Много домов миновал он, и наконец, из дома, побольше и побогаче других, вышли два человека и остановились на крыльце. Первый сказал: - Так ты, почтенный Руф Билан, все еще злишься на Страшилу? Второй, низенький, толстый человек с красным лицом, сердито ответил: - Как я могу помириться с соломенным чучелом, которое без всяких прав завладело троном правителя нашего города? И добро бы этот самозваный правитель дал мне такой высокий пост, на который я имею полное право по уму и заслугам. Так и этого не случилось! Мне, Руфу Билану, оставаться в ничтожном звании смотрителя дворцовой умывальни? Позор!!! Когда первый откланялся и ушел, хозяин уже хотел было закрыть дверь, но в это время снизу какой-то голос пропищал: - Погоди, почтенный Руф Билан! Мне надо с тобой серьезно поговорить об очень важном деле. Изумленный толстяк впустил клоуна в дом. Тот вскочил на стол и зашептал хозяину в ухо, озираясь по сторонам: - Я пришел от могучего волшебника Урфина Джюса. О его искусстве можешь судить по мне. Ты видишь - он оживил меня, деревянную куклу, а этого не умели делать даже сестры-колдуньи Гингема и Бастинда! - Что тебе нужно? - пролепетал пораженный Руф Билан. - Ты должен перейти на службу к моему правителю. Он даст тебе власть, и богатство, и все, к чему ты стремишься... Руф Билан пообещал исполнить любое приказание нового волшебника. Он перебросил клоуна обратно через стену и тот доложил Урфину, что его приказание исполнено. А утром Руф Билан явился к Страшиле и заявил, что хочет принять участие в защите родного города. Целый день Руф стоял на стене, кидал камни и даже сбил с ног одного из неприятельских солдат. За отвагу и выносливость Руф Билан удостоился от Страшилы похвалы. Поздно вечером пришел слуга Руфа и принес корзинку съестных припасов и бочонок вина. Руф Билан все это щедро разделил между соратниками. Дин Гиор и Фарамант пили вино, не замечая его странного вкуса, а потом заснули беспробудным сном: в вино был подмешан сонный порошок. Руф Билан и его слуга связали Страшилу, разобрали баррикаду у ворот и деревянная армия вошла в Изумрудный город. Утром жители Изумрудного города проснулись при звуке трубы, выглянули в окна и услышали, как глашатай, в котором они узнали слугу Руфа Билана, объявил, что отныне Изумрудным городом правит могущественный Урфин Джюс, которому все должны оказывать беспрекословное повиновение под страхом суровой и страшной кары. Страшила мудрый сидