Памела Треверс Мэри Поппинс с Вишневой улицы OCR Палек, 1998 г. Глава 1 Восточный ветер Хотите попасть на Вишневую улицу? Это совсем просто. Подойдите к по- лицейскому на перекрестке. Он слегка сдвинет на один бок каску, сосредо- точенно почешет в затылке, вытянет вперед белый, затянутый в перчатку палец и скажет: - Сначала поверните направо, потом налево, еще раз направо - и вы на Вишневой. Всего доброго! Идите, как сказал полицейский, и окажетесь на Вишневой улице, дома на ней стоят на одной стороне, на другой - парк, а вишни растут как раз по- середине. Вы, конечно, будете искать дом N 17, ведь эта история про не- го, и вы сразу его найдете. Во-первых, это самый маленький дом на Вишне- вой, во-вторых, он самый старый и обшарпанный. Дело в том, что мистер Банкс, который живет в этом доме, в свое время спросил миссис Банкс, че- го она хочет - новый красивый дорогой дом или четверых детей? Того и другого он позволить себе не может. Миссис Банкс хорошенько подумала и решила, что предпочитает четверых детей. Так и появились на свет сначала один за другим Джейн и Майкл, а затем близнецы - Джон с Барбарой. Вот почему семья Банксов жила на Виш- невой улице в доме N 17. Стряпала для семьи миссис Брилл, на стол накры- вала Эллен, а Робертсон Эй подстригал газон, чистил ножи и обувь, сло- вом, по выражению мистера Банкса, швырял на ветер свое время и его деньги. И еще с ними жила нянька Кейт, которую вряд ли стоит и упоминать, ведь к самому началу этой истории она успела уже расстаться с домом N 17. - Ушел без предупреждения. Объявила об уходе и в тот же день ушла. Что же нам теперь делать? - сокрушалась миссис Банкс. - Как что? - сказал мистер Банкс, надевая туфли. - Дай объявление в газету. Хорошо бы и Робертсон Эй ушел без предупреждения. Он опять по- чистил один ботинок. Согласись, вид у меня сегодня слегка кособокий. - Экая важность! Ты не ответил, что нам делать с няней Кейт. - Праздный вопрос, ведь Кейти-то уже нет, - возразил мистер Банкс. - Будь я на твоем месте, я бы не терял времени и поместил в "Монинг-пей- пер" объявление: "Джейн, Майклу, Джону и Барбаре Банкс (не говоря уже об их маме) требуется самая лучшая в мире няня за самую скромную плату, и причем немедленно". За калиткой тут же вырастет очередь лучших в мире нянь. Запрудят всю улицу, перекроют движение, мне придется заплатить по- лицейскому миллион, и я очень рассержусь. Ну, мне пора! Фью-у, холодно, как на Северном полюсе. Восточный ветер, что ли, подул? С этими словами мистер Банкс высунулся из окна и посмотрел в конец улицы, где стоял дом Адмирала Бума. Это был самый великолепный дом на Вишневой. Вишневая очень им гордилась - ведь он был по виду настоящий корабль. За оградой торчал флагшток, на котором развевался флаг, а на крыше вертелся золоче- ный флюгер в виде подзорной трубы. - Так и есть! - воскликнул мистер Банкс, поспешно закрывая окно. - Флюгер Адмирала показывает восточный ветер. Не зря у меня с утра ломит кости. Надену, пожалуй, второе пальто. Он рассеянно чмокнул в нос жену, помахал рукой детям и отправился в Сити. В Сити мистер Банкс ходил каждый день, кроме, разумеется, воскресений и праздников. Он сидел там на высоком стуле за маленькой конторкой и де- лал деньги. Весь день он вырезывал пенни и шиллинги, кроны и трехпенсо- вики. И приносил их домой в маленьком черном чемоданчике. Иногда он да- вал детям монетки, а они бросали их в копилки. Но случалось, что монеток не было, и он говорил: "Банк на ремонте", - и все понимали, что в тот день он вырезал совсем мало денег. Ушел мистер Банкс со своим чемоданчиком в Сити, а миссис Банкс отпра- вилась в гостиную и стала писать письма в газеты, просила их срочно прислать ей нянь и как можно больше; а Майкл и Джейн сидели наверху в детской и смотрели в окно, ожидая, когда появятся няни. Они-то были ра- ды, что нянька Кейт ушла. Она им совсем не нравилась - старая, толстая и пахла "перловым отваром", которым она любила лечиться. Новая няня навер- няка будет лучше Кейт хотя бы немножко. За окном быстро смеркалось, над парком небо стало совсем темным. Мис- сис Брилл с Эллен принесли в детскую ужин, вымыли близнецов. Поев, Джейн с Майклом опять сели у окна, дожидаясь, когда из Сити вернется мистер Банкс, и слушали, как завывает в голых ветках вишен восточный ветер. Де- ревья гнулись, раскачивались, казалось, даже прыгали, точно хотели выр- вать из земли свои корни. - Идет, идет! - Майкл показал пальцем на ка- кую-то фигуру, тяжело ударившуюся о калитку. Джейн всмотрелась в густев- шую темноту. - Это не он, - сказала Джейн. - Это кто-то совсем другой. Незнакомую фигуру гнуло и даже подбрасывало напором ветра; дети разг- лядели, что это женщина; ей кое-как удалось открыть задвижку, хотя в од- ной руке у нее была большая сумка, а другой она то и дело придерживала шляпу. Женщина вошла в калитку, и тут произошла странная вещь: очередной порыв ветра подхватил незнакомку и перенес по воздуху к самому крыльцу. Похоже было, что ветер донес сначала женщину до калитки, подождал, пока она откроет ее, опять подхватил и бросил у самого крыльца вместе с сум- кой и зонтиком. Стук раздался такой, что затрясся весь дом. - Вот здоро- во! Настоящее волшебство! - сказал Майкл. - Пойдем посмотрим, кто это! - позвала Джейн; взяв брата за руку, она оттащила его от окна и повела на лестницу. Отсюда с верхней ступеньки было хорошо видно, что делается в прихожей. Скоро из гостиной вышла мама в сопровождении незнакомой гостьи. У нее были блестящие черные волосы. "Как у куклы-голландочки", - прошептала Джейн. И еще она была худая, с большими руками и ногами и крошечными го- лубыми глазками, которые, казалось, буравят тебя насквозь. - Вы увидите, это замечательные дети, - говорила миссис Банкс. Майкл толкнул острым локтем Джейн. - С ними нет никаких забот, - убеждала гостью миссис Банкс, как будто сама не верила своим словам. Гостья фыркнула, она, наверное, тоже не по- верила. - Я хотела бы только еще спросить о рекомендательных письмах... - Не в моих правилах запасаться рекомендательными письмами, - твердо проговорила гостья. Миссис Банкс бросила на нее растерянный взгляд. - Но я думала... обычное дело... - запинаясь, проговорила она. - Я хочу сказать, мне казалось, так все поступают. - Старомодный обычай - эти рекомендательные письма. Прямо-таки допо- топный. А надо сказать, что миссис Банкс больше всего на свете боялась выгля- деть старомодной. - Да, да, конечно, - поспешно согласилась она. - Не будем о них больше. Я ведь почему завела разговор... э-э... а вдруг вам требуются рекомендательные письма... Детская у нас наверху. И она повела незнакомку к лестнице, ни на секунду не умолкая. Может, потому она и не заметила, что происходит у нее за спиной. Но Джейн с Майклом хорошо видели сверху, что делала гостья, шедшая следом за миссис Банкс. Прижав к груди свою огромную сумку, она уселась на перила и в один миг очутилась на верхней площадке. Такого уж точно никто никогда не де- лал. Вниз - пожалуйста. Джейн с Майклом сколько раз съезжали вниз по пе- рилам. Но вверх - никогда. И они, вытаращив глаза, смотрели на гостью. - Ну, стало быть, договорились, - из груди у мамы вырвался вздох об- легчения. - Договорились, если все здесь будет по мне, - сказала гостья, выти- рая нос большим в красно-белую клетку носовым платком. - Что случилось? - миссис Банкс вдруг заметила детей. - Что вы здесь делаете? Это Мэри Поппинс, ваша новая няня. Джейн, Майкл, поздоровай- тесь. А там наши двойняшки, - мама показала на комнату, где в кроватках лежали Джон и Барбара. Мэри Поппинс переводила буравящий взгляд с Джейн на Майкла и обратно, словно прикидывала, по душе они ей или нет. - Ну что, подходим? - спросил Майкл. - Майкл, как ты себя ведешь! - рассердилась мама. Мэри Поппинс долго разглядывала детей. Затем громко, протяжно фыркнула, что, по-видимому, означало - жребий брошен. И громко сказала: - Я остаюсь. * * * - Она это произнесла так, - сказала потом миссис Банкс мужу, - как будто оказала нам великую милость. - Может, так оно и есть, - ответил мистер Банкс, на одну секунду вы- сунув нос из-за газеты. - А как вы сюда пришли? - спросила Джейн Мэри Поппинс. - Мне показа- лось, что вас принесло ветром. - Принесло, - коротко ответила Мэри Поппинс, размотала свой шарф, сняла шляпку и повесила ее на спинку кровати. Мэри Поппинс явно не была расположена к разговору. Она то и дело фыр- кала, и Джейн, подавив вздох, замолчала. Но, когда Мэри Поппинс склони- лась над сумкой, Майкл не выдержал. - Какая странная сумка! - сказал он и потрогал ее пальцами. - Ковровая, - ответила Мэри Поппинс и вставила в замок маленький клю- чик. - Чтобы носить ковры? - Сделана из ковра. - А-а, - сказал Майкл, - понятно. - Хотя ему ничего не было понятно. Наконец сумка была открыта, и, к удивлению Майкла и Джейн, она оказа- лась совсем пустой. - Ой! В сумке ничего нет, - сказала Джейн. - Как это нет? - Мэри Поппинс выпрямилась и сердито посмотрела на нее, как будто Джейн очень ее обидела. - Говоришь, нет? С этими словами она вынула из сумки белый накрахмаленный фартук и по- вязала его поверх платья. Затем извлекла большой желтый кусок