом, что ее действия "спасли корабль" в то время, как он потерпел поражение. Хуже всего, что она интересовала его и как женщина, о чем он и не подозревал - он чувствовал лишь, что в ее присутствии он испытывает неловкость. После этого занятия Джерри связался с ними из контрольной рубки: "Конец учебы. Ключ на стол". Быстро явившись в компьютерную, он просмотрел их ленты, читая отметки на чувствительной бумаге так же легко, как другой читал бы текст. Знакомясь с результатами, выданными Торби, он облизал губы. - Стажер, вы стреляли три раза... и ни один из ваших прицелов не прошел ближе пятидесяти тысяч километров от врага. Речь идетне о расходах, а просто о нашей крови. Объект должен быть поражен, а не поцарапан. Вам придется потрудиться, прежде чем вы научитесь ловить его. - Я старался изо всех сил! - Значит, еще недостаточно. Давай посмотрим, что у тебя, сестренка. Эта фамильярность еще больше уязвила Торби. Брат и сестра обожали друг друга и не утруждали себя формальными обращениями. Торби попытался называть их по именам... и получил по носу: перед ним были "Старший Контролер" и "Младший Контролер". Джерри просмотрел данные своей сестры и кивнул: - Отлично, сестренка! Ты всего на секунду отстала от оптимального времени, которое мы вычислили потом, и оно оказалось лишь на три секунды лучше, чем в действительности. Должен признать, что это был прекрасный выстрел... тем более, что на самом деле за пультом сидел я. То был рейдер с Ингстела... помнишь? - Конечно, помню. - Она взглянула на Торби. Торби почувствовал себя омерзительно. - Это нечестно. - Он стал отстегивать ремни. Джерри удивился: - Что именно, Стажер? - Я говорю, что это нечестно! Вы сунули мне ситуацию, я ломал себе голову, а теперь меня оскорбляют, потому что я не справился с ней. А ей оставалось лишь поиграть с контрольной панелью, делая вид, что она ищет ответ, который и так знала... чтобы унизить меня! - Мата растерялась. Торби направился к дверям. - Я никогда не напрашивался! Я пойду к Капитану и попрошу у него другое дело! - Стажер! Торби остановился. - Садитесь, - тихо сказал Джерри. - Вы увидите Капитана только после того, как я закончу - если вам покажется разумным. Торби сел. - Я должен сказать вам две вещи, - холодно сказал Джерри. - Первое, - он повернулся к сестре. - Младший Контролер, знали ли вы, с чем вам придется иметь дело, когда стали рассчитывать прицел? - Нет, Старший Контролер. - Работали ли вы ранее над этой задачей? - Не думаю. - Почему же вы сказали, что помните ее? - Что? Ну как же, ты ведь сказал, что это рейдер с Ингстела. А я его никогдане забуду, потому что о нем шел разговорна обеде в твою честь, когда ты сидел рядом со Старшим Офицером. - Понимаешь? Она хладнокровно поразила цель - так же спокойно, как это сделал я, когда все было в действительности. И сделала она это даже лучше меня; я горд, что у меня такой младший стрелок. К вашему сведению, Мистер Глупый Младший Стажер, она справилась, даже не проходя стажировки. У нее даже не было практики. И справилась лучше, чем вы. - Ну и хорошо, мрачно сказал Торби. - Из меня никогда не получится толка. Я сказал, что хочу уйти отсюда. - Я еще не кончил. Никто не домогается этой работы, от которой разламывается голова. С другой стороны, никто не бросает ее. Проходит время, и сама работа отвергает человека, когда анализ паказывает, что он теряет хватку. Может быть, и я начинаю терять ее. Но вот что я тебе обещаю: илиты будешь учиться, или же я сам пойду к Капитану и скажу ему, что ты гроша ломаного не стоишь... и если ты мне хоть что-нибудь ляпнешь, я разделаюсь с тобой без помощи Старшего Офицера. Приступаем к повторному занятию! - рявкнул он. - На боевой станции! Подготовиться! - Он вышел из комнаты. Мгновением позже они снова услышали его голос. Компьютерная! Доложить о