виду? - Кажется, они просто не привыкли к такой манере обращаться со словами. - А, ничего особенного, - с досадой отмахнулся от него Нуфлин. - Просто если можете оказать гостеприимство моему спутнику, сделайте это. Я с удовольствием напишу ему записку, если... Ну, словом, если со мной все будет в порядке. - Вы напрасно сомневаетесь, - мягко возразил ему тот самый Хранитель, добрый голос которого так понравился мне с самого начала. - Больше никаких "если", дорогой гость: у нас не бывает ни ошибок, ни неудач, ни несчастных случаев. Как только вы переступите Порог, вы станете одним из бессмертных. Поэтому я предлагаю вам не медлить. - Да, конечно, - неожиданно упавшим голосом сказал старик. - Простите мне мое недоверие, господа, я медлю так, словно за вашим порогом меня ждет не бессмертие, а смерть. - Это понятно, - успокаивающе согласился Хранитель. - Многие наши гости не могут до конца поверить, что смерть им больше не страшна. Вашей веры в наше могущество обычно хватает на то, чтобы приехать сюда и внести деньги на свой новый счет в Вечном банке Харумбы, но мало кто переступает Порог со спокойным сердцем. Ничего, уже завтра утром у вас будет отличная возможность посмеяться над собственными сомнениями вместе с вашими новыми соседями. Они уже приготовили для вас торжественную встречу: еще никогда нам не выпадала честь принимать у себя столь великого человека. Идемте. Не следует подвергать излишним волнениям ваше сердце: оно и без того много трудилось в последние дни... А ваш спутник может остаться и подождать, если ему так угодно. Каждый волен находиться на этом побережье. Оно не принадлежит никому, в том числе и нам. Мы заботились только о его удобстве. Одним легким движением он извлек Магистра Нуфлина из корзины летающего пузыря и взял его на руки, словно тот был маленьким ребенком. - Макс, ты слышал? Ты можешь остаться. А я обязательно пошлю тебе записку, - торопливо сказал Нуфлин. - Ты помнишь, я говорил тебе, что подумаю, чем отплатить тебе за твое великодушие? Я все еще думаю. И об этом тоже будет сказано в записке. - Удачи вам, - деревянным голосом сказал я. - И счастливой долгой жизни в Харумбе... - Ужасно пошло звучит, - вздохнул он. - Такой молодой мальчик, и такие банальные пожелания! - Может быть, тебе требуется еда или еще что-нибудь? - вежливо спросил меня один из Хранителей. - Вообще-то, наше гостеприимство обычно не распространяется на живых, но если уж ты решил остаться здесь до утра... Нет ничего хорошего, когда людям приходится страдать от голода или жажды. Это ожесточает вас и заставляет суетиться. - Точно подмечено, - невольно улыбнулся я. И вежливо добавил: - Спасибо за заботу. Но мне действительно ничего не нужно: я неплохо снарядился в дорогу. - Хорошо, - кивнул он. - Думаю, ты и сам знаешь, что живым не следует приближаться к стенам Харумбы. Разумеется, ты все равно не сможешь войти, но будет лучше, если ты и пробовать не станешь. В этом тумане слишком легко заблудиться, хоть он и кажется прозрачным. К тому же он странно действует на человеческие тела: здоровые люди могут заработать множество болезней, скитаясь в нашем волшебном тумане, зато безнадежно больные иногда исцеляются, вдыхая его испарения. Но ведь ты здоров, правда? - Как лесной колдун, - кивнул я. - Не беспокойтесь, я уже не раз обжигался на незнакомых чудесах и не собираюсь делать глупости. Только искупаться в море, как следует выспаться и дождаться записки от моего подопечного... Кстати, у вас тут не водятся хищники? Я могу спать спокойно? - Хищников здесь нет. А сможешь ли ты спать спокойно - зависит только от тебя, - буйноволосый великан улыбнулся - не то насмешливо, не то доброжелательно - и поспешил вслед за своими товарищами. А я действительно наскоро искупался в теплой прибрежной воде, но прежде, чем приступить к прочим незамысловатым пунктам своего официально оглашенного расписания, послал зов Джуффину и наконец-то рассказал ему все драматические подробности последнего путешествия Магистра Нуфлина Мони Маха. Смешно признаться, но до сих пор я ограничивался короткими сдержанными отчетами, смысловая нагрузка которых сводилась к тому, что у нас все в порядке: я был совершенно уверен, что Нуфлин прослушивает все мои Безмолвные беседы, и великодушно берег его расшатанные нервы, рассудив, что рассказать шефу о его прощальных художествах всегда успею. И вот сбылось наконец-то! Еще никогда в жизни я не был столь близок к тому, чтобы всерьез захворать манией величия: удивить сэра Джуффина Халли один раз - и то дорогого стоит. А слушая мои откровения, шеф исключительно тем и занимался, что удивлялся - и по-моему, вполне искренне, а не только для того, чтобы доставить мне удовольствие. "Ох, сэр Макс! - только и сказал он, когда я наконец умолк. - Ну ты даешь!" "Вообще-то, сейчас вы должны сказать мне, что я вел себя, как идиот, а потом убедительно доказать эту теорему по всем пунктам", - заметил я. "Да? - снова удивился Джуффин. - А ты сам действительно считаешь, будто вел себя, как идиот?" "Вовсе нет, - жизнерадостно откликнулся я. - Но это не имеет значения, просто предложенный мною сценарий уже давно стал традицией". "Долой традиции! - решительно заключил шеф. - В данном случае идиотом все-таки оказался я. Отправить тебя Магистры знают куда в обществе этого старого стервятника... Где была моя голова?!" "Вам виднее, - вздохнул я. - Кстати, я поначалу все удивлялся, что вы не приходите мне на помощь. Обычно вы знаете о моих неприятностях примерно за полчаса до того, как они начнутся. Что, вы немного понаблюдали за нами и решили, что я и сам неплохо справляюсь? Или я действительно работал без страховки?" "Без, - лаконично ответил Джуффин. Немного помолчал и пустился в объяснения: - Я же говорил тебе, что мы с Сотофой постараемся окружить вас своего рода защитой, чтобы ни одна сволочь не пронюхала о вашем путешествии... Ну вот, мы с ней так хорошо поворожили, что даже я сам не мог добраться до вас сквозь этот туман. Поэтому я ни сном ни духом не ведал о твоих неприятностях. Полагал, что в случае чего ты пришлешь мне зов, но ты молчал, как пленник на допросе". "Я решил, что должен справляться сам, раз уж все так сложилось. А когда обнаружилось, что одна, как вы выражаетесь, Дсволочь" о нас все-таки пронюхала, Нуфлин начал кричать, что ни о каких Безмолвных контактах и речи быть не может: мы, дескать, и без того заплутали во времени. Вот тогда я окончательно уяснил, что значит остаться в одиночестве: и рад бы позвать на помощь, да не получается". "Да, против Хонны наша ворожба оказалась бессильной, - печально согласился Джуффин. - Мысленно снимаю перед ним шляпу: его могущество действительно возросло вдали от Сердца Мира, кто бы мог подумать! А вот его мстительность, кое-как замаскированная под жажду справедливости, кажется мне как минимум мальчишеством... Ладно, о нем мы еще успеем наговориться, когда ты вернешься домой. Кстати, я надеюсь, ты уже в пути?" "Еще нет, - смущенно ответил я. - Отправлюсь завтра утром. Нуфлин обещал, что пришлет мне записку, когда... Ну, когда оклемается после всех этих загадочных оживлений, превращений или чем они там развлекаются в своей Харумбе..." "Записку?! - снова изумился шеф. - Но зачем?" "Вот сейчас вы точно назовете меня идиотом, - вздохнул я. - И наверное, будете правы. Вы не поверите, Джуффин, но я о нем беспокоюсь. И очень хочу, чтобы с ним все было в порядке. Я мог бы торжественно сказать вам, что несу ответственность за каждого, чью жизнь спас, как родители несут ответственность за детей, которым они подарили возможность быть живыми. Но не буду врать ни вам, ни себе. Ответственность тут ни при чем. Просто я столько раз спасал его жизнь, что, кажется, невольно начал считать ее своим личным достоянием. И теперь мне хочется увериться, что мое имущество находится в надежных руках. Представляете?" "Как ни странно, представляю, - угрюмо согласился он. - Мне бы хотелось, чтобы ты поскорее избавился от этого странного чувства собственности, но... Мало ли чего бы мне хотелось! Хорошо хоть, что ты отдаешь себе отчет в том, какова истинная природа твоих поступков. Ладно уж, жди эту грешную записку, если тебе без нее жизнь не мила. Но завтра утром отправляйся домой, в любом случае". "А не то вы поставите меня в угол, - подхватил я. - Ох, Джуффин, знали бы вы, как я хочу домой! Пообедать в ДОбжоре Бунбе", прогуляться по Старому Городу, прийти на службу и как следует поцапаться с Мелифаро - грешные Магистры, да я без него жить не могу! Передайте ему, что я готов безропотно перенести первую дюжину свеженьких издевательств, которые он, несомненно, уже заготовил, и только потом начну вяло огрызаться... Впрочем, вру, наверное: кажется, в последнее время у меня начал портиться характер. Дурное влияние Магистра Нуфлина, сами понимаете. Например, меня все время подмывает спросить у вас, под каким соусом вы ели своих изжаренных родителей?" "Я сожрал их без соуса и даже без соли, как того требует старинный кеттарийский обычай! - фыркнул шеф. - Так вот, оказывается, кто был автором этой глупой сплетни! Да уж, покойный Нуфлин - не человек, а просто какая-то шкатулка с сюрпризами". "Покойный? Да, теперь уже наверняка покойный", - согласился я, с суеверной неприязнью покосившись на далекие стены Харумбы. "Все-таки будешь сидеть там до утра?" - сочувственно спросил Джуффин. "Ага. Не думаю, что мне здесь будет сладко спаться, но... В конце концов, мне просто интересно получить записку от человека, только что ставшего бессмертным", - решительно заключил я. "Тоже верно, - согласился он. - А что касается сладких снов... Знаешь, я, как и ты, большой любитель искать приключения на свою задницу, но я бы, пожалуй, не стал спать в таком месте. Бальзам Кахара у тебя еще остался?" "Сколько угодно, - растерянно согласился я. - Так вы думаете, что спать здесь опасно?" "Не знаю, - неохотно признался шеф. - Просто не знаю, и все. Но Харумба никогда не вызывала у меня большого доверия. Скажу больше: Город Мертвых всегда казался одной из тех тайн нашего Мира, в которых лучше не копаться. Возможно, это обыкновенное предубеждение: в конце концов, я как был простым, неотесанным, суеверным кеттарийским пареньком, так в глубине души им и остался..." "Как мы с вами все-таки похожи! - невольно улыбнулся я. - Правда, я не из Кеттари, ну да ничего: нас, простых, неотесанных и суеверных ребят, везде хватает!" Потом мы все-таки распрощались. Некоторое время я с удовольствием рылся в Щели между Мирами, предвкушая роскошный ужин: в присутствии Нуфлина у меня почему-то не было никакого желания пировать - возможно, потому, что он сам ничего не ел. Но увы, большой жратвы опять не получилось. Уж очень я нервничал, предвкушая долгую ночь у стен Города Мертвых. Я попробовал было подманить птиц из рощи, демонстративно разбрасывая вокруг аппетитные куски пирожков, но они не обращали внимания ни на меня, ни на мое угощение, так что в конце концов я почувствовал себя призраком. Когда солнце скрылось за горизонтом, я уже был настолько на взводе, что начал всерьез сожалеть о своем решении, чего со мной, хвала Магистрам, уже давненько не случалось. "Ты идиот, сэр Макс, - сердито говорил я себе, - нет, ты даже не идиот, ты законченный кретин! - поневоле приходилось самому ругать себя последними словами, раз уж Джуффин забастовал. - На кой тебе понадобилось затевать эту эпопею с запиской?! И ведь никто тебя за язык не тянул, сам решил повыпендриваться! Ну вот, теперь сиди тут, наслаждайся жизнью! А еще лучше, плюнь на все и отправляйся домой. Прямо сейчас, без всяких дурацких записок". Впрочем, я и сам понимал, что не воспользуюсь собственным разумным советом. Мое знаменитое ослиное упрямство, как же, как же, давно не виделись! Я знал, что буду сидеть тут до утра, даже если небо разверзнется, чтобы обрушить на меня кошмарные видения, пригодные разве что для иллюстрации дантовского "Ада": иногда принятое решение, каким бы дурацким оно ни было, связывает нас по рукам и ногам куда надежнее, чем дюжина метров стальной проволоки. К счастью, я довольно быстро вспомнил, что уже давно перестал быть обыкновенным беспомощным мальчишкой: на самом деле в моем распоряжении имелось множество полезных чудес, в том числе и дыхательная гимнастика Шурфа Лонли-Локли, вполне способная превратить перепуганного, взбудораженного, донельзя сердитого на себя Макса в спокойного разумного человека. И когда почти идеально круглая луна появилась на темно-багровом небе Уандука, она не обнаружила на дне моих глаз ни страха, ни смятения, только молчаливую готовность улыбнуться - не сейчас, а немного позже, когда странная радость, доступная только человеку, оставшемуся наедине с ночью, затопит меня, как воды прилива... Я и сам не заметил, как улегся на теплый песок и закрыл глаза, и почти не удивился, обнаружив, что мои веки стали прозрачными. Сквозь них я по-прежнему видел все тот же ночной пейзаж, разбавленный лунным светом, как кофе молоком: спокойное море, рощу, на ветвях которой по-прежнему дремали странные усталые птицы, размытые очертания стен Харумбы, рваные облака, нервно мечущиеся по небу, темному, как свернувшаяся кровь. Только теперь этот пейзаж больше не вызывал у меня ни страха, ни внутреннего протеста: я наконец-то смирился с его существованием, даже отвел ему место в своем сердце - возможно, на самой окраине этой сумасбродной мышцы, и все же... Сейчас, когда мои глаза были закрыты, я стал видеть лучше, чем прежде. Можно сказать, я наконец-то прозрел. Город Мертвых больше не казался мне пугающим местом, хотя и земным раем он тоже не был - скорее уж подобием сумрачного Лимба, дарующего своим обитателям бесконечное спокойствие и бесконечную грусть. По белым камням его изящных башенок дождевой водой струилась печаль. Я откуда-то знал, что бессмертные обитатели Харумбы навсегда утратили способность видеть сны, но иногда, лунными ночами, им удается взглянуть на этот берег глазами сонных птиц... и еще я знал, что число птиц в роще точно соответствует числу жителей Харумбы, и поэтому завтра утром, когда в Городе Мертвых наступит время пить камру на верандах, празднуя конец долгой ночи, и благодарно улыбаться новому дню, очередному осколку цветного бисера в бесконечном ожерелье вечной жизни, здесь, среди невысоких деревьев с бледной листвой, появится еще одна птица, такая же черная, грузная и медлительная, как прочие, и ее круглые глаза будут смутно мерцать в робком свете предутренних сумерек, как застоявшаяся вода на дне колодца... Я знал, что это за птицы: Хранители Харумбы уже давно поняли, что в каждом человеке с момента рождения таится его собственная смерть, некая таинственная, ничтожно малая, но почти бесконечно могущественная часть его существа. Обученная искусству умирать - и ничему сверх того! - она молча дремлет в тишине, пока мы, наивно уверенные в собственном бессмертии, мечемся по свету в поисках приключений, суетливо роемся на книжных полках, пытаясь обнаружить там источник сокровенного знания, или смирно сидим на месте, наслаждаясь повседневными радостями бытия. Мы почти не имеем связи с этим таинственным существом, нашим настоящим неумолимым убийцей, только сны у нас общие, но нам никогда не удается договориться и заключить пакт о ненападении... Древние обитатели Уандука совершили величайшее открытие: каким-то непостижимым образом они научились удалять эту частичку человеческого существа, невидимую бомбу замедленного действия, готовую в любой момент уничтожить мягкую беспомощную оболочку своего владельца - так хирурги вырезают пришедший в негодность кусочек нашей плоти. И (поскольку невозможно просто выбросить ее в стерильный контейнер для мусора, что стоит на полу операционной) отпускают ее на волю. И тогда человеческая смерть становится странной черной птицей, меланхоличной и малоподвижной - теперь, когда единственный смысл ее бытия утрачен, она может только дремать в роще у стен Харумбы, среди бледных листьев, почти утративших цвет от близости такого количества чужих смертей - отстраненных от дел, беспомощных и безобидных... В эту ночь мне открылись и другие тайны Харумбы, скорее печальные, чем зловещие, и совершенно бесполезные: бывают такие знания, которые вряд ли доведется применить на практике и даже поделиться ими с друзьями почти невозможно, потому что рассказывать, в сущности, нечего; можно только помолчать как следует, чтобы дать бессловесному, невесомому, не поддающемуся формулировке знанию вылиться из тебя, как молоко из переполненного кувшина. Хранитель Харумбы появился рядом со мной спустя час или полтора после рассвета, когда мои веки утратили обретенную было прозрачность, съежившись под первыми горячими лучами новорожденного солнца. Молча протянул мне свернутый вчетверо листок плотной голубоватой бумаги, наградил долгим испытующим взглядом. - Кажется, ты все-таки умудрился стать гостем Харумбы, незнакомец, - наконец сказал он. В его голосе не было ни упрека моей бесцеремонности, ни восхищения моим мастерством - обыкновенная констатация факта: вот, дескать, оно как! - Всего на одну ночь, - мягко сказал я. - А может быть, я просто спал и видел странный сон о белых мостовых Харумбы, сладкой воде ее фонтанов и бесшумной походке бессмертных жителей, как ты думаешь? - Может быть, - бесстрастно согласился этот пышноволосый великан с детским лицом и авторитетным голосом опытного хирурга. Помолчал и добавил: - Имей в виду: если ты когда-нибудь захочешь скрыться от смерти за стенами этого города, тебе не придется платить деньги. - Спасибо, - улыбнулся я. - Но мне говорили, что Вершителям не светит такая разновидность бессмертия. - Скорее всего, тебя обманывали, - спокойно возразил Хранитель. - Вершители не так уж отличаются от прочих людей, что бы ни думали на сей счет суровые угуландские колдуны... А теперь уезжай. Харумба сейчас взволнована, как живое существо, как женщина, встретившая мужчину своей мечты. Не стоит испытывать ее терпение: еще решит, чего доброго, поторопить события... - Зачарованные города Уандука ко мне почему-то неравнодушны[11], - проворчал я, поспешно забираясь в корзину летающего пузыря. - Так и норовят навеки запереть меня в лабиринтах своих переулков! - В древности, когда наши предки закладывали новый город, они старались поймать перелетную птицу и живьем замуровать ее в фундаменте городской стены, - неожиданно откликнулся Хранитель. - Считалось, что вместе с птицей в городе навсегда поселится вольный ветер, поэтому его жители не будут страдать ни от дурных снов, ни от пыли, ни от недостатка перемен. Но зачарованные города строили не люди... во всяком случае, не обыкновенные люди, да и следовали они совсем иным традициям, а посему не приносили в жертву своим созданиям птичью жизнь. А ты немного похож на такую перелетную птицу: ты уже давно забыл, где твой дом, у тебя круглые глаза, всегда открытые для чудес, и обрывки лихого ветра спрятаны в твоих рукавах... а поэтому держись подальше от зачарованных городов, мой тебе совет! Ну а когда устанешь бегать от смерти - добро пожаловать в Харумбу. Мы никогда не отменяем своих обещаний. - Ладно, буду иметь в виду, - растерянно согласился я. И велел летающему пузырю Буурахри подниматься в небо - чем скорее, тем лучше! Записку Нуфлина я развернул, только когда расстояние между дном корзины и землей достигло нескольких дюжин метров. Его почерк оказался очень мелким, с ярко выраженным наклоном влево и почти неразборчивым из-за обилия завитушек, уместных скорее в учебных работах начинающего каллиграфа, чем в письме самого могущественного человека в Соединенном Королевстве. "Доброе утро, сэр Макс! - так начиналось его послание. - Как ни странно, - писал Нуфлин, - сладкие обещания Хранителей Харумбы отнюдь не оказались лживыми, а ведь я до последней минуты изрядно опасался, что эти господа просто нашли ловкий способ отнимать деньги у чудаков, размечтавшихся о легком бессмертии. Тем не менее два часа назад я проснулся в своем новом дворце, где все устроено в полном соответствии с моими пожеланиями, и должен отметить, что уже много лет не чувствовал себя настолько здоровым и бодрым, даже поясница, которая всегда была моим самым слабым местом, не дает о себе знать, а что касается аппетита - можно подумать, что я вернулся в дни своего детства, когда был готов жрать любую дрянь с жадностью оголодавшего волчонка... Впрочем, все эти мои старческие восторги по поводу здоровья и аппетита вряд ли тебе интересны. Памятуя о твоем любопытстве (тебе ведь наверняка не терпится узнать, как тут у них все устроено), замечу, что мне уже довелось испытать не только голод, но и желание посетить отхожее место, моя кожа по-прежнему чувствует тепло солнечных лучей и прохладу утреннего ветра, так что мои ощущения ничем не отличаются от обычных - разве что неприятных заметно поубавилось, как я уже отметил выше. Хранители этого места (как ты понимаешь, я еще не успел завести других знакомств) утверждают, что обитатели Харумбы не чураются даже радостей плотской любви, и признаться, меня весьма забавляет мысль о том, что теперь, на старости лет, после долгих столетий аскетического подвига, я вполне могу позволить себе пуститься во все тяжкие. Что ж, по крайней мере, будет чем заполнить ночи: меня как раз предупредили, что единственное неудобство, связанное с моим новым существованием, заключается в том, что спят здесь редко, понемногу и никогда не видят снов, зато и от усталости не страдают, так что я не считаю, будто бессонница - такая уж высокая плата за бессмертие. Надеюсь, мой рассказ хоть немного удовлетворил твое любопытство. А теперь приступим к главному". - Ишь ты! - вслух сказал я. - Что ж, посмотрим, что у нас считается "главным"... Но Великий Магистр Нуфлин Мони Мах все-таки умудрился удивить меня напоследок - остается благодарить судьбу за то, что в мой распахнувшийся рот не залетела какая-нибудь чайка. "Я уже не раз говорил, что собираюсь отблагодарить тебя. Надо отдать тебе должное: сначала ты проявил великодушие и не стал мстить мне за попытку похитить твое молодое, отлично приспособленное для долгой жизни тело, а потом уговорил моего старинного врага отпустить меня восвояси, да еще и расплатился с ним самым ценным из своих талисманов. И вот теперь, когда я стал новым жителем Города Бессмертных (какая все же непростительная глупость называть благословенную Харумбу Городом Мертвых!) и окончательно убедился, что твои усилия не пропали зря, пришло время, фигурально выражаясь, выписать чек. Разумеется, о настоящем чеке не может быть и речи: все мои личные сбережения, да и почти все богатства моего Ордена перекочевали в кладовые Харумбы (теперь я могу с чистым сердцем сказать, что оно и к лучшему), к тому же, при всем моем уважении к деньгам, вынужден отметить, что они не всегда являются адекватной платой за некоторые услуги. Поэтому я собираюсь предложить тебе ни больше и ни меньше, как власть над Соединенным Королевством. Как ты знаешь, у меня не было преемника, который мог бы возглавить Орден Семилистника после моей... скажем так: вынужденной отставки. Возможно, теперь ты и сам догадываешься, почему я не стал назначать преемника: я ведь всерьез намеревался вернуться в Ехо в твоем теле, при этом (уж прости меня за откровенность) карьера служащего Малого Тайного Сыскного Войска отнюдь не казалась мне достойным содержанием новых страниц моей жизни. Поэтому перед отъездом я предупредил всех Старших Магистров Ордена, что они должны оставаться без Великого Магистра столько, сколько понадобится, и беспрекословно склониться перед любым человеком, который придет к ним на закате с непокрытой головой и произнесет некие заветные слова, звучание которых заставит все окна Иафаха распахнуться и снова захлопнуться, а в небе над Ехо появится радуга в три дюжины разноцветных полос и будет сиять всю ночь. Я связал их клятвой - из тех, что невозможно нарушить и остаться в живых, поэтому можешь быть спокоен: ты не услышишь ни единого возражения. Разумеется, я сам планировал стать собственным преемником. Как видишь, все повернулось не так, как я задумал. Впрочем, все к лучшему - сейчас, когда я встречаю рассвет на террасе своего дворца в Харумбе, я наконец-то могу произнести эти слова без затаенной горечи... ладно, дабы окончательно отказаться от лукавства, скажу так: почти без горечи. А ты, сэр Макс, - раз уж я обязан тебе удовольствием встретить этот рассвет! - можешь занять мое место. Или, если кресло Великого Магистра Ордена Семилистника покажется тебе слишком скучной игрушкой (а я подозреваю, что так оно и есть), ты можешь усадить в него любого, кого тебе заблагорассудится, - хоть своего драгоценного Кеттарийца. Правда, я заранее уверен, что он тоже откажется. Я неплохо изучил его за эти годы. Одним словом, судьба моего Ордена и всего Соединенного Королевства в твоих руках, а следующий Великий Магистр будет твоим вечным должником. Я даже не прошу тебя хорошенько подумать перед тем, как принять решение: если захочешь как следует развлечься - на здоровье! Ну а теперь, когда все уже сказано, мне осталось написать совсем