мыла, зуб- ную щетку, пачку заколок, пузырек духов, маленький складной стульчик и коробку сладких пилюль от горла. Джейн с Майклом не могли оторвать от нее глаз. - Но я же сам видел, - прошептал Майкл. - Сумка была совсем пустая. - Тес, - зашипела Джейн, глядя, как Мэри Поппинс достает из сумки большую бутылку с надписью: "По одной чайной ложке перед сном". К горлышку бутылки была привязана ложка. В эту ложку Мэри Поппинс на- лила темно-красной жидкости. - Это ваше лекарство? - спросил с любопытством Майкл. - Нет, твое, - сказала Мэри Поппинс и протянула ему ложку. - Не хочу пить эту гадость, - Майкл сморщил нос. - Не буду пить. Я не болею! - закричал он. Но Мэри Поппинс так на него смотрела, что он понял - с Мэри Поппинс шутки плохи. Было в ней что-то необычное, пугающее и волнующее. Ложка приближалась, Майкл вздохнул, зажмурился и втянул лекарство в рот. Бла- женная улыбка расплылась на его лице. Ух, какая сладость! Он пошевелил во рту языком и проглотил. - Клубничное мороженое! - воскликнул он. - Еще можно? Но Мэри Поппинс с непроницаемым лицом уже наливала лекарство для Джейн. В ложку текла золотисто-зеленая густая жидкость. Джейн, не прере- каясь, выпила свою порцию. - Лимонный сироп, - сказала она, облизнув с наслаждением губы. А Мэри Поппинс уже несла бутылку малышам. - Пожалуйста, не давайте им, - взмолилась Джейн. - Они еще очень ма- ленькие. Им это вредно. Пожалуйста! Но Мэри Поппинс как не слышала; взглянув на Джейн взглядом укротите- ля, она сунула ложку в рот Джону. Джон проглотил содержимое с большим удовольствием, несколько капель упало к нему на слюнявчик, и Джейн с Майклом увидели, что на этот раз в ложке у Мэри Поппинс было молоко. Барбара тоже получила свою порцию и дважды облизала ложку. Пришла очередь самой Мэри Поппинс, она налила себе полную ложку и с чувством проглотила лекарство. - Ромовый пуншик, - причмокнула она губами, заткнула бутылку и привя- зала к горлышку ложку. Джейн и Майкл смотрели на нее во все глаза, чудеса на этом не кончи- лись. Поставив бутылку на каминную доску, Мэри Поппинс повернулась к де- тям. - А теперь мигом спать, - сказала она и стала раздевать их. Нянька Кейт над каждой пуговицей, над каждым крючком долго кряхтела и охала, а у Мэри Поппинс, казалось, все само собой расстегнулось. Не прошло и ми- нуты, как Джейн с Майклом были в своих кроватях и в неярком свете улич- ного фонаря смотрели, как Мэри Поппинс продолжала вынимать из бездонной сумки свои вещи. На свет божий по очереди явилось семь байковых ночных рубашек, четыре простых, пара туфель на высоких каблуках, коробка доми- но, две банные шапочки и альбом открыток. Кончилось все раскладушкой с одеялом и пуховой периной; Мэри Поппинс поставила ее между постельками Джона и Барбары и стала укладываться. Джейн и Майкл сидели в своих кроватях, обняв колени, и наблюдали. Им было ясно - в доме N 17 по Вишневой улице началась новая жизнь. Мэри Поппинс принялась натягивать через голову ночную рубашку и оста- новилась, когда наружу показалась ее макушка: получился как будто шалаш, и Мэри Поппинс стала в нем раздеваться. Майкл как завороженный смотрел на все ее действия. - Мэри Поппинс! - вдруг воскликнул он. - Вы никогда, никогда не уйде- те от нас? В ответ ни звука. Майкл встревожился. - Вы никогда не уйдете от нас? - повторил он. Голова Мэри Поппинс появилась из выреза рубашки, глаза ее метали гро- мы и молнии. - Еще одно слово, - грозно возгласила она, - и я зову полицейского. - Простите меня, я только хотел сказать, - начал робко Майкл, - мы не хотим, чтобы вы от нас уходили. - Он смущенно замолчал, щеки у него пы- лали. Мэри Поппинс посмотрела на него, на Джейн, фыркнула и коротко сказа- ла: - Я уйду, когда переменится ветер. Задула свечу и легла спать. - Здорово, - сказал Майкл не то себе, не то Джейн. Но Джейн не слыша- ла. Она погрузилась в размышления - что же у них в доме произошло? Так и поселилась Мэри Поппинс в доме N 17 по Вишневой улице. И хотя порой кто-нибудь из Банксов, взрослых и маленьких, вспоминал со вздохом сожаления о тихом, безмятежном правлении няньки Кейт, все в общем были рады, что Мэри Поплине свалилась к ним буквально как снег на голову. Мистер Банкс радовался, что Мэри Поплине пришла одна, не нарушив движе- ния на улице. И полицейскому не надо платить штрафа. Миссис Банкс тоже была рада, она с гордостью рассказывала приятельницам, какая у них сверхсовременная новая няня - рекомендательные письма для нее вообще не существуют. А миссис Брилл и Эллен были просто счастливы - целыми днями сидели они на кухне и пили бессчетное количество чашек крепчайшего чая, ведь им теперь не надо было кормить весь выводок и укладывать спать. И парнишка Робертсон Эй был доволен Мэри Поппинс - у нее была всего одна пара туфель, да и ту она чистила сама. А вот что чувствовала сама Мэри Поппинс - этого никто не знал, ведь Мэри Поппинс никогда никому не открывала своих секретов. Глава 2 Выходной - Каждый третий четверг, - сказала миссис Банкс, - с двух до пяти. Мэри Поппинс сверлила ее суровым взглядом. - В хороших домах, мадам, - веско произнесла она, - выходной бывает каждый второй четверг с часу до шести. Таково мое условие, иначе я... - Мэри Поппинс многозначительно замолчала, и миссис Банкс поняла: если не согласиться, Мэри Поппинс от них уйдет. - Ну что же, пусть будет каждый второй, - кивнула она, подумав при этом: досадно, что Мэри Поппинс до таких тонкостей знает жизнь в хороших домах. И вот Мэри Поппинс натянула белые перчатки и сунула под мышку зонтик: дождя не было, но у зонтика такая замечательная ручка, что просто нельзя оставлять его дома. И вы бы не оставили, будь у вас на зонтике вместо ручки голова попугая. Кроме того, Мэри Поппинс была весьма суетная особа и любила выглядеть самым эффектным образом. Впрочем, она не сомневалась, что всегда именно так и выглядит. Джейн помахала ей вслед из окна детской. - Куда вы идете? - спросила она. - Пожалуйста, закрой окно, - строго сказала Мэри Поппинс, и голова Джейн тотчас исчезла. Мэри Поппинс вышла за калитку и, очутившись на улице, чуть не побежа- ла, точно боялась не угнаться за уходящим днем. На углу она свернула направо, затем налево, гордо кивнула полицейско- му, который в ответ похвалил погоду, и только тут почувствовала, что вы- ходной день начался. Она остановилась у автомобиля, в котором никого не было, погляделась в ветровое стекло, поправила шляпку, разгладила платье и покрепче прижа- ла локтем зонтик, убедившись, что его ручка, а точнее голова попугая, видна всей улице. Мэри Поппинс сегодня предстояло свидание со Спичечни- ком. У Спичечника было две профессии. Во-первых, он торговал на улице спичками, как все обычные спичечники, но еще он рисовал на тротуаре. Чем он в данную минуту занимался, зависело от погоды. Если на улице шел дождь, он продавал спички - какие уж тут картины! Если же светило солн- це, он весь день ползал на коленях по асфальту, рисуя цветными мелками свои дивные картины. Он рисовал их стремительно: пока вы шли от перек- рестка до перекрестка, он успевал покрыть созданиями своей фантазии обе стороны улицы. В тот день было холодно, но ясно, и Спичечник рисовал. Он как раз за- канчивал два банана, яблоко и королеву Елизавету, завершая ею целую га- лерею картин, когда Мэри Поппинс подкралась к нему сзади на цыпочках. - Эй! - тихо окликнула она Спичечника. Он ничего не видел и не слышал, он только что пустил по бананам ко- ричневые точки и теперь тем же мелком выписывал кудряшки королевы Елиза- веты. - Кхе, - кашлянула Мэри Поппинс, как умеют кашлять только истинные леди. Спичечник вздрогнул, поднял голову и увидел ее. - Мэри! - воскликнул он, и по его голосу вы сразу бы поняли, что Мэри Поппинс играет в его жизни очень важную роль. Мэри Поппинс потупилась и мыском туфли дважды провела по асфальту. Потом улыбнулась мыску, но улыбка была такая, что мысок с огорчением признал - эта улыбка явно предназначена не ему. - Сегодня мой день, Берт, - сказала Мэри. - День отдыха. Ты разве не помнишь? Спичечника звали Бертом. По воскресеньям же его величали Герберт Альфред. - Конечно, помню, Мэри! - воскликнул он. Только видишь что... - он замолчал и грустно посмотрел в свой картуз, лежавший на тротуаре рядом с последней картиной: в нем поблескивал всего один двухпенсовик. - Это все, что у тебя есть, Берт? - сказала Мэри Поппинс, и голос у нее был такой веселый, что Берт никогда бы не догадался, что и ей груст- но. - Да, все, - отозвался Берт. - Выручка сегодня совсем плохая. Посмот- ри, ведь казалось бы, как не раскошелиться, узрев такую прелесть, - и он кивнул на королеву Елизавету. - Так-то вот, Мэри, - вздохнул он. - Бо- юсь, что сегодня я не смогу угостить тебя чаем. Мэри Поплине вспомнила про пончики с малиновым вареньем, которыми угощалась каждый выходной, и чуть было не вздохнула, но вовремя спохва- тилась, увидев лицо Спичечника. И ловко обратила вздох в лучезарную улыбку. - Это ничего, Берт, - сказала она. - Не расстраивайся. Я и не хотела пить чай. Что за удовольствие распивать чаи! Пустая трата времени. Согласитесь, Мэри Поппинс повела себя очень благородно - ведь она так любила пончики с малиновым вареньем! Спичечник тоже так подумал, он взял ее обтянутую белой перчаткой руку в свою, крепко пожал. И они вместе стали рассматривать чудесные цветные картинки. - Сейчас я тебе покажу такую прелесть! Ты еще не видела, - с гор- достью сказал он, подводя ее к горе; вершину горы одевал снег, а склоны были усеяны огромными розами, на которых сидели зеленые кузнечики. На этот раз из груди Мэри Поппинс вырвался вздох, который нисколько не мог огорчить ее друга. - О, Берт! - прошептала Мэри. - Восхитительно! Этим словом Мэри Поппинс хотела сказать, что картина Берта достойна висеть в Королевской Академии (и Берт понял ее) - такой большой комнате, где люди выставляют свои картины. Кто хочет, может прийти и любоваться; на них долго смотрят, долго-долго, и вдруг кто-нибудь говорит: "Ах, Бо- же, как похоже!" Спичечник подвел Мэри к следующей картине, еще более прекрасной. Это был пейзаж - деревья, трава, а в глубине - синее пятнышко моря. - Боже мой! - воскликнула Мэри Поппинс, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть, но тут же выпрямилась: - Что с тобой, Берт? Спичечник взял ее за вторую руку, вид у него был необычайно взволно- ванный. - Мэри, мне пришла в голову такая мысль! Почему бы нам не войти туда, в эту картину, прямо сейчас, сию минуту? А, Мэри? - и, держа ее за руки, он потянул ее с этой улицы, подальше от чугунной ограды и фонарных стол- бов. Ах! Вот они уже там, в самом центре картины. Как здесь было зелено, как покойно, какая нежная травка была под их ногами! Нет, это невозможно! Почему невозможно? Зеленые ветки шурша ка- саются их шляп, а вокруг их ног водят хороводы яркие, как радуга, цветы. Мэри с Бертом поглядели друг на друга - а сами-то они как изменились! На Спичечнике был совершенно новый костюм - в зеленую и красную полоску сюртук и белые панталоны, а голову его венчала новехонькая соломенная шляпа. И весь он сиял, как новый шестипенсовик. - Ах, Берт, какой ты красивый! - восхитилась Мэри. Берт на миг онемел, он и сам не мог отвести глаз от Мэри. Наконец он перевел дух и воскликнул: - Как здорово! И больше ни слова не прибавил. Но смотрел он с таким восторгом, что Мэри достала из сумки зеркальце и глянула в него. Она тоже изменилась. Плечи ее окутывала прелестная шелковая пелерина в ярких узорах, шею нежно щекотало длинное страусовое перо, ниспадавшее с полей шляпы. Ее самые лучшие туфли исчезли, вместо них - туфельки нео- писуемой красоты с блестящими пряжками в бриллиантах. На руках были те же белые перчатки, под мышкой - бесценный зонтик. - Бог мой! - воскликнула Мэри Поппинс. - Вот уж действительно выход- ной день! Любуясь друг другом и собой, они двинулась в глубь рощи и скоро вышли на залитую солнцем поляну. И, представьте, на зеленом столе их ожидал послеобеденный чай! Вокруг стола - зеленые стулья, посреди него - гора пончиков чуть не до неба, а рядом большой медный чайник. Но самое прекрасное - две тарел- ки с креветками и, конечно, две вилки - не руками же их есть. - Ущипните меня! - сказала Мэри Поппинс: ее любимое восклицание, ког- да она очень довольна. - Как здорово! - подхватил Спичечник. Это было его любимое восклица- ние. - Садитесь, пожалуйста, мадам! - послышался чей-то голос. Друзья обернулись и увидели высокого мужчину, выходящего из рощи в черном смокинге и с белоснежной салфеткой, перекинутой через руку. Мэри Поппинс так изумилась, что у нее подогнулись колени и она не се- ла, а упала на зеленый стул с таким шумом, точно хлопнула хлопушка. Спи- чечник, тараща глаза, плюхнулся напротив. - Я официант, как вы, надеюсь, догадываетесь, - проговорил человек в черном смокинге. - Да, но на картине вас не было, - сказала Мэри Поппинс. - Я стоял за деревом, и вы меня не заметили, - объяснил человек в черном смокинге. - Садитесь, пожалуйста, - вежливо предложила ему Мэри Поплине. - Мне не положено, - ответил официант, но приглашение ему явно понра- вилось. - Ваши креветки, мистер, - сказал он, придвигая тарелку Спичечнику. - И вилка. - Обмахнув вилку салфеткой, он протянул ее гостю. И Мэри с Бертом приступили к послеобеденному чаю. А официант стоял рядом, предупреждая каждое их желание. - Все-таки мы полакомимся сегодня пончиками с малиновым вареньем, - сказала Мэри Поплине, протянув руку к горе пончиков. - Как здорово! - воскликнул Спичечник и взял сразу два самых больших. - Чай наливать? - спросил официант и, не дожидаясь ответа, налил две полные чашки душистого чая. Мэри с Бертом выпили по две чашки и уплели всю гору пончиков. Затем встали из-за стола и стряхнули со скатерти крошки. - Платить не надо, - сказал официант, прежде чем они успели попросить счет. - Сегодня ваш праздник. Там - карусель. - И он махнул рукой в сто- рону лужайки. Мэри с Бертом взглянули туда - и правда, вокруг расписного столба кружили деревянные лошадки. - Все-таки странно, - сказала Мэри Поплине. - Ведь и их не было на картинке. - Хм, - Спичечник тоже не помнил карусели. - Они, наверное, были на заднем плане. Подошли к каруселям, которые тотчас замедлили ход. Мэри Поппинс прыг- нула на спину вороного коня, Спичечник на серого. Заиграла музыка, и они поскакали - куда бы вы думали? - конечно, в Ярмут - ведь они очень давно хотели посмотреть этот город. Дорога неблизкая, и вернулись они, когда стало уже темнеть. - К моему величайшему сожалению, - учтиво сказал официант, - мы зак- рываемся в семь. Таковы правила. Вы дорогу обратно помните? Хотите, я провожу вас? Гости кивнули, официант изящно взмахнул салфеткой и повел их из леса. - Ах, какую чудесную картину ты нарисовал сегодня! - сказала Мэри, закутавшись в пелерину и взяв Берта под руку. - Я очень старался, Мэри, - скромно потупясь, отвечал Берт. Но вид его говорил, что он очень, очень горд собой. Перед большой белой дверью, точно нарисованной мелом, официант оста- новился. - Вот мы и пришли. Выход здесь, - сказал он. - До свидания и большое спасибо, - пожала ему руку Мэри Поппинс. - До свидания, мадам. - И официант поклонился низко-низко, так что стукнулся лбом о колени. Потом он кивнул головой Спичечнику, который, склонив голову набок, прищурил один глаз - такая уж у него была манера прощаться. Мэри тем временем переступила порог - за ней следом вышел в белую дверь Спичеч- ник. И сразу же все опять переменилось: страусовое перо упало со шляпки Мэри, шелковая пелерина соскочила с плеч, бриллианты с туфель исчезли. Яркие краски на костюме Спичечника поблекли, соломенная шляпа преврати- лась в старый, потрепанный картуз. Мэри Поппинс посмотрела на него и сразу поняла, что случилось - они вернулись на ту самую улицу, к той са- мой ограде. Они стояли на тротуаре. Мэри посмотрела на нарисованную ме- лом рощу, ища официанта. Но на картине никого не было. Все в ней было мертво и неподвижно. Карусели - и те исчезли. Остались только деревья, трава и синее пятнышко моря. Но Мэри Поппинс и Спичечник глядели друг на друга и улыбались. Они-то знали, что прячется там, в глубине рощи за деревьями. Когда Мэри вернулась вечером домой, Джейн с Майклом кинулись ей навстречу. - Где вы были? - наперебой закричали дети. - В Сказочной стране. - А Золушку там видели? - Золушку? Я? - презрительно сказала Мэри Поппинс. - Вот еще, Золуш- ку! - А Робинзона Крузо? - спросил Майкл. - Робинзона Крузо? Еще чего не хватало! - Какая же это Сказочная страна! Ни Золушки, ни Робинзона Крузо. У нас Сказочная страна не такая. Мэри Поппинс фыркнула. - Эх вы, даже не знаете, что у каждого своя Сказочная страна, - пос- мотрела она с жалостью на детей. И еще раз фыркнув, пошла наверх - снять белые перчатки и убрать свой замечательный зонтик. Глава 3 Смехотворный газ - А вы уверены, что он будет дома? - спросила Джейн, когда все они - Джейн, Майкл и Мэри Поппинс сошли с автобуса. - Разве может мой дядюшка позволить себе такое - пригласить нас на чай и в назначенный час уйти из дома? Да кому это в голову могло прийти? - возмутилась обиженная до глубины души Мэри Поппинс. Сегодня на ней бы- ло синее пальто с серебряными пуговицами и синяя шляпка в тон, а в те дни, когда она была так одета, она очень легко обижалась. Они шли в гости к дядюшке Мэри Поппинс - мистеру Кудри, а Джейн с Майклом так давно мечтали об этом, что теперь, естественно, тревожились - вдруг дядюшки не окажется дома. - А почему его зовут мистер Кудри? Потому что он кудрявый? - спросил Майкл, едва поспевая за Мэри Поппинс. - Его зовут мистер Кудри, потому что у него такая фамилия. Никаких кудрей у него нет. Он лысый, - отрезала Мэри Поппинс. - А если я услышу еще хоть один вопрос, мы сию же минуту вернемся домой. - И она по обык- новению неодобрительно фыркнула. Джейн с Майклом переглянулись и насупились, что означало: "Давай больше не будем ни о чем ее спрашивать, а то ведь и правда придется идти домой". На углу возле лавки табачника Мэри Поппинс поправила шляпку, чтобы она сидела на ней прямо. Витрина у этой лавки была очень странная: если посмотреться в нее, увидишь три своих копии, а если подольше смотреть, то скоро станет казаться, что это не ты, а целая толпа незнакомцев. Мэри Поппинс только ахнула от удовольствия, увидев трех Мэри Поппинс в синем пальто с серебряными пуговицами и синей шляпке в тон. Это зрелище пока- залось ей столь прекрасным, что она не прочь была увидеть десяток, нет, три десятка одинаковых Мэри. Чем больше - тем лучше. - Ну идемте же, - сказала она, как будто это Джейн с Майклом задержа- ли ее у витрины. Повернули за угол и дернули шнур колокольчика дома N 3 по улице Робертсон-роуд. Джейн с Майклом услыхали, как колокольчик звяк- нул гдето в глубине дома, и с замиранием сердца подумали, что еще минута - и они будут пить чай с дядюшкой Мэри Поппинс, мистером Кудри, - первый раз в своей жизни. - Если, конечно, он дома, - сказала Джейн Майклу шепотом. В тот же миг дверь распахнулась и на пороге появилась худая тоскливо- го вида особа. - Он дома? - поспешил спросить Майкл. - Буду премного тебе обязана, - Мэри Поппинс уничтожающе посмотрела на Майкла, - если ты сделаешь такую милость, позволишь все-таки говорить мне. - Добрый день, миссис Кудри, - вежливо проговорила Джейн. - Миссис Кудри! - воскликнула тощая особа. - Как вы смеете называть меня миссис Кудри! Покорно благодарю! Я просто мисс Персиммон и горжусь этим. Придет же такое в голову - миссис Кудри! Вид у нее был до того рассерженный, что дети подумали - хорош, должно быть, мистер Кудри, если мисс Персиммон так неприятно быть миссис Кудри. - Наверху на площадке первая дверь, - сказала мисс Персиммон и, пос- пешно удаляясь по коридору в глубь дома, повторяла на ходу тонким, сер- дитым голосом: "Надо же такое придумать - миссис Кудри!" Джейн с Майклом поднялись вслед за Мэри Поппинс на второй этаж. И Мэ- ри Поппинс постучала в первую дверь. - Входите! Входите! - раздался за дверью громкий веселый голос. И сердце Джейн бешено заколотилось от волнения. "Дома", - взглядом сказала она Майклу. Мэри Поппинс отворила дверь и подтолкнула детей внутрь. Они увидели большую веселую комнату. В дальнем конце ярко пылал камин, а посередине стоял широченный стол, накрытый для чая: четыре чашки с блюдцами, гора бутербродов, хрустящие хлебцы, пирожные с кокосовым маслом и большой сливовый пирог, облитый розовой глазурью. - Какая приятная компания! - приветствовал их громкий голос. Джейн с Майклом оглянулись - кому мог принадлежать такой голосище? Комната явно была пуста. Во всяком случае, они никого не видели. - Дядя Алберт, - сердито позвала Мэри Поппинс. - Опять за свое? Наде- юсь, мы пришли к тебе не в день рождения? Мэри Поппинс смотрела на потолок. Джейн с Майклом тоже задрали головы и, к своему удивлению, увидели круглого, толстого лысого человечка, ко- торый висел в воздухе, ничего не касаясь. Он как бы даже сидел на чем-то невидимом: одна нога закинута за другую, рядом отложенная в сторону га- зета, должно быть, он читал, когда постучали гости. - Дорогая моя, - сказал мистер Кудри, улыбнувшись детям и виновато взглянув на Мэри Поппинс, - к моему величайшему сожалению, так оно и есть. Сегодня у меня день рождения. - Ай-яй-яй! - покачала головой Мэри Поппинс. - Я только вчера вечером об этом вспомнил, но было уже поздно посы- лать открытку с приглашением на какой-то другой день. Такая неприят- ность! - воскликнул толстяк, глядя сверху на Джейн и Майкла. - Вижу, вы изрядно удивлены, - продолжал он. И в самом деле, у детей так широко раскрылись рты, что мистер Кудри, будь он чуть меньше, мог бы нечаянно упасть в один из них. - Я вам сейчас все объясню. Дело простое. Я, знае- те ли, большой весельчак, мне покажи палец - я так и закачусь. Веселость моего нрава безгранична: рассмешить меня может все на свете. И мистер Кудри заколыхался от хохота, так его развеселила собственная смешливость. - Дядя Алберт, - строго сказала Мэри Поппинс, и мистер Кудри, поперх- нувшись, перестал колыхаться. - Прости, пожалуйста, дорогая Мэри. Так на чем я остановился? Ах да... Но самое смешное заключается в том... Хорошо, хорошо, Мэри, поста- раюсь сдерживаться. Самое смешное в том, что если мой день рождения по- падает на пятницу, то я могу лопнуть от смеха, - сказал мистер Кудри. - Почему? - спросила Джейн. - Да, почему? - подхватил Майкл. - Потому что в этот день я надуваюсь смехотворным газом. Лопаться, конечно, не лопаюсь, но вверх лечу, как воздушный шар. Я просто не могу удержаться на земле. Даже если я всего-навсего улыбаюсь, все равно так и взмываю в небо. Знаете, как смешно походить на облако? Тут уж никакая серьезная мысль в голову не полезет, - мистер Кудри при этих словах за- хихикал, но, взглянув на Мэри Поппинс, проглотил смешок и продолжал: - Разумеется, это отступление от приличий, но довольно-таки приятное. С вами такого не бывало? Джейн с Майклом замотали головами. - Думаю, что нет. По-моему, это мое индивидуальное свойство. Помню, однажды накануне такой пятницы я ходил в цирк. Так на другой день я столько смеялся, что, верите ли, пол суток провисел под потолком. И опустился на пол только в полночь с последним ударом часов. Хлопнулся, точно пистолет выстрелил. Ведь после полуночи уже суббота, значит, день рождения кончился. Не правда ли, забавно? И вот сегодня опять пятница, снова мой день рождения. И вы с Мэри у меня в гостях. Боже мой, да не смешите меня, очень вас прошу... И хотя Джейн с Майклом и не думали его смешить, а просто таращились на него в изумлении, мистер Кудри не выдержал и громко захохотал. Он подлетал вверх, падал, как в яму, снова подлетал, шурша газетой, которую сжимал в руке, а очки так и плясали у него на носу. Он парил, как пузырь воздуха в кипящей воде, хватался то за газовую горелку, то за потолок, и вид у него был такой смешной, что Джейн и Майкл, хотя и старались вести себя как воспитанные дети, еле-еле удержи- вались, чтобы не прыснуть. Смех так и распирал их, они плотно сжимали губы, но и это не помогало. Они перестали бороться, упали на пол и ката- лись, визжа и всхлипывая от хохота. - Ну и ну, - сказала Мэри Поппинс. - Что за манеры! - Я... я не могу перестать, - захлебывался Майкл, ударившись о камин- ную решетку. - Это... это ужасно смешно. Правда, Джейн? Джейн ничего не ответила, с ней вдруг стало твориться что-то стран- ное: тело становилось легче, легче, будто в него вдували воздух, - уди- вительное и приятное чувство. Ей захотелось смеяться еще громче. Она подпрыгнула и вдруг ощутила, что летит. Майкл вытаращил глаза - его сестра Джейн парила в воздухе. Она легонько стукнулась головой о пото- лок, поплыла в сторону мистера Кудри и скоро схватилась за него. - Ого! - удивился мистер Кудри. - Неужели у тебя сегодня тоже день рождения? Джейн отрицательно покачала головой. - Нет? Выходит, смехотворный газ заразителен. Эй, осторожней, камин- ная доска! Майкл тоже полетел, сотрясаясь от громоподобного хохота, и нечаянно задел фарфоровые статуэтки, стоявшие над камином. Еще один миг - и он опустился прямо на колено мистеру Кудри. - С прибытием! - сказал мистер Кудри, пожав ему руку. - Это так лю- безно с твоей стороны. Я ведь не могу спуститься вниз. Так ты сам ко мне поднялся. Это поджентльменски. Тут они с Майклом посмотрели друг на друга, откинули головы и зали- лись пуще прежнего. - Ох, что это я! - вдруг воскликнул мистер Кудри, поглядев на Джейн. - Ты скажешь, что более невоспитанного человека в своей жизни не видала. Я давно должен был предложить юной леди сесть. Боюсь, стул не могу тебе предложить. Советую сесть прямо на воздух, увидишь, как удобно. Джейн села, и оказалось, что сидеть на воздухе так же мягко, как в кресле. Она сняла шляпу и положила рядом. Шляпа повисла, как на вешалке. - Прекрасно, - сказал мистер Кудри и посмотрел вниз на Мэри Поппинс. - Ну, Мэри, мы здесь устроились. Теперь подумаем о тебе, дорогая. Должен сказать, я счастлив, что двое моих юных друзей вместе с тобой се- годня навестили меня. Ты нахмурилась? Ты, верно, не одобряешь... э... все это. Он махнул в ее сторону рукой и быстро прибавил: - Приношу извинения, Мэри. Но ты ведь давно знаешь эту мою особен- ность. Поверь, я понятия не имел, что мои юные друзья окажутся столь восприимчивы к смехотворному газу. Правда, не имел, Мэри. Надо было пригласить вас в какой-нибудь другой день или сразу же рассказать что-нибудь очень печальное. - Не нахожу слов, - оскорблено проговорила Мэри Поппинс. - Никогда в жизни не видела подобного зрелища. И это в твои-то годы, дядюшка... - Мэри Поппинс, Мэри Поппинс, - прервал ее Майкл, - присоединяйтесь к нам. Подумайте о чем-нибудь смешном и тут же очутитесь здесь. Увидите, это совсем просто. - Пожалуйста, Мэри, постарайся, - попросил и мистер Кудри. - Нам здесь так скучно без вас, - сказала Джейн и протянула к ней ру- ки. - Ну, подумайте о смешном. - Ей это не нужно, - вздохнул мистер Кудри. - Ей стоит захотеть, и она куда хочешь улетит. Без всякого смеха, и она это знает. Он посмотрел на Мэри Поппинс, а она все так и стояла внизу одна на коврике перед камином. - Ну, что ж, - решительно сказала Мэри Поппинс, - хоть это глупо и унизительно для человеческого достоинства, но раз уж вы там и, по-види- мому, не в состоянии спуститься, мне ничего не остается, как присоеди- ниться к вам. И с этими словами, к изумлению Джейн и Майкла, она прижала руки к бо- кам и, не издав ни смешка, даже без тени улыбки, взлетела вверх и села на воздух рядом с Джейн. - Сколько раз можно говорить, хотела бы я знать, - сказала она свар- ливо, - что, войдя в теплое помещение, нужно снимать пальто? - Она расс- тегнула пальто Джейн, сняла его и аккуратно положила на воздух рядом со шляпой. - Совершенно справедливо, Мэри, совершенно справедливо, - закивал мистер Кудри, нагнулся и положил очки на каминную доску. - Ну вот, мы все четверо очень уютно устроились. - Уют уюту рознь, - буркнула Мэри Поппинс. - А теперь можно и чаю попить, - продолжал, как бы не слыша, мистер Кудри. И вдруг огорченно заморгал. - Боже мой! - воскликнул он. - Как ужасно! Я только сейчас сообразил - стол-то внизу, а мы здесь, под по- толком. Что же теперь делать? Мы здесь - он там. Трагедия! Ужасная тра- гедия! Можно умереть со смеху! - Он прикрыл лицо носовым платком и гром- ко расхохотался. Джейн с Майклом, которым не хотелось остаться без пирожных и хрустя- щих хлебцев, тоже не могли удержаться и засмеялись - веселость мистера Кудри была прилипчива, как заразная болезнь. Мистер Кудри вытер платком глаза. - Нам может помочь только одно, - сказал он. - Надо подумать о чем-то серьезном. О чем-то очень, очень печальном. И тогда мы приземлимся. Да- вайте - раз, два, три! О чем-то очень печальном! Майкл подумал о школе: когда-нибудь и ему придется рано вставать и ходить в школу. Но почему-то сегодня эта мысль только еще сильнее расс- мешила его. А Джейн подумала о другом. "Через четырнадцать лет я стану взрослой", - пронеслось у нее в голове. Но ничего печального она в этот раз не по- чувствовала. Наоборот, мысль была вполне приятная. И Джейн улыбнулась, представив себя в длинной юбке и с изящным ридикюлем в руке. - Ах, моя бедная старая тетушка Эмили, - вслух думал мистер Кудри. - Ее переехал омнибус. Печально. Невыносимо печально. Бедняжка Эмили. Но зонтик-то ее спасли. А это уже не так печально. Я бы даже сказал - это смешно... Не успел он закрыть рта, как опять заколыхался от смеха: надо же - спасли зонтик! - Нет, ничего не получается, - сказал он, громко сморкаясь. - Сдаюсь. Да и мои юные друзья столь же бестолковы. Может, ты, Мэри, нам поможешь? Мы так хотим чаю. Джейн и Майкл и по сей день не находят объяснения тому, что произошло дальше. Одно несомненно: только мистер Кудри проговорил последние слова, как внизу стол зашевелился, опасно накренился и, звеня чашками, подбра- сывая пирожные на тарелках, поплыл вверх и, описав плавный круг, завис в воздухе перед мистером Кудри. - Вот молодец, - мистер Кудри с гордостью посмотрел на Мэри Поппинс. - Я знал, Мэри, что ты хороший товарищ. Занимай место напротив и будь, пожалуйста, за хозяйку. А гости сядут слева и справа. Отлично, Майкл, - похвалил он, видя, как тот, ловко подпрыгнув, опустился с правой стороны от него. Джейн села слева. И все четверо приступили к чаепитию. Мистер Кудри довольно улыбнулся. - Обычно принято начинать с бутербродов, - посмотрел он на Джейн с Майклом. - Но сегодня мой день рождения. И мы начнем наоборот - со слад- кого пирога! Мне такой порядок больше по душе. И он отрезал каждому по огромному куску. - Еще чаю? - спросил он Джейн. Не успела она ответить, в дверь раз- дался резкий частый стук. - Войдите, - ответил мистер Кудри. Дверь отворилась, и в комнату вошла мисс Персиммон, неся на подносе чайник с кипятком. - Я подумала, мистер Кудри, - сказала она, удивленно оглядывая пустую комнату, - вам, наверное, нужно еще... Господи помилуй! - воскликнула она, увидев хозяина и гостей сидящими вокруг стола под потолком. - Тако- го я еще в жизни не видывала. Я всегда, мистер Кудри, считала вас чуда- ком. Но закрывала на все глаза. Ведь за квартиру вы платите исправно. Но такое странное поведение... пить чай со своими гостями в воздухе... Я, мистер Кудри, поражена. Это такая невоспитанность... для джентльмена ва- ших лет... Я бы никогда не смогла... - Еще как смогли бы, мисс Персиммон! - сказал Майкл. - Что смогла бы? - заносчиво дернула головой хозяйка. - Заразиться смехотворным газом, как мы с Джейн. Мисс Персиммон презрительно сощурилась. - Надеюсь, молодой человек, - сказала она, - я достаточно уважаю себя и никогда не опушусь до того, чтобы прыгать в воздухе, как футбольный мяч. Я крепко стою ногами на земле, или я не Эйми Персиммон. И... о, Господи, что это... Боже мой! БОЖЕ МОЙ! Я лечу! На помощь! НА ПОМОЩЬ! Да, мисс Эйми Персиммон, вопреки себе, оторвалась от земли и, кача- ясь, полетела по воздуху, как узкий длинный воздушный шар, изо всех сил жонглируя подносом. Чуть не плача от расстройства, она подлетела к столу и опустила поднос на стол. - Большое спасибо, - спокойно и вежливо поблагодарила ее Мэри Поп- пинс. Мисс Персиммон повернулась и плавно полетела вниз, шепча про себя: "Такое унижение... только подумать... такая добропорядочная, рассуди- тельная женщина. Нет, мне необходимо повидать доктора". Коснувшись ногами пола, она опрометью бросилась вон из комнаты, зала- мывая на ходу руки и ни разу не обернувшись. "Такое унижение!" - еще раз послышался ее вопль, и дверь за ней захлопнулась. - Выходит, никакая она не Эйми Персиммон, раз она все-таки не так твердо стоит на земле, - прошептала Джейн Майклу. А мистер Кудри глядел на Мэри Поппинс странным, слегка укоризненным взглядом. - Мэри, Мэри, все-таки не надо было... не надо, Мэри. Бедная старуха никогда теперь не опомнится, помяни мое слово. Ну и вид же у нее был! Как она смешно летала - вперевалочку! И тут он вместе с Джейн и с Майклом опять захохотал, схватившись за бока: он вспомнил, какой смешной вид был у мисс Эйми Персиммон. - Ради Бога, - взмолился Майкл. - Перестаньте меня смешить. Я больше не вынесу. Я сейчас лопну! - Ох, ох, ох! - ловила ртом воздух Джейн, держась за сердце. - Господи, спаси и помилуй! - рокотал мистер Кудри, вытирая глаза по- лой смокинга, потому что никак не мог найти носового платка. - ПОРА ИДТИ ДОМОЙ, - прозвучал иерихонской трубой голос Мэри Поппинс, перекрывая раскаты хохота. И тут внезапно, как от хорошей встряски, Джейн, Майкл и мистер Кудри полетели вниз. И приземлились все разом со странным стуком. Пора идти домой - это была первая печальная мысль за весь вечер. Только она мелькнула в голове, смехотворный газ из них вышел и они очу- тились на полу. Вздохнув, Джейн с Майклом смотрели, как Мэри Поппинс медленно опуска- ется вниз, держа в руках пальто и шляпу Джейн. Мистер Кудри тоже вздохнул - долгим, глубоким и тяжелым вздохом. - Какая жалость, - протрезвевшим голосом сказал он, - что вам надо идти домой. Я еще никогда в жизни так не веселился. - И я никогда, - печально кивнул Майкл. Как скучно снова очутиться на земле и не чувствовать, как тебя уносит вверх смехотворный газ. - И я никогда, - сказала Джейн, стоя в дверях на цыпочках и целуя сморщенные, как сухое яблоко, щеки мистера Кудри. - Никогда, никогда... ...Они возвращались домой в автобусе, сидя по обе стороны от Мэри Поппинс. Они сидели притихшие, вспоминая веселый день рождения. Вдруг Майкл спросил Мэри сонным голосом: - А ваш дядюшка часто так себя ведет? - Как? - сурово переспросила Мэри Поппинс, как будто Майкл сказал ей что-то обидное. - Ну, летает, смеется, кувыркается в воздухе. - В воздухе? - голос у Мэри Поппинс был совсем сердитый. - Что это значит - кувыркается в воздухе? - Майкл хотел сказать, - пришла брату на помощь Джейн, - часто ли ваш дядюшка надувается смехотворным газом и плавает под потолком? - Плавает под потолком? Что за вздор! Под потолком! Мне стыдно за вас, как можно даже предполагать такое! - Мэри Поппинс была воплощенное негодование. - Но ведь он летал! Мы сами видели, - сказал Майкл. - Что? Видели, как он летает под потолком? Да как вы смеете! Знайте, мой дядюшка - трезвый человек, честный, трудолюбивый. Вам следовало бы говорить о нем с большим почтением. И, пожалуйста, не ешьте ваши проезд- ные билеты. Летает под потолком! Надо же такое придумать! Майкл и Джейн взглянули друг на друга, но больше ничего не сказали: они знали, что с Мэри Поппинс лучше не спорить, какие бы странные вещи она ни говорила. Во взгляде, которым они обменялись, сквозил вопрос: "Но все же летал мистер Кудри под потолком или нет? Кто прав - они или Мэри Поппинс?" Ответить на этот вопрос было некому. Автобус ехал и ехал, бешено трясясь и подпрыгивая. Мэри Поппинс сидела между ними, обиженная, безмолвная, а дети - они ведь в тот день очень устали - скоро привалились к ней с боков и крепко уснули. Но и во сне решали они эту загадку... Глава 4 Эндрю, принадлежавший мисс Ларк Мисс Ларк жила в соседнем доме. Но, прежде чем рассказывать дальше, я должна описать этот соседний дом. Это был великолепный дом, самый лучший на всей улице Вишневой. Го- ворят, что даже Адмирал Бум завидовал дому мисс Ларк, хотя у его собственного дома вместо обычных труб были пароходные, а во дворе стояла мачта с флагом. Много раз обитатели Вишневой улицы слышали, как Адмирал Бум, проезжая мимо дома мисс Ларк, восклицал: - Разрази меня гром! Что ей делать с таким домом, как этот? А причиной зависти Адмирала были двое ворот в ограде дома. Одни - для родственников и друзей мисс Ларк, а другие - для мясника, булочника и молочника. Однажды булочник ошибся и вошел в ворота, предназначенные для родственников и друзей. Мисс Ларк так рассердилась, что решила больше не покупать у него хлеба. В конце концов ей пришлось простить булочника, ведь он один во всей округе умел печь вкусные булочки с хрустящей зави- тушкой наверху. Но своего расположения она лишила его навсегда, и, входя к ней в дом, он натягивал картуз почти до самых глаз, чтобы мисс Ларк приняла его за кого-нибудь другого. Но не было случая, чтобы мисс Ларк обозналась. Джейн с Майклом всегда знали, гуляет ли мисс Ларк у себя в саду или идет по улице: она носила так много брошек, ожерелий и серег, что ее движения сопровождались звяканьем и звоном. Точно шла не мисс Ларк, а целый оркестр. Завидев детей, она всегда говорила одно и то же: - Доброе утро (или "добрый вечер", если дело шло к ужину), - и при- бавляла: - Как мы сегодня себя чувствуем? Джейн с Майклом не понимали, о чьем самочувствии мисс Ларк спрашивает - их, или своем, или Эндрю. Поначалу они отвечали только "Добрый вечер" или "Доброе утро", в за- висимости от времени дня. Весь день, где бы они ни были, они слышали громкий голос мисс Ларк: - Эндрю, где ты? - кричала она. Или: - Эндрю, не смей выходить на улицу без камзольчика. - Или: - Эндрю, иди скорее к своей мамочке! Если бы вы не знали, кто такой Эндрю, вы могли бы подумать, что это маленький мальчик. Джейн была уверена, что мисс Ларк считает Эндрю ма- леньким мальчиком. Но Эндрю вовсе не был мальчишкой. Эндрю был пес, ма- ленький, с пушистой шелковистой шерсткой. Такие собачки, пока не залают, похожи на меховую горжетку. Но зато, когда залают, уже никакого сомнения нет, что это настоящая собака. Никакая меховая горжетка не могла бы про- извести столько шума. Эндрю, надо вам сказать, вел такую роскошную жизнь, точно был перео- детый персидский шах. Он спал в комнате мисс Ларк на шелковой подушке; два раза в неделю ездил в автомобиле к парикмахеру, где его мыли шампу- нем; каждый день пил сливки, а иногда даже завтракал устрицами; у него было четыре выходных разноцветных сюртучка в клетку и полоску. Словом, у Эндрю каждый день был праздником. На день рождения для Эндрю пекли пирог и зажигали на нем две свечи, хотя всем известно, что положено зажигать всего одну. Вследствие всего этого Эндрю терпеть не могли обитатели Вишневой. Они насмехались над ним, когда он ехал в легковом авто к парикмахеру, одетый в свой лучший камзольчик и накрытый меховой попонкой. А тут мисс Ларк еще вот что придумала - боясь простуды, купила ему две пары кожаных баш- мачков, чтобы Эндрю мог гулять по парку в любую погоду. И когда он вышел обутый на улицу, вся Вишневая высыпала потешиться над бедным, ни в чем не повинным псом. Однажды Джейн с Майклом глядели на Эндрю сквозь забор, отделяющий дом N 17 от соседнего дома. - Фу, какой дурак, - заявил Майкл. - Откуда ты знаешь, что он дурак? - поинтересовалась Джейн. - Знаю, потому что папа так его назвал сегодня утром, - ответил Майкл и стал дразнить Эндрю. - Он не дурак, - сказала Мэри Поппинс, - и не будем спорить. Мэри Поппинс была права. Эндрю отнюдь не был глупым псом. И вы скоро в этом убедитесь. Только, пожалуйста, не думайте, что он не уважал мисс Ларк. Уважал. Даже любил ее по-своему, не выказывая своих чувств. Разве мог он не лю- бить женщину, которая была так добра к нему чуть не с самого его рожде- ния. Даже несмотря на то что она, пожалуй, слишком много ласкала и цело- вала его. Но в одном не было сомнения - жизнь, которую вел Эндрю, угне- тала его бесконечно. Он отдал бы половину своих богатств, если бы имел таковые, за добрый кусок сырого мяса вместо ежедневных куриных грудок и омлетов со спаржей. Надобно знать, что в самой глубине сердца Эндрю мечтал стать обычной дворняжкой. Проходя мимо своей родословной, которая украшала стену гос- тиной мисс Ларк, он всякий раз содрогался от стыда. Сколько раз сетовал он, что имеет таких знаменитых отца, деда и прадеда. Надо же разводить вокруг них столько шуму! Эндрю не только мечтал стать дворняжкой, но и дружил с одними дворня- гами. Улучив минутку, убегал к калитке и ждал там появления друзей, с которыми можно переброситься парой слов о простых собачьих делах. Но это бывало так редко! Увидев его у калитки, мисс Ларк тотчас звала его: - Эндрю, Эндрю, иди сюда, мой красавчик! Перестань общаться с этими ужасными беспризорными дворнягами! И, конечно, Эндрю вынужден был идти домой. Иначе мисс Ларк шла к ка- литке и уносила его домой на руках, опозорив перед друзьями. Красный от стыда, Эндрю поспешно взбегал по ступенькам, чтобы другие собаки не слы- шали, какими словами осыпала его мисс Ларк. Тут было и "бесценный", и "счастье мое", и "мой маленький сахарочек". Задушевным другом Эндрю был не просто дворовый пес, а притча во язы- цех всей улицы. Он не только был помесью эрдель-терьера с Лабрадором, но и умудрился взять от той и другой породы все самое худшее. Когда бы ни завязалась на улице собачья драка, он был всегда в самой ее гуще, вечно грызся с почтальоном и полицейскими, а больше всего любил рыться в по- мойках или в сточной канаве. Он сумел насолить всей улице. И не один жи- тель говаривал в сердцах - какое счастье, что это отродье - не его соба- ка! А Эндрю любил его и постоянно ожидал с ним встречи. Иногда им удава- лось только приветливо обнюхать друг друга в парке, изредка выпадала удача - побеседовать у калитки. Эндрю узнавал от своего друга все го- родские новости, и по ухмылке большого пса можно было догадаться, что они были не такие уж невинные. И всегда на самом интересном месте раздавался из окна голос мисс Ларк, большой пес вставал, показывал ей язык, подмигивал Эндрю и уходил, вихляя задом. Чихать он на нее хотел! Эндрю, конечно, не разрешалось выходить за калитку, разве только с мисс Ларк на прогулку или с горничной к ветеринару подрезать коготки. Вообразите теперь удивление Джейн и Майкла, увидевших Эндрю одного в парке; он пробежал мимо них, прижав уши и задрав хвост, как будто напал на след тигра. Мэри Поппинс резко остановила коляску - вдруг Эндрю в пылу погони оп- рокинет коляску вместе с близнецами. - Эй, Эндрю! Где твой камзольчик? - закричал ему вслед Майкл, стара- ясь подражать визгливому голосу мисс Ларк. - Эндрю, несносный мальчишка! - вторила брату Джейн, гораздо лучше подражая голосу мисс Ларк, в чем нет ничего удивительного, ведь она была девочка. Эндрю заносчиво поглядел на них, а на Мэри Поппинс громко затявкал. - Тяф! Тяф! - повторил он быстро несколько раз. - Постой, постой. Мне кажется, первый направо, второй дом по левой стороне, - сказала Мэри Поппинс. - Тяф? - спросил Эндрю. - Нет, сада нет. Только огород сзади. Ворота обычно открыты. Эндрю опять что-то протявкал. - Не уверена, - сказала Мэри Поппинс. - Но думаю, ты прав. Обычно по- является домой к послеобеденному чаю. Эндрю кивнул и со всех лап побежал дальше. Глаза у Джейн и Майкла стали круглые, как блюдца. - Что он сказал? - выпалили оба, задыхаясь от волнения. - Ничего, он просто гуляет себе, и все, - сказала Мэри Поппинс и плотно сжала губы, чтобы ни одно слово больше не вылетело у нее изо рта. Джон и Барбара громко гулили в своей коляске. - Нет, не просто! - возразил Майкл. - Он не может просто так гулять! - поддержала брата Джейн. - Вам, конечно, виднее. Как всегда, - сказала, вздернув нос, Мэри Поппинс. - По-моему, он спрашивал у вас чей-то адрес. Он наверняка... - начал было Майкл, но Мэри Поппинс, фыркнув, перебила его: - Если ты все знаешь, зачем меня спрашиваешь? Я ведь не справочная книга. - Перестань, Майкл, - вмешалась Джейн. - Мэри Поппинс ничего нам не скажет, если ты будешь говорить таким тоном. Мэри Поппинс, пожалуйста, скажите нам, о чем вы говорили с Эндрю? - Спрашивай у него. Он все знает, мистер Всезнайка, - ответила Мэри Поппинс, презрительно кивнув в сторону Майкла. - Нет, Мэри Поппинс, я не Всезнайка. Правда, правда, не Всезнайка. Скажите, пожалуйста. - Полчетвертого. Пора идти пить чай, - проговорила ледяным тоном Мэри Поппинс, повернула обратно коляску и опять плотно сомкнула губы, как будто захлопнула дверцу люка. И всю дорогу домой не проронила ни слова. Джейн с Майклом тащились сзади. - Это все ты виноват, - сказала Джейн. - Теперь мы никогда не узнаем, что сказал ей Эндрю. - Ну и пусть, - ответил Майкл и вскочил на самокат. - А я и не хочу знать. Но на самом деле он очень, очень хотел знать. И так случилось, что он, Джейн да и все остальные уже к чаю узнали, куда так спешил Эндрю. Когда они переходили дорогу у самого дома, из соседнего дома до них донеслись громкие крики и глазам предстало удивительное зрелище. Две горничные мисс Ларк носились как сумасшедшие по саду, заглядывали под кусты, раздвигали ветки деревьев - так ищут только потерянную драгоцен- ность. Тут же был парнишка Робертсон Эй из дома N 17; с сосредоточенным видом ворошил он метлой гравий на дорожке, ведущей к дому мисс Ларк, словно надеялся под камешком обнаружить исчезнувшее сокровище. А сама мисс Ларк бегала по саду и, всплескивая руками, звала: - Эндрю! Эндрю! Его нигде нет! Мой дорогой мальчик пропал. Надо пос- лать за полицией. Я обращусь к Премьерминистру. Эндрю потерялся! Мой ма- ленький Эндрю! - Мне очень жалко мисс Ларк, - сказала Джейн, чуть не бегом переходя дорогу. Мисс Ларк была так расстроена, что только самый жестокий человек не пожалел бы ее. Успокоил ее Майкл. Подходя к своему дому, он взглянул в конец улицы и вдруг увидел - кого бы вы думали? - Глядите, мисс Ларк, да вон же Эндрю. Сворачивает у дома Адмирала Бума! - Где? Где? Покажи! - крикнула мисс Ларк, едва переводя дыхание. И повернула голову в ту сторону, куда показывал Майкл. Действительно, в конце улицы появился Эндрю собственной персоной, он шел не спеша, с рассеянным видом, как будто ничего страшного не произош- ло; рядом с ним вышагивал большой пес, помесь эрдель-терьера с Лабрадо- ром, взявший от той и другой породы все самое худшее. - Какое счастье! - громко вздохнула мисс Ларк. - Какая тяжесть свали- лась с моих плеч! Мэри Поппинс с детьми оставались на улице у калитки соседнего дома, мисс Ларк и две ее горничные перевесились через забор, Робертсон Эй, от- дыхая от трудов праведных, оперся о метлу - все молча наблюдали возвра- щение домой блудного сына. Эндрю и его приятель с самым безмятежным видом подошли к калитке, ве- село размахивая хвостами и независимо навострив уши; в глазах Эндрю чи- талось предупреждение - сегодня он настроен самым решительным образом. - Опять этот ужасный пес! - воскликнула мисс Ларк, посмотрев на спут- ника Эндрю. - Пшел, пшел отсюда! Убирайся сейчас же домой! Но пес сел на тротуар, почесал за правым ухом левой лапой и широко зевнул. - Вон отсюда! Пшел! Кому я говорю! - кричала мисс Ларк и сердито ма- хала на пса руками. - А ты, Эндрю, - продолжала она, - сию же минуту иди в дом! Без спросу уйти за ворота! Один, без камзольчика! Я очень тобой недовольна. Эндрю что-то лениво протявкал, но не двинулся с места. - Что это значит, Эндрю? Иди сейчас же ко мне! - приказала мисс Ларк. Эндрю снова затявкал. - Он сказал, - вмешалась Мэри Поппинс, - что он домой не пойдет. Мисс Ларк повернулась и окинула Мэри Поппинс высокомерным взглядом. - Откуда вы знаете, что говорит мой пес, позвольте вас спросить? Ко- нечно же, он пойдет домой. Эндрю, однако, помотал головой и издал глухое рычание. - Не пойдет, - повторила Мэри Поппинс. - Не пойдет без своего друга. - Чушь, ерунда! - отрезала мисс Ларк. - Такого он сказать не мог. Чтобы я пустила в свой сад эту беспородную образину! Эндрю в ответ что-то протявкал. - Он говорит, что настроен решительно, - сказала Мэри Поппинс. - Бо- лее того, он сам уйдет жить к своему другу, если вы прогоните его. - О, Эндрю, нет, ты не можешь так поступить со мной после всего, что я для тебя сделала! - Мисс Ларк едва сдерживала рыдания. Эндрю два раза тявкнул и отвернулся. Большой пес поднялся на ноги. - Он и вправду настроен решительно! - воскликнула мисс Ларк. - Я это вижу. Глядите, он уходит! - Мисс Ларк зарыдала, прижав к лицу носовой платок, потом высморкалась и сказала: - Ну хорошо, Эндрю, хорошо, я сог- ласна. Эта... эта беспородная собака может остаться. При одном, конечно, условии - спать он будет в подвале. - Эндрю говорит, мадам, что это условие для него невыполнимо. У его друга должна быть шелковая подстилка, и спать он должен у вас в комнате. Иначе Эндрю будет спать вместе с другом в подвале, - сказала Мэри Поп- пинс. - Эндрю! Откуда в тебе такая жестокость? - стенала мисс Ларк. - Я ни- когда не дам на это согласия! Эндрю с большим псом сделали вид, что уходят. - О, горе, он покидает меня! - возопила мисс Ларк. - Ну ладно, Эндрю. Пусть будет все, как ты желаешь. Он будет спать в моей комнате. Но я уже никогда не утешусь. Совсем, совсем беспородная собака! - Она вытерла льющиеся потоком слезы и продолжала: - Не ожидала этого от тебя, Эндрю. Ну хорошо, хорошо, я молчу, что бы я при этом ни думала. А эта... э-э-э... это создание, я буду звать его "Бродяга", или лучше "Дворняга". Большой пес бросил на мисс Ларк негодующий взгляд, а Эндрю громко за- лаял. - Они говорят, что вы должны звать его Уиллоуби и никак иначе. Уилло- уби - его кличка, - перевела Мэри Поппинс. - Уиллоуби! Что это за имя! Час от часу не легче! - в отчаянии всплеснула руками мисс Ларк. - А что он сейчас говорит? Эндрю как раз опять что-то протявкал. - Он говорит: вы должны дать обещание, что никогда больше не станете возить его к парикмахеру и одевать в камзол. Тогда он вернется. Это его последнее слово, - сказала Мэри Поппинс. Воцарилось молчание. - Хорошо, - наконец произнесла мисс Ларк. - Но предупреждаю тебя, Эндрю, если ты простудишься, пеняй на себя. С этими словами она повернулась и гордо пошла по ступенькам домой, смахнув по дороге последнюю слезу. Эндрю снизу вверх посмотрел на Уиллоуби, точно хотел сказать: "Идем, дружище!" - и оба пса медленно бок-о-бок пошли по дорожке сада, махая хвостами, как флагами, и скоро скрылись в доме вслед за мисс Ларк. - Никакой он не дурак, как я погляжу, - сказала Джейн, когда они под- нимались по лестнице в детскую, где их ждал чай. - Теперь и я это вижу. А как по-твоему, откуда Мэри Поппинс это знала еще тогда? - Понятия не имею, - ответила Джейн. - И она никогда, никогда нам этого не скажет. Я уверена... Глава 5 О Корове, которая день и ночь плясала У Джейн болели уши, она лежала в постели, и голова у нее была завяза- на большим пестрым носовым платком Мэри Поппинс. - А как это болят уши? - спросил Майкл. - Все время стреляют, - ответила Джейн. - Как из пушки? - Нет, как из духового ружья. - А-а, - протянул Майкл. И ему вдруг почти захотелось, чтобы и у него заболели уши. Целый день стрельба - так интересно! - Хочешь, я возьму книжку с картинками и буду тебе рассказывать? - сказал Майкл, подходя к книжной полке. - Нет, мне очень больно, - ответила Джейн, прижимая ладонь к больному уху. - А хочешь, я сяду на подоконник и буду рассказывать, что делается за окном? - Хочу, - обрадовалась Джейн. Майкл сел на подоконник и целый час описывал сестре, что происходило на Вишневой улице. - А вон Адмирал Бум, - говорил он. - Вышел из калитки и быстро шагает по тротуару. Нос у него краснее, чем всегда, а на голове цилиндр. Вот он идет мимо Соседнего дома... - А он говорит: "Разрази меня гром"? - спросила Джейн. - Отсюда не слышно. Но, наверно, говорит. В саду у мисс Ларк вторая горничная. А у нас в саду Робертсон Эй подметает дорожки и поглядывает через забор. Сел на скамейку и, кажется, отдыхает. - У него слабое сердце, - сказала Джейн. - А ты откуда знаешь? - Он сам мне сказал. Говорит, доктора велят ему работать как можно меньше. А папа говорит, я сама слышала, если тот будет следовать советам врачей, он его рассчитает. Ох, вот опять стрельнуло. Все стреляет и стреляет! - и Джейн опять прижала к уху ладонь. - Ого! - вдруг воскликнул с подоконника Майкл. - Что? Что там? - Джейн привстала с постели. - Расскажи. - Удивительное зрелище! Представь себе, у нас по улице идет корова, - объявил Майкл, вертясь на подоконнике. - Корова? Настоящая живая корова? Прямо в центре города? Как смешно! Мэри Поппинс, - позвала Джейн. - Майкл говорит, у нас на-улице корова. - Да, медленно так идет, заглядывает через каждую калитку, то и дело оглядывается. Как будто что потеряла. - Как бы мне хотелось на нее поглядеть, - грустно сказала Джейн. - Смотрите! - сказал Майкл подошедшей к окну Мэри Поппинс. - Корова. Правда, смешно? Мэри Поппинс бросила в окно быстрый внимательный взгляд. И от неожи- данности чуть не подпрыгнула. - Ни капельки, - сказала она, поворачиваясь к Джейн и Майклу. - Ниче- го смешного нет. Я знаю эту корову. Она была очень дружна с моей матуш- кой. И я убедительно вас прошу говорить о ней с подобающим почтением. - А вы давно ее знаете? - мягким, вежливым голосом спросил Майкл, на- деясь услышать интересную историю. - Еще до того, как она побывала у короля, - ответила Мэри Поппинс. - А когда это было? - ласково спросила Джейн. Мэри Поппинс вперила в пространство взгляд, как будто всматривалась во что-то, никому, кроме нее, не видимое. Затаив дыхание, Майкл и Джейн ждали. - Это было очень давно, - начала Мэри Поппинс завораживающим тоном. И замолчала, точно вспоминала события, случившиеся сотни лет назад. Потом она заговорила, как во сне, все так же глядя перед собой невидящим взглядом. ..."