готовности! Мата четко доложила: - К поиску цели готова. Данные вижу, начинаю поиск. Ее польцы запорхали над тумблерами. Торби склонился над своей консолью... С этого дня Торби говорил с Джерри только по делу. Мату он видел лишь на тренировках или по другую сторону от своего обеденного стола; он обращался с ней с холодной вежливастью, стараясь усвоить все ее умение работать. Он мог встречаться с ней и в другое время; молодые люди свободное время проводили на людях. Но для него она была табу - и как его племянница и потому что они оба принадлежали к одному сообществу. Но как-то днем Торби оказался в зале, где шел исторический фильм на тему, связанную с Саргоном. И когда он кончился, ему не удалось избежать встречи с Матой, потому что она подошла к нему и уважительно, как к дяде, обратилась к нему с вопросом: не согласится ли он до ужина сыграть партию в мяч? Он уже был готов отказаться, но, увидев с какой надеждой она ждала его ответа, сказал: - Конечно, с удовольствием, Мата. Нагуляем аппетит. Она расплылась в улыбке. - Отлично. Я скажу Илсе, чтобы она заняла площадку. Идет! Торби выиграл у нее три партии и одну свел вничью... что было великолепным результатом, так как она была чемпионкой среди женщин и, играя с чемпионом среди мужчин, позволяла ему давать лишь очко форы. Дела у него шли все лучше, частично из-за мрачной серьезности, с которой он вгрызался в них, частично от того, что он интуитивно ощущал сложность комплексной геометрии, а также из-за того, что мозг нищего мальчишки был оттренирован и закален более древними дисциплинами. У Джерри ныне не было оснований громко сравнивать результаты упражнений Маты и Торби, и он ограничивался лишь краткими комментариями в адрес Торби: "Уже лучше" или "Получается", а иногда "Попадание в точку". Напряжение, в котором существовал Торби, постепенно спадало; он стал расслабляться, больше времени проводя в обществе и почти постоянно играя в мяч с Матой. Когда полет сквозь тьму приближался к концу, как-то утром они закончили последнюю тренировку и Джерри скомандовал: "Вольно! Я буду через несколько минут!" - Торби с удовольствием расслабился, но через несколько минут снова напрягся, не в силах отделаться от ощущуния, что стал неотъемлемой частью своих аппаратов. - Как вы думаете, Младший Контролер... не будет ли он возражать, если я взгляну на своею ленту? - Не думаю, сказала Мата. - Я ее выну и за все буду отвечть сама. - Мне бы не хотелось доставлять вам неприятности. - А вы и не доставите, - серьезно ответила Мата. Она нагнулась над консолью Торби, вытянула ленту с записями, расправила ее и стала считывать данные. Затем, потянув собственную ленту, сравнила обе. Она серьезно посмотрела на него. - Великолепный ход, Торби. В первый раз она назвала его по имени. Но Торби едва обратил на это внимание. - правда? Ты так думаешь? - Это оченьхороший ход... Торби. Мы оба поразили цель. Но твои расчеты достигли оптимума между "возможно" и "критическая граница" - в то время, как я слишком торопилась. Видишь? Торби воспринимал на глаз строчки расчетов с трудом, но он был счастлив слышать такую оценку. Вошел Джерри, взял обе ленты, бросил взгляд на работу Торби, а затем присмотрелся к ней повнимательнее. - Прежде чем спуститься сюда, я уже кое-что проанализировал, - сказал он. - Да, сэр? - серьезно сказал Торби. - М-м-м... похоже, тыизбавляешься от своих ошибок. - Да ты что, братец, - сказала Мата, - это был отличный ход, и ты это знаешь! - Неужто? - Джерри улыбнулся.- А ты не думаешь, что у нашего звездного мальчика закружится голова?.. Узким проходом они вышли в грузовой коридор второй палубы и вышли наружу. Торбисделал глубокий вдох. - Тебя что-то беспокоит? - спросил племянник. - Нисколько! - Торби обнял обоих за плечи. Джерри, вы с Матой еще сделаете из меня настоящего снайпера.