немного: попрощаться и сообщить тебе заветные слова, вернее, числа и буквы. Имей в виду на будущее: почти любой ясновидец может разгадать чужое заклинание, если оно состоит из слов, принадлежащих человеческому языку, но никому не под силу распутать клубок из бессмысленных звуков и номеров. Да, не вздумай произносить это вслух ни при каких обстоятельствах - только один раз, у Явных Ворот Иафаха, и только на закате. А вот время года, погода и фазы луны никакого значения не имеют". Далее следовало несколько строк, больше всего на свете похожих на какой-нибудь шпионский шифр: густая каша, сваренная из обрывков бесконечно больших чисел и букв знакомого мне алфавита, которым пользуется добрая половина населения этого Мира. Запомнить невозможно, да что там запомнить: я здорово сомневался, что смогу прочитать вслух этот кошмар, ни разу не запнувшись. Но читать его вслух, как я только что выяснил, мне и не требовалось. Это удовольствие предстояло счастливчику, которого я сочту достойным занять парадное кресло Великого Магистра Ордена Семилистника, со всеми вытекающими последствиями. До меня окончательно дошел идиотизм ситуации, и я тихо рассмеялся, усевшись на дно корзины летающего пузыря. Идей на сей счет у меня было много, и все как одна дурацкие. Например, присвоить звание Великого Магистра сэру Мелифаро - чтобы никому мало не показалось! Или вызвать из Ташера моего приятеля Андэ Пу[12] и устроить всем "полный конец обеда", по его собственному меткому выражению. Вдоволь потешив свое воображение чудовищными сценами единоличного правления Андэ Пу, я устал смеяться в одиночестве и послал зов Джуффину. Кажется, на сей раз мне удалось не только удивить шефа, но даже слегка его шокировать. "Одним словом, выбирайте достойного кандидата, - заключил я. - А я, так и быть, устрою вам этот подарок ко Дню Чужих Богов". "Кошмар! - наконец сказал шеф. - Сэр Макс добрался до большой политики. Кажется, мне пора подавать в отставку и уезжать на край Мира, поскольку на территории Соединенного Королевства скоро воцарится абсолютная анархия!" "Ну уж нет! - возмутился я. - Тоже мне, нашли великого анархиста! Я люблю, чтобы вокруг все было спокойно, а бузил только я сам, да и то изредка... В общем, вы пока думайте над кандидатурой, а я спать хочу. Ночка была та еще. Кстати, я теперь знаю, что такое эта Харумба, только рассказать как следует, наверное, не сумею... Но это все потом, ладно?" "Ладно, - согласился Джуффин. - Спи, что ж с тобой сделаешь! И постарайся добраться домой без приключений, ладно? По-моему, ты уже выполнил свою годовую норму". "По-моему, тоже", - миролюбиво согласился я. Как ни странно, мне удалось исполнить его просьбу. Шесть дней, которые мне пришлось провести между небом и землей, протекали удивительно спокойно и однообразно. В глубине души я подозревал, что где-то рядом незримо присутствует Магистр Хонна, который вроде бы намеревался охранять меня от всевозможных напастей, и даже надеялся, что он решит со мной пообщаться. Но тут я ошибся: очевидно, этот мудрец не считал меня интересным собеседником, а может быть, какие-нибудь таинственные дела давным-давно отвлекли его от сомнительного удовольствия оберегать мою драгоценную персону. В любом случае, грозовые тучи, хвала Магистрам, больше не сгущались над моей головой, так что я успел как следует выспаться, отъесться и даже немного поскучать в финале. - Ну, что вы решили? - Это был первый вопрос, который я задал Джуффину, переступив порог его уютной гостиной. Таково магнетическое воздействие высокой политики на человеческий организм: я прибыл в Ехо поздно вечером, но не побежал целоваться со своей девушкой, не объявил общий сбор старых приятелей, дабы подарить им уникальную возможность повиснуть на моей шее, а посадил летающий пузырь в саду своего шефа и тут же ринулся к нему - совещаться. - Совершенно живой сэр Макс - воодушевляющее зрелище! - с удовольствием констатировал Джуффин. - Наконец-то хоть кто-то допьет остатки камры, скопившиеся в моих кружках за время твоего отсутствия: я ее специально не выливал, чтобы не переводить на тебя свежую. - Мелифаро уступил вам парочку своих дежурных гадостей, чтобы вы могли устроить мне достойную встречу? - понимающе вздохнул я. - Ну что ты, мальчик, это мое собственное творчество. Неужели ты полагаешь, будто я уже ни на что не гожусь? - демонстративно возмутился шеф. - Годитесь, - заверил его я. Упал в кресло и с удовольствием огляделся: нет ничего лучше, чем оказаться в знакомой обстановке после долгой отлучки! - Ну, где они, ваши хваленые остатки? Ловите момент: я так истосковался по всему домашнему, что вполне способен их допить! К счастью, слова сэра Джуффина Халли иногда расходятся с делом, так что мне досталась здоровенная кружка свежей горячей камры, а не обещанные помои. - И все-таки что вы решили? - нетерпеливо спросил я. - Кого будем делать Великим Магистром Ордена Семилистника? Вообще-то, если принять во внимание их бедственное финансовое положение, самой лучшей кандидатурой мне представляется Коба. Человек столько лет был старшиной портовых нищих, ему не привыкать! Джуффин укоризненно покачал головой. А я-то надеялся его рассмешить! - Да уж, Нуфлин сумел хорошо пошутить напоследок! - наконец сказал шеф. - Поставить судьбу своего Ордена в зависимость от твоего сомнительного чувства юмора - это надо же! Ты не очень обидишься, если я все-таки отклоню кандидатуру Кобы? - Не очень, - улыбнулся я. - Вообще-то, если бы вы согласились с моим решением, я бы первый начал умолять вас еще немного подумать. Знаю я этого Кобу: замучает налогами честных граждан, по старой нищенской привычке! - Про себя я подумал, что Коба им еще и "Архипелаг Гугланд" устроить может, но эту шутку шеф вряд ли бы понял, поэтому я спросил: - А вы уже кого-нибудь выбрали? - Не все так просто, - вздохнул Джуффин. - Будешь смеяться, но достойных кандидатов попросту нет. Вообще-то, поначалу я надеялся, что выберет Сотофа. В конце концов, она столько лет состоит в Ордене Семилистника, кому и решать, как не ей! Но ей все равно, лишь бы ее не принуждали занять это место - и пусть покарают меня Темные Магистры, если я стану делать вид, будто не одобряю ее желания оставаться в стороне! Потом я подумал, что Его Величеству Гуригу Восьмому будет приятно принять решение по этому вопросу. Король очень обрадовался и сказал: "Так пусть сам сэр Макс и возглавит Орден!" Мне пришлось потратить не один час своей единственной и неповторимой жизни, чтобы изложить ему причины, в силу которых из тебя получился бы никуда не годный Великий Магистр... - Спасибо! - искренне сказал я. - Только этого мне не хватало!.. Но что же вы, в конце концов, решили? - Да ничего мы толком не решили, - признался Джуффин. - Вернее, решили, что пока можно ничего не решать. Придержим эту козырную карту в рукаве, на будущее. В отсутствие Великого Магистра всеми делами в Ордене будут заправлять женщины Семилистника - негласно, разумеется. На такой вариант Сотофа согласна. А это значит, что в тайных подвалах Иафаха будет вершиться куда больше чудес, чем в последние десятилетия, а вот при Королевском Дворе постепенно начнут забывать, что такое настоящая интрига в духе минувшей эпохи. Сам понимаешь, меня это устраивает. О Короле и говорить не буду: он с детства мечтал, чтобы грозный Орден Семилистника превратился в некое подобие "канцелярии по делам чудес" - одну из многих Королевских канцелярий. И вот, похоже, сбылось - кто бы мог подумать! - А если дела пойдут вразброд? - нерешительно спросил я. - В столицу станут возвращаться беглые Магистры, начнутся какие-нибудь беспорядки и все такое? - Да нет, не думаю - пока я сижу в своем кресле, желающих вернуться по пальцам можно пересчитать! - хмыкнул шеф. - Ну а если окажется, что я - плохой предсказатель... Вот тогда-то ты и извлечешь из своего рукава нашу козырную карту! - заключил он. - А теперь марш отсюда! Мои брови изумленно поползли вверх: Джуффин еще никогда не выставлял меня из своей гостиной столь бесцеремонно. - Тебя ждут дома, - усмехнулся он. - И если ты не объявишься там в ближайшие полчаса, беспорядки в столице начнутся уже этой ночью, причем зачинщиками станут мои собственные сотрудники! - Отечество в опасности! - с пафосом провозгласил я. - Что ж вы мне сразу не сказали? Меняю летающий пузырь Буурахри на ваш амобилер! Лабиринт Мёнина Ничто не предвещало неприятностей. Бутерброды падали исключительно маслом вверх, дождь шел только в те дни, когда я выходил из дома в непромокаемых сапогах, на улице мне улыбались незнакомые девушки и их величественные мамаши (первые - многообещающе, вторые - снисходительно). А жизнь в Управлении Полного Порядка протекала согласно священному принципу "солдат спит, служба идет". Главным "спящим солдатом" был я: мои ночные дежурства напоминали размеренное существование пожилого курортника, скучноватое, но приятное. Поэтому когда сэр Лонли-Локли пригласил меня поужинать в только что открывшемся трактире шиншийской кухни с интригующим и немного старомодным названием "Уголья Хмиро", я с чистой совестью взвалил ответственность за судьбу Соединенного Королевства на нашего пернатого умника Куруша (в последнее время он поднял цены, теперь час отлучки обходится мне в целых три пирожных, но это меня не остановило). - Я сегодня уезжаю, - деловито объяснил сэр Шурф, когда мы уютно устроились за маленьким овальным столиком в овальном же помещении, с горем пополам имитирующем особенности архитектуры Шиншийского Халифата. Сегодня вечером он производил впечатление человека, который всерьез вознамерился расслабиться, даже его смертоносные перчатки отдыхали от дел в шкатулке, а большие сильные кисти рук, украшенные "маникюром" древних защитных рун, мирно покоились на столешнице. - И куда тебя на сей раз понесло? - почти равнодушно осведомился я. И после паузы обиженно добавил: - И почему, собственно, без меня? Путешествовать надо в хорошей компании. - Я еду один, поскольку для расправы с мертвецами, воскресшими на кладбище в Уттари, вполне достаточно моего присутствия, - он пожал плечами. - Это же служебная поездка, а не путешествие ради удовольствия! - Тогда ладно, - рассеянно согласился я. Признаться, моя бедная голова в это время была занята совершенно иными вещами, по большей части всякими романтическими глупостями, поэтому моя давешняя жалкая попытка изобразить возмущение была всего лишь обычной данью вежливости. - До нас дошла информация, что на кладбище в Уттари бесчинствуют какие-то совершенно особенные покойники, - заметил Шурф. - Они были колдунами в каком-то ином Мире, там же и умерли, а вернуться к жизни почему-то попытались не где-нибудь, а именно у нас. Порой новые тайны вселенной оказываются сродни вздорным капризам! - Их можно понять - в смысле, покойников! - легкомысленно согласился я. - Этот Мир - великолепное местечко... - ...под небом которого совершенно неуместно досадное присутствие полуразложившихся людоедов из чужого Мира! - строго сказал Лонли-Локли. - Так они еще и людоеды? - огорчился я. - По крайней мере, так утверждает начальник Тайного Сыска Уттари. - Мой коллега пожал плечами. - Как обстоят дела в действительности, я пойму, когда окажусь на месте. - И надолго ты туда? - Пока не знаю. Было бы опрометчиво строить планы, не ознакомившись с обстоятельствами, - довольно равнодушно откликнулся Шурф. - Возможно, окажется, что это дело не для одного дня. Поэтому я позволил себе небольшое отступление от правил и предложил тебе отлучиться со службы для участия в этом ужине... Кстати, я собираюсь заказать суп Тысяча Специй и тебе рекомендую. Это - жемчужина шиншийской кухни, мастера которой славятся умелым обращением с пряностями. - А что, специй действительно тысяча? - недоверчиво спросил я, осторожно попробовав ароматное варево. Суп показался мне вполне вкусным, довольно острым, но число 1000 вызывало у меня некоторое недоверие. - Увы, нет, - печально вздохнул Лонли-Локли. - Я читал, что классический рецепт этого блюда предусматривает 987 специй, и полагаю, что название - дань совершенно необъяснимой человеческой привязанности к круглым числам. Но в супе, который мы едим, их гораздо меньше. - Он как заправский дегустатор посмаковал исследуемый состав и резюмировал: - Всего 831! Не могу понять почему: вроде бы повара они выписали из Шиншийского Халифата... Наверное, просто экономят на самых дорогих специях. Полагают, что в Соединенном Королевстве живут только грубые варвары, не способные уловить разницу. - И жестоко заблуждаются. По крайней мере, ты у нас точно не варвар! Ты что, на вкус определил, что специй именно 831, а не 832, к примеру? - изумленно осведомился я. - Ну разумеется, а как же еще? - невозмутимо ответил он. - Мои вкусовые рецепторы, хвала Магистрам, достаточно чувствительны... Если бы у меня было немного больше свободного времени, я бы мог составить список недостающих специй и официально предъявить претензии хозяину этого заведения, но поскольку через полчаса я должен ехать... Придется заняться этим по возвращении. Я мог только искренне посочувствовать горемычному ресторатору: когда в твой кабинет вваливается грозный сэр Лонли-Локли, Мастер Пресекающий Ненужные Жизни, торжественно потрясая списком не попавших в суп специй и требуя немедленной сатисфакции... Ох, счастье все-таки, что я не владелец трактира! По всему выходит, что опасная это профессия в прекрасной столице Соединенного Королевства. Как бы то ни было, но я проводил этого потрясающего парня до амобилера, пожелал ему счастливого пути и напоследок безапелляционно заявил, что его священная обязанность вернуться как можно скорее: дескать, без него мы все тут пропадем. Грешные Магистры, я как в воду глядел! Но тогда я и не подозревал, что мой безответственный треп является своего рода мрачным пророчеством. Помахал ему рукой и отправился на службу, предусмотрительно запасшись пирожными для Куруша. Его традиционное ворчание по поводу моего долгого отсутствия казалось мне единственной проблемой, заслуживающей внимания. На самом деле мне предстояло всего два часа нормальной человеческой жизни - и на том спасибо! По крайней мере, я успел выпить кружку камры, спокойно покурить и даже полистать свежайший, то есть завтрашний утренний выпуск "Королевского голоса". В последнее время с тамошними репортерами творятся престранные вещи: ребята начали писать гораздо лучше, чем прежде, - то ли "потный вал вдохновения" внезапно захлестнул их с головой, то ли сэр Рогро устал постоянно краснеть перед приятелями-интеллектуалами за бесчисленные ляпы своих сотрудников и потихоньку заколдовал весь штат... Во всяком случае, прогресс налицо, и я больше не придерживаюсь мнения, что читать "Голос" следует только через полдюжины дней после его выхода, когда газета хорошенько отлежится под столом и станет частью истории, а напротив, договорился, чтобы каждый новый выпуск мне доставляли ночью, прямо из типографии. Запах свежей краски кружит мне голову и (что за странные ассоциации?!) дает возможность почувствовать себя чуть ли не самой важной персоной в Соединенном Королевстве. Сия идиллия была прервана вторжением сэра Джуффина Халли, что само по себе не лезло ни в какие ворота: в это время суток шефу полагалось вовсю наслаждаться жизнью: начальник - он начальник и есть! - Вы истосковались по моему обществу? - недоверчиво спросил я. - Все равно зря приехали: все свежие анекдоты я вам уже рассказал, и вообще я сегодня сонный. То ли шиншийская кухня виновата, то ли за сложившуюся личную жизнь расплачиваюсь... - Сонный, говоришь? - зловеще переспросил Джуффин. - Ничего, сэр Макс, сейчас я тебя разбужу! - Мне уже страшно, - отчаянно зевнул я. - Подождите, не говорите ничего, дайте подумать: может быть, мне лучше просто подать в отставку, пока не поздно? - Уже поздно, мой бедный сэр Макс! - вздохнул шеф. И печальным, но обыденным тоном, каким обычно жалуются на зловредных жен или скверных поваров, сообщил: - У нас тут, видишь ли, Его Величество потеряться изволило... - Как это - потеряться?! - изумленно спросил я. - Король не может просто так взять и потеряться! У него же всяческие телохранители имеются, стражники, пажи, церемониймейстеры и прочие специальные полезные личности, которые не дают властителям жить по-человечески. Фиг тут потеряешься! - До сегодняшнего вечера я тоже так думал, - проворчал Джуффин. - Тем не менее Гуриг всегда успешно боролся со своими придворными за свободу собственной личности. В начале своего правления он запретил свите сопровождать его в уборную, потом отменил почетный караул на пороге своей спальни, потом понемногу приучил дворцовую охрану к мысли, что Король имеет полное право в одиночестве бродить по коридорам собственного дворца. Когда старый церемониймейстер, который держал в ежовых рукавицах даже его воинственного папеньку, подал в отставку, Гуриг от радости прыгал. И вот допрыгался... Пропал в собственном дворце, среди бела дня. - Среди бела дня? Странно: в газете об этом ни слова! - Я выразительно помахал завтрашним выпуском "Королевского голоса". - Еще чего не хватало! - Джуффин посмотрел на меня почти с жалостью. - Эта новость не для газет. Если граждане Соединенного Королевства узнают, что остались без своего Короля... Грешные Магистры, в этом случае смута во время книжного скандала, посвященного памяти блаженного Йонги Мелихаиса[13], покажется нам всего лишь карнавалом: шумным, но безобидным. Это пахнет сменой династии: у Гурига ведь нет ни братьев, ни детей, ни даже каких-нибудь кузин с кузенами. Род Гуригов никогда не славился чрезмерным чадолюбием... - Ужас! - искренне резюмировал я. - Но я пока все равно ничего не понимаю. Куда он мог исчезнуть? Небось очередное колдовство? Какой-нибудь мятежный Магистр пронюхал, что Нуфлин отбыл в Харумбу, власть Ордена Семилистника пошатнулась, и не преминул этим воспользоваться... - Нет, мятежные Магистры тут совершенно ни при чем, - возразил Джуффин. - А вот колдовство, разумеется, имеет место. И какое колдовство! Очередной сюрприз твоего старинного приятеля Мнина. - Хреново, - вздохнул я. - Ваш легендарный Мнин хуже целой армии мятежных Магистров. Не король, а сундук с сюрпризами - по большей части не слишком приятными. Нет, чтобы с достоинством взирать на потомков со страниц учебников по истории, как и подобает всякому уважающему себя историческому персонажу... А откуда вы знаете? - Хорош бы я был, если бы не знал! - строго сказал Джуффин. - Работа у меня такая. Неужели ты думаешь, что я занимаю свое кресло только потому, что его срочно требуется протереть до дыр? - А разве нет? - невинно переспросил я. Потом решил, что немного перегнул палку, и придал своей ухмыляющейся роже серьезное выражение - ни дать ни взять, отличник, вечно тянущий руку со своей первой парты! - и торопливо сказал: - Извините, просто до меня еще не дошло, насколько все серьезно. Расскажите, как обстоят дела, я больше не буду вас перебивать. - Что ж, тогда у тебя есть мизерный шанс дожить до утра, - ласково сказал шеф. - Ладно уж, слушай. Исчезновение Гурига обнаружилось за час до ужина, то есть на закате. К счастью, его новый церемониймейстер весьма сообразителен: он сделал все для того, чтобы эта информация не стала достоянием остальных придворных. Он официально заявил, что Король изволит грустить и желает побыть в одиночестве, отнес в его пустую спальню поднос с едой, дабы не вызывать излишних подозрений, а потом послал мне зов. В этот момент я как раз подъезжал к дому. Пришлось повернуть обратно, отправиться в замок Рулх и начать поиски. Скажу откровенно: задача оказалась не из легких. Закон Соединенного Королевства запрещает кому бы то ни было становиться на след Короля - при любых обстоятельствах! А ведь даже для меня это единственный способ быстро найти человека. Счастье, что в свое время ты пристроил в нашу контору Нумминориха. Я тут же вызвал его в замок и велел нюхать как следует. Джуффин умолк, я озадаченно уставился на него. Но немой вопрос, наверняка крупными буквами написанный на дне моих глаз, остался без ответа. - И что? - наконец спросил я. - Неужели безрезультатно? Насколько я успел изучить нос нашего Нумминориха, вы должны были обнаружить Гурига через несколько минут после старта. - Не все так просто, - меланхолично откликнулся Джуффин. - Мы сделали ровно половину дела. Теперь я совершенно точно знаю, куда делся Гуриг. Догадываюсь, как его туда занесло. Почти уверен, что он все еще жив. Но это ничего не меняет, Макс. Его Величество угораздило заплутать в знаменитом Лабиринте Мнина. До сих пор все заинтересованные лица утешали себя надеждой, что этот Лабиринт - страшная сказка для непоседливых юных принцев и еще более непоседливых придворных чародеев. Сегодня я убедился в том, что это не сказка. К сожалению или к счастью - я еще не решил... - Так, - обреченно вздохнул я. - Не успел я избавиться от меча Короля Мнина, как тут же всплывает новый сувенир. Ставлю дюжину корон, что слоняться по этому грешному Лабиринту предстоит именно мне. Я же у нас с некоторых пор специализируюсь по художествам этого шутника Мнина. - Совершенно верно, - спокойно подтвердил Джуффин. - Тебе будет легче жить на свете, если я по секрету скажу тебе, что сначала попытался войти в Лабиринт Мнина сам? Это было бы наилучшим выходом. Но меня не пустили. Хитрец Мнин заранее позаботился о том, чтобы в его Лабиринт не могли войти могущественные старики вроде меня. Если бы я оказался внутри, я бы просто разнес в клочья эту опасную игрушку: есть вещи, с которыми нельзя шутить. А Мнин был большим любителем нарушать те немногочисленные запреты, которые должен соблюдать всякий прикоснувшийся к тайнам Истинной Магии. За что и поплатился, в конце концов, но это уже его проблемы... Скажу тебе откровенно, сэр Макс: мне не слишком хочется посылать тебя в это пекло, но я не вижу альтернативы. - А Лабиринт Мнина - именно пекло? - дрогнувшим голосом уточнил я. Джуффин кивнул и отвернулся к окну; Не то обдумывал свое дальнейшее выступление, не то просто не хотел смотреть мне в глаза. Если так, то дело точно пахло керосином, да не простым, а марочным: до сих пор шеф отправлял меня в пасть очередного чудовища по имени "приключение", не испытывая чувств, даже отдаленно напоминающих угрызения совести. - Я не зря использовал именно слово "пекло", свойственное культуре твоей родины, - наконец сказал Джуффин. - У нас в Мире нет ни одной философской системы, которая обещает воздаяние за грехи после смерти. Впрочем, это ты и сам давно уяснил. Зато в этом Мире есть хитроумная ловушка, созданная совместными усилиями Вечности и рехнувшегося от сознания собственного могущества Вершителя по имени Мнин. Если верить мифу, Лабиринт Мнина соткан из обрывков разных Миров - всех Миров, какие только существуют в бесконечности вселенной. Следовательно, и сам Лабиринт бесконечен. Неизвестно, существует ли выход из Лабиринта Мнина. До сегодняшнего дня даже не было известно, существует ли вход. Теперь мы знаем, что вход все-таки есть, и это позволяет надеяться на наличие некоего подобия выхода... - Джуффин умолк, потом испытующе посмотрел на меня и решительно сказал: - Знаешь, Макс, я ведь не могу приказать тебе отправиться в Лабиринт Мнина. Твоя жизнь не принадлежит мне, а вполне возможно, что за входом в Лабиринт тебя ждет смерть или... Впрочем, предпочитаю промолчать: нет ничего хуже, чем напророчить беду! А может статься, что Лабиринт примет тебя, как старого друга, и подарит тебе множество восхитительных тайн. Возможно, меня подводит профессиональная привычка с недоверием относиться ко всему неизвестному, и я зря тебя пугаю. Тем не менее, имей в виду: если ты откажешься идти в Лабиринт Мнина, я не стану ставить тебе "двойку". И не напишу слово "трус" напротив твоего имени в своем рабочем дневнике... Да и нет у меня никакого дневника, это у нас только сэр Шурф с причудами. - Грешные Магистры, как не вовремя он уехал! - с горечью сказал я. - Вдвоем с этим парнем я бы отправился в Лабиринт не раздумывая... Может быть, попросим его вернуться? Джуффин с сомнением покачал головой: - Не думаю, что это было бы разумно. По моим сведениям, ожившие мертвецы в Уттари - настоящее бедствие. Мертвые колдуны из иного Мира, одержимые жаждой убийства, к тому же озлобленные смертью и страданиями, которые постоянно испытывают их разлагающиеся тела. И, что хуже всего, их число возрастает с каждым часом. Я уверен, что сэр Шурф легко справится с этой напастью, но кроме него, пожалуй, некому. А если мы вернем его обратно... Ох, Макс, я боюсь, что за это время окрестности Уттари могут опустеть! Слишком высокая плата за жизнь нашего Короля... даже если прибавить к ней твою шкуру, тоже весьма ценную в глазах компетентного эксперта вроде меня. - Спасибо за комплимент, - вздохнул я. - Значит, Шурф вне игры. И вы тоже, поскольку некая неведомая сила не пускает вас в этот грешный лабиринт. Сие досадно. Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине... Ладно, значит, придется идти в одиночку. - Так ты решил идти? - Не могу сказать, что шеф удивился. Ну да, конечно, этот хитрец с самого начала знал, чем закончится наш разговор. Поэтому я даже отвечать не стал, просто пожал плечами: дескать, и так все понятно! - Что ж, отговаривать я тебя не стану: служебное положение не велит. Считай, что памятник в полный рост на какой-нибудь центральной площади Ехо ты уже заслужил, - невесело усмехнулся Джуффин. И твердо добавил: - Но один ты не пойдешь! - Что касается памятника, его следовало поставить еще года три назад, - в тон ему откликнулся я. - По крайней мере, тогда я еще был достаточно глуп, чтобы искренне обрадоваться этому событию. А теперь, пожалуй, не стоит впустую переводить казенные средства... - Я посмотрел в глаза шефу, осекся и снова стал серьезным: - Один не пойду, говорите? Ладно, но с кем, в таком случае? Кто он, этот счастливчик? Или жребий бросать будем? - Не будем, - сухо сказал Джуффин. - Давай действовать методом исключения. Послать с тобой я могу только одного из своих сотрудников, это понятно. Что ж, поехали! Меня Лабиринт не принимает. Сэр Шурф в Уттари. Нумминорих слишком неопытен и будет для тебя скорее обузой, чем помощником. Меламори я с тобой не пущу, даже если оба умолять будете: когда вы с ней собираетесь в одном помещении, там тут же воцаряется совершенно нерабочая атмосфера! - Еще чего! - буркнул я. - У меня не так много любимых девушек, чтобы таскать их по всяким подозрительным лабиринтам! - Рад, что ты не настолько романтичен, - улыбнулся шеф. - Ну, кто у нас там дальше? Сэр Луукфи Пэнц? Думаю, ты и сам понимаешь, что этот парень рожден исключительно для нежного воркования с буривухами из Большого Архива, так что пусть остается на своем месте. - Ага, - кивнул я. - Вот если бы пропал не Король, а буривух, тогда - другое дело! - Сэр Кофа - самый опытный и, возможно, самый могущественный из наших коллег, - продолжил Джуффин, - но, как ты и сам знаешь, он слишком мирской человек для подобных путешествий. Леди Кекки Туотли - его достойная ученица, со всеми вытекающими последствиями. Так что особого выбора у нас нет: с тобой отправится сэр Мелифаро. По-моему, из этого парня получится неплохой спутник: он быстро соображает, еще быстрее действует и, в отличие от тебя, никогда не теряет голову. Да и ему это приключение пойдет на пользу: его потенциальные возможности весьма велики - как и всякий Страж[14], Мелифаро горы способен свернуть, когда приходит время пройти по тонкой грани, отделяющей Очевидную Магию от Истинной, но до сих пор у него не было решительно никакой возможности как следует попрактиковаться. Надо же когда-то начинать! - А жизнь - не чрезмерная цена за возможность как следует попрактиковаться? - осторожно спросил я. - Это нормальная цена, - сухо ответил Джуффин. - Обычная. Ты и сам это знаешь. - Так то я... - Я неопределенно пожал плечами, не в силах четко сформулировать, в чем состоит принципиальная разница между мной и сэром Мелифаро. В окраинных филиалах моего сознания зашевелились смутные предположения, что, дескать, мне позволили перебраться в этот прекрасный Мир и великодушно предложили здесь пожить, поэтому я вроде как всем вокруг должен, а сэр Мелифаро вроде как нет... Чушь, одним словом! - Не вижу особой разницы! - Джуффин решительно положил конец моим размышлениям. - Собственно говоря, Мелифаро должен прыгать до потолка: такой шанс по уши залезть в настоящие чудеса раз в тысячу лет выпадает. В отличие от тебя парень отлично понимает, что без хорошей практики годков через сто он сможет претендовать разве что на место генерала Бубуты, который к тому моменту, я надеюсь, наконец-то подаст в отставку... Но я сомневаюсь, что наш сэр Мелифаро действительно планирует провести остаток своей единственной и неповторимой жизни в кресле Начальника Городской Полиции. Лучше уж навсегда застрять в Лабиринте Мнина: возможно, это трагический финал, но, по крайней мере, не столь банальный! - Стоит четверть часа с вами поговорить, и все переворачивается с ног на голову, - улыбнулся я. - Я одного не могу понять: то ли вы такой умный, то ли я такой глупый? - Не могу назвать эти тезисы взаимоисключающими, - ехидно подмигнул мне шеф. - Ладно, какое-никакое, а решение принято. И то хлеб. Сейчас вызову Мелифаро и поедем в замок Рулх - такое развлечение надолго откладывать нельзя. - Нельзя так нельзя, - обреченно вздохнул я. Налил себе немного камры (не то чтобы мне действительно хотелось пить, но когда еще доведется!), уткнулся носом в чашку и предался мрачным раздумьям. Признаться, мне было здорово не по себе - не страшно, скорее просто грустно. Перед внутренним взором маячил дразнящий список запланированных на завтра дел, незначительных, но приятных: возвращение домой на рассвете, несколько торопливых, но нежных поцелуев в полумраке коридора, прогулка с собакой по узким переулочкам Старого Города, неторопливый завтрак у ворчуна Мохи в обществе стопки свежих газет и двойной порции его изумительных блинчиков по-мурийски, пара-тройка блаженных часов под одеялом, а потом, вечером, - еще одна долгая прогулка по городу, на сей раз не с Друппи, а в обществе Меламори, которая наверняка не откажется заглянуть на очередной поэтический вечер в "Трехрогую луну", благо завтра как раз новолуние... Все эти планы я теперь мог записать на бумаге, а список тщательно скатать в трубочку и аккуратно засунуть в собственную задницу - им не суждено было осуществиться. Джуффин заметил прискорбную перемену в моем настроении, адресовал мне вполне сочувственный взгляд и негромко сказал: - Макс, ты не обязан идти в Лабиринт Мнина. Я с самого начала ясно дал тебе это понять. - Я помню, - вздохнул я. - Но вы же сами знаете, что я все равно пойду. И я это знаю. Так что не будем толочь воду в ступе, ладно? А то у меня в сердце снимает угол один малодушный паренек, живучая такая сволочь... В отличие от меня он просто обожает такие разговоры! - Понимаю, - серьезно кивнул Джуффин. - Что ж, не буду лишний раз искушать твоего приятеля. Решено - значит, решено! И мы замолчали. Я молчал обреченно, шеф - сочувственно. Настроение у нас было настолько, с позволения сказать, лирическое, что явление сэра Мелифаро, злого, невыспавшегося и, как следствие, ехидного до изжоги, показалось мне настоящим подарком судьбы - на сей раз к его ярко-алому лоохи прилагались лиловая скаба, зеленые сапоги и желтый тюрбан. Сие ужасающее зрелище здорово подняло мне настроение, совсем как праздничный фейерверк. - Ага, сейчас выяснится, что это чудовище боится оставаться одно в темноте, и поэтому я должен всю ночь сидеть рядом с ним и держать его за ручку, ибо вы уже устали его успокаивать! - сварливо сказал он Джуффину прямо с порога, не утруждая себя формальным вежливым сообщением о высоком качестве нынешней ночи. Под "чудовищем", естественно, разумелся я - а кто же еще?! - Что-то в этом роде, - спокойно согласился Джуффин. - Скажем так: сэр Макс боится оставаться один в темноте, которая окутывает коридоры Лабиринта Мнина. Поэтому было бы неплохо, если бы рядом с ним был парень вроде тебя - способный отвлечь его от тревожных предчувствий и прочих глупостей... одним только видом своего наряда. Ты ведь у нас специализируешься на управлении оттенками его драгоценного настроения? - Подождите-ка! - Мелифаро озабоченно нахмурился. - Я что-то со сна никак не соображу: где заканчивается шутка и начинается служебная инструкция? - Шутка - это всего лишь часть служебной инструкции, - строго сказал шеф. - Да, я так и подумал... - Он растерянно моргал, отчаянно пытаясь проснуться: на "автопилоте" вполне можно проделать путь от улицы Хмурых Туч до улицы Медных Горшков и брякнуть дежурную гадость слабого посола, но для того, чтобы поддерживать осмысленную беседу с сэром Джуффином Халли, все-таки следует прийти в сознание. - Так вы говорите, что "темнота окутывает коридоры Лабиринта Мнина"? Впервые слышу это словосочетание! Слово "лабиринт" знаю, о Короле Мнине, сами понимаете, тоже наслышан, но о том, что у него был какой-то личный лабиринт... - Почему - "был"? - насмешливо прищурился Джуффин. - Он есть. И в этом грешном лабиринте заплутал наш бездетный монарх, что, сам понимаешь, чревато большими внутриполитическими осложнениями... Признаться, мне бы очень хотелось сохранить династию Гуригов: все-таки Соединенному Королевству это семейство приносит исключительно пользу. К тому же в их жилах кровь людей, эльфов и крэйев