Рыжая Корова, так ее тогда звали, была очень важной и богатой особой, так говорила моя матушка. Паслась она на самом лучшем лугу во всей округе; луг был большой, на нем росли лютики величиной с блюдце и одуванчики, высокие и стройные, как гвардейцы в зеленых мундирах и жел- тых киверах. Стоило ей съесть голову такого гвардейца, на ее месте тот- час вырастала новая. Она жила на этом лугу всегда. Рыжая Корова часто говорила моей матуш- ке, что никогда не паслась ни на каком другом лугу. Во всяком случае, она не помнит этого. Мир ее был ограничен живыми изгородями и синим не- бом, а что по ту сторону - ей было неведомо. Рыжая Корова была в высшей степени респектабельная дама. У нее были безупречные манеры. И уж, конечно, она умела отличить плохое от хороше- го. Она признавала только черное или белое - и никаких промежуточных то- нов. Вот и одуванчики - либо они спелые и сладкие, либо незрелые и горькие, и никаких там "вполне съедобных"! Жизнь ее отнюдь не была праздной. Утром она помогала дочери, Рыжей Телочке, делать уроки, после обеда учила ее хорошим манерам, походке, мычанию, словом, всему, что должна знать воспитанная корова. Потом они ужинали, и Рыжая Корова учила дочку, чем отличается съедобная трава от несъедобной. А ночью, когда Рыжая Телочка засыпала, она шла в дальний конец луга, жевала жвачку и думала свои тихие, тягучие думы. Все ее дни были похожи один на другой. Одна Рыжая Телочка вырастала и уходила, ее место занимала другая. И нет ничего удивительного, что Рыжая Корова вообразила, что так всегда и будет длиться - завтра, как сегодня, а сегодня, как вчера. Ничего другого она не хотела, пусть все дни будут одинаковые, до самого последнего. Между тем приключение уже подстерегало ее, как потом она говорила мо- ей матушке. Случилось это с ней ночью: звезды в ту ночь были такие яркие и крупные, как одуванчики у нее на лугу, а луна нежно белела среди звезд, как маргаритка. Рыжая Телочка уже давно спала, когда Рыжая Корова невесть по какой причине вдруг пустилась в пляс. Она танцевала красиво, бурно, ритмично, хотя никакой музыки не было. То отплясывала польку, то шотландскую жигу, а то исполняла танец-импровизацию. А в перерыве между танцами она учтиво кланялась, приседала и лбом касалась сонных темных одуванчиков. - Боже мой! - воскликнула Корова, когда ноги ее принялись выстукивать морскую чечетку. - Что еще за странность! Я всегда считала танцы непри- личным занятием. Но, видно, это не так, раз я сама танцую. Я ведь иде- ально воспитанная корова. И Рыжуха, как ее иногда называла дочь, продолжала кружиться в танце, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Наконец ноги ее стали зап- летаться, она подумала, что, пожалуй, пора и честь знать, скоро светать начнет, и тогда не поспишь. Но вот удивительное дело - она никак не мог- ла остановиться. Подошла к Рыжей Телочке, хотела лечь рядом, а ноги так сами и выписывают кренделя. Круг за кругом вальсировала она по лугу, то вприпрыжку, то вприсядку. - Боже мой! - восклицала она в редкие минуты передышки, и даже это восклицание выдавало в ней истинную леди. - Какая все-таки странная ис- тория! - Но остановиться не могла. Настало утро, а Рыжуха все танцевала. Рыжей Телочке пришлось одной завтракать одуванчиками, матушка есть не могла - она лихо отплясывала. Весь день проплясала Корова на лугу, вдоль, поперек, кругом и снова кругом. А Рыжая Телочка только жалобно мычала, глядя на пируэты матушки. Стемнело, а Рыжая Корова все плясала. Вот уж и ночь настала. А ноги все свое выкаблучивают. Тут ее взяло беспокойство. Да что толку! Так всю не- делю и проплясала, чуть с ума не сошла. И решила Рыжая Корова отпра- виться ко двору Короля и посоветоваться с ним. Поцеловала она Рыжую Телочку, велела быть умницей и отправилась в дальний путь. Идет и пляшет, идет и пляшет, схватит только листок-другой с куста или дерева. Прохожие глядят на нее в изумлении. Но больше всех на себя изумлялась она сама. Наконец пришла Рыжая Корова ко дворцу, в котором жил Король. Дернула губами веревочку колокольчика, ворота открылись, вошла она в парк и зап- рыгала по широкой дороге, ведущей к парадному крыльцу, наверху которого восседал на троне Король. Он как раз был очень занят, сочинял новый свод законов. Рядом стоял секретарь и записывал их в маленькую красную книжечку, как только они рождались в королевской голове. Трон окружали придворные и статс-дамы, все в роскошных нарядах, и безумолку болтали. - Сколько я сочинил сегодня законов? - спросил Король, поворачиваясь к секретарю. Секретарь долго считал что-то в красной книжке. - Семьдесят два, Ваше Величество, - ответил он, низко кланяясь и ста- раясь никого не задеть длинным гусиным пером, которым записывают законы. - Гм, не так уж и плохо за один час, - сказал Король, очень довольный собой. - На сегодня, пожалуй, хватит. - Он встал и со вкусом расправил складки на горностаевой мантии. - Велите подать карету. Я спешу к моему цирюльнику, - произнес он с истинно королевским величием. И в этот миг заметил приближающуюся к трону Рыжую Корову, которая не переставала плясать. Он снова опустился на трон и поднял скипетр. - Что это оскорбляет наш королевский взор? - спросил он. - Это я, Ваше Величество, Рыжая Корова, - скромно потупившись, отве- тила незваная гостья. - Это я вижу, - сказал Король. - Я еще не утратил остроты зрения. Что тебе здесь надо? Только объясняй, пожалуйста, поскорее, у меня на десять назначена встреча с королевским цирюльником. Он меня долго ждать не бу- дет. А мне просто необходимо сегодня постричься. И, ради всего святого, прекрати, наконец, эти прыжки, - проговорил он с раздражением. - У меня от них голова закружилась. - Да, да, закружилась, - эхом отозвались придворные. - Я к вам с этой бедой и пришла, Ваше Величество. Дело в том, что я не могу прекратить, - жалобно простонала Корова. - Не можешь прекратить? Какой вздор! - в ярости воскликнул Король. - Сейчас же прекрати! Я, твой Король, приказываю тебе! - Сейчас же прекрати! Король приказывает! - опять подхватили придвор- ные. Рыжая Корова изо всех сил напряглась, так что все кости вылезли, как скалы на горных склонах, но ноги ее не слушались. - Видите, я изо всех сил стараюсь, Ваше Величество, но не могу оста- новиться. Я пляшу уже семь дней подряд. Днем и ночью. Совсем не сплю и почти ничего не ем. Ухвачу случайно клочок травы, тем и сыта. Вот я и пришла к вам просить помощи и совета. - Хм, очень странно, - подивился Король, сдвинув корону набок и поче- сав в затылке. - Очень странно, - отозвались придворные, не забыв тоже почесать за- тылок. - И что ты при этом чувствуешь? - спросил Король. - Это просто смешно, - ответила Корова. - Хотя, надо признаться (было заметно, что она выбирает слова), ощущение при этом не совсем неприят- ное. Точно внутри меня смех по жилам переливается. - Поразительно, - сказал Король, подперев рукой подбородок, устремил взгляд на Рыжую Корову и долго думал, чем бы ей помочь. Вдруг он вскочил с трона и воскликнул: - Боже ты мой! - Что такое? В чем дело? - наперебой защебетали придворные. - Как, неужели вы все не видите? - Король так разволновался, что даже выронил скипетр. - Какой же я идиот! Как я сразу не заметил! Взгляните же на правый рог! Видите, на нем звезда. Наверное, падала и зацепилась. - Видим, видим, вот она! - кричали придворные, заметив наконец звез- ду. И чем дольше они смотрели на нее, тем она становилась ярче. - Так вот, оказывается, в чем дело! - сказал Король. - А теперь, про- шу вас, снимите с рога звезду, чтобы эта... э-э-э... леди перестала пля- сать и наконец спокойно позавтракала. Всему виной звезда, мадам. Это она не дает вам остановиться. - Король повернулся к Рыжей Корове и тут же перевел взгляд на Главного дворецкого. - Так начинайте же! - повелел он. Главный дворецкий учтиво поклонился Рыжей Корове, схватил звезду и дернул. Звезда не поддалась. Самый ближний придворный обхватил дворецко- го и стал тянуть вместе с ним. Звезда - ни с места. Еще один ухватился, еще - образовалась длинная цепь. Тянули, тянули - никакого толку. - Осторожней! Моя голова! - умоляла Корова. - Тяните пуще! - гремел Король. Лица у всех покраснели, как помидор. Наконец дернули все вместе - да как полетели вверх тормашками! А звезде хоть бы что. До того прочно застряла! - О-хо-хо! - вздохнул Король. - Секретарь, достаньте энциклопедию, что там сказано про коров со звездами на рогах? Секретарь заполз на коленях под трон и скоро вылез с большущей зеле- ной книгой. (Энциклопедия должна быть всегда под рукой. Мало ли что Ко- роль захочет узнать, не бегать же каждый раз в библиотеку.) Секретарь полистал страницы. - Решительно ничего, Ваше Величество. Есть только история про Корову, которая прыгнула через Луну. Вы ее знаете. Король подергал себя за бороду - это очень помогало думать. Думал, думал, вздохнул и удрученно посмотрел на Рыжую Корову. - Могу одно посоветовать, - сказал он. - Попробуйте и вы, мадам, про- делать эту штуку. - Какую? - спросила Рыжая Корова. - Прыгните через Луну. Вдруг поможет... Попробовать, во всяком слу- чае, стоит. - Кто, я? Через Луну? - А кто же? - нетерпеливо заметил Король. Ему хотелось скорее отпра- виться к цирюльнику. - Сир, - с достоинством произнесла Рыжая Корова. - Я прошу вас пом- нить, что я всеми уважаемое, хорошо воспитанное жвачное животное. Я впи- тала с молоком матери, что прыгать в высоту - малопочтенное занятие для леди. Король поднялся с трона и затряс скипетром. - Мадам, - сказал он, - вы пришли ко мне за советом. Я вам его дал. Вы что, хотите до конца своих дней плясать? Хотите не спать сутками? Умереть голодной смертью? Рыжая Корова вспомнила сладчайший вкус одуванчиков. Вообразила, как мягко спать на шелковистом лугу. Подумала о своих измученных ногах - хо- рошо бы все-таки дать им отдых. И сказала себе: "Пожалуй, один раз можно нарушить приличия. Это будут знать только Король и его придворные. Так что честь моя не пострадает". - А как вы думаете, Ваше Величество, высоко ли Луна? - спросила, не переставая плясать, Корова. Король взглянул на небо. - Думаю, не меньше мили, - ответил он. Рыжая Корова кивнула. Она была того же мнения. Секунду еще поколеба-