смешалась в очень хорошей пропорции - где еще найдешь таких психически уравновешенных монархов?! - Так, - ошарашенно сказал Мелифаро, опускаясь в кресло. - Рассказывайте все по порядку. Я уже проснулся. Мне пришлось еще раз выслушать историю исчезновения Его Величества Гурига VIII и не слишком оптимистическую версию Джуффина касательно природы Лабиринта Мнина. Мелифаро был на высоте: он и глазом не моргнул. - Ясно, - просто сказал он, когда шеф умолк. - Мы прямо сейчас должны отправляться? Тогда поехали - чего мы ждем?.. Кстати, Макс, это ты рассказывал мне анекдот про обезьяну и полицейского? Ну, когда обезьяна не смогла достать лакомство с верхушки столба и села подумать, а полицейский сказал: "Чего тут думать, прыгать надо!" Так вот, я считаю, что он был совершенно прав. Пришло время как следует "попрыгать"! Я невольно улыбнулся, восхищаясь его деловитым оптимизмом. Джуффин исподтишка скорчил мне лукавую рожу. Подразумевалось: "Ну что, съел, сэр Макс?" Я был с ним совершенно согласен: "Съел"! По дороге в замок Рулх Мелифаро продолжал радовать нас своим отличным настроением. В конце концов, я решил, что все к лучшему: в обществе сэра Шурфа я, конечно, чувствовал бы себя почти как за каменной стеной, зато в компании Мелифаро было чертовски весело жить. Если учесть, что за порогом загадочного Лабиринта Мнина нас обоих, возможно, ждала Вечность... что ж, по крайней мере, я мог быть уверен: скучной она не покажется! - Это здесь, - лаконично сообщил Джуффин, когда мы миновали добрую дюжину дворцовых коридоров, потом несколько огромных, роскошно обставленных комнат и наконец оказались в сравнительно небольшом помещении, загроможденном невероятным количеством предметов: от старинной мебели и отвернутых к стене картин в драгоценных рамах до забавных игрушечных зверьков, сшитых из лоскутов меха и кожи. - Уж не знаю, как выглядит Лабиринт Мнина, но это помещение больше похоже на обыкновенную кладовую, - тут же презрительно фыркнул Мелифаро. - Ничего удивительного: это и есть кладовая! - согласился шеф. - Здесь хранятся вещи, которые в свое время стояли в детской Его Величества. Думаю, у Гурига случился приступ сентиментальности, с ним это бывает. Наверняка он пришел сюда за любимой меховой собакой или решил разыскать картину, которая висела над его постелью. Слоняясь среди воскресших воспоминаний о детстве, он случайно - если хоть что-то в этом Мире происходит случайно! - задел гобелен, который и без того держался на одном честном слове, гобелен упал - видите, до сих пор валяется на полу. И тут Гуриг обнаружил нечто такое, мимо чего просто не смог пройти: любопытство - скорее достоинство, чем порок, но иногда весьма опасное достоинство... Идите-ка сюда, мальчики, я вам кое-что покажу. Вот он, вход в Лабиринт. Джуффин указывал на неглубокую нишу в стене, в которой скрывалась низенькая дверь, украшенная резьбой и обильно инкрустированная кусочками драгоценного светлого металла. Она больше смахивала на дверцу какого-нибудь антикварного одежного шкафа, чем на вход в неведомое, поэтому я недоверчиво покосился на шефа. - Не веришь - проверь! - лукаво подмигнул он. - Да уж придется, - в тон ему усмехнулся я. - Пошли! - нетерпеливо сказал Мелифаро. Осекся и вопросительно посмотрел на Джуффина: - Или у вас есть еще какие-то инструкции, сэр? - Какие уж тут инструкции! - Тот с досадой пожал плечами. - На сей раз я знаю о предстоящих вам неприятностях ничуть не больше, чем вы сами. Я, видишь ли, никогда не бывал в Лабиринте Мнина. - Ничего удивительного: до сегодняшнего дня его вообще считали одной из самых завиральных страшилок, - утешил шефа сердобольный Мелифаро. И повернувшись ко мне, бодро осведомился: - Ну что, пошли, чудовище? - Сейчас, - деревянным голосом сказал я, поскольку уже несколько секунд пребывал в глубоком шоке. - Смотрите! - Я только что заметил глубокие, старательно прорезанные царапины в самом центре таинственной дверцы, ведущей в неизвестность. Там было вырезано то самое одиозное слово из трех букв, которое так любят писать на стенах общественных сортиров моей далекой родины, - впрочем, заборы, стены, лифты, подъезды и гаражи обычно тоже редко бывают обделены вниманием анонимных каллиграфов. Мои коллеги отнеслись к этому открытию без особого энтузиазма, поскольку ничего не поняли: жители этого прекрасного Мира жестоко обижены судьбой, которая поскупилась вложить в их уста пару дюжин отборных матерных словечек на все случаи жизни. Вообще-то, я периодически провожу среди них просветительскую работу, но, увы, слишком редко, так что сейчас, когда дело дошло до "полевой практики", ребята не смогли опознать самое короткое из известных мне неприличных слов. Даже всеведущий сэр Джуффин довольно растерянно взирал то на меня, то на скандальную надпись, очевидно пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог слышать это загадочное слово. А мой единственный прилежный ученик, сэр Шурф Лонли-Локли, не поленившийся записать и выучить наизусть все, что я сумел припомнить, был далеко. - Это что? Руны Короля Мнина? - озабоченно поинтересовался Мелифаро. И сам себя перебил: - Нет, на руны не очень похоже. Тогда что? Заклинание? - Считай, что и то и другое! - фыркнул я. Меня душил смех, давать волю которому я, признаться, не решался: мне не раз доводилось испытывать на собственной шкуре переменчивый тяжелый нрав легендарного властителя древности по имени Мнин, и я не был уверен, что ему понравится мое ржание на самом пороге его знаменитого Лабиринта... И потом - а вдруг в этом Мире слово из трех букв действительно является не бранью, а заклинанием? Возможно, самым крутым заклинанием всех времен и народов, так что даже всеведущий сэр Джуффин Халли еще не успел его выучить... - Наступил ответственный момент, - хмуро сказал Джуффин. - А ну-ка, Макс, попробуй открыть эту дверь. Я почти уверен, что у тебя она откроется как миленькая, но если все-таки не откроется... - Придется вызывать дворцового слесаря! - мрачно хмыкнул я. - Среди ночи он вряд ли быстро заявится, так что постараемся обойтись без его помощи. Я взялся за дверную ручку и сразу понял, что дверь откроется, никуда она от меня не денется: так порой бывает, когда берешь за руку малознакомую девушку и уже знаешь, что она разрешит тебе все, не откладывая первый невинный поцелуй на туманное послезавтра... Я тут же получил свою традиционную, как британский "файв-о-клок", порцию страха: всего один, но мощный удар в сердце - маленькую, глупую, чуткую и непомерно нервную мышцу, доставшуюся мне от рождения. Впрочем, мое второе сердце - обычно равнодушный к собственной судьбе загадочный комок призрачной плоти - тоже вздрогнуло, как разнежившийся на августовском солнце пляжник от первого порыва вечернего бриза. Мне чертовски хотелось отказаться от нашей безнадежной затеи с поисками пропавшего короля и рвануть домой: Гуригом больше, Гуригом меньше, "вода дала, вода взяла", как говаривали флегматичные чукотские мудрецы - какая, к Темным Магистрам, разница?! Было бы из-за чего соваться в пекло... Но я сунулся, разумеется. За дверью было так темно, что даже мои глаза, давно обретшие счастливую способность видеть в темноте, поначалу отказались отправлять какую бы то ни было информацию своему шефу, приютившемуся в черепной коробке. Здесь пахло сыростью, где-то вдалеке журчала вода, и вообще у меня создалось впечатление, что я скорее вовсе покинул помещение, чем просто перешел из одной комнаты в другую. А потом я услышал за своей спиной бодрое сопение Мелифаро и почти беззвучный хлопок закрывшейся двери - это было больше похоже на аккуратный удар в солнечное сплетение, чем на настоящий звук. Я тут же обернулся и сразу понял, что дверь исчезла. Если бы мы захотели сразу вернуться назад, у нас бы все равно ничего не вышло: возвращаться уже было некуда. - Нет больше никакой двери, - деревянным голосом сказал Мелифаро. Он тоже оглянулся и сразу все понял, бедняга. - Всегда подозревал, что прогулка в твоей компании добром не кончится! Говорила мне мама: не ходи, сынок, на службу в Тайный Сыск, становись лучше пиратом, как твой старший брат, - и весело, и прибыльно, и почти безопасно! А я, дурак, ее не послушал... - Она действительно так говорила? - недоверчиво поинтересовался я. - Ну да, - невозмутимо ответил Мелифаро. - Любая мать хочет, чтобы ее дети хорошо устроились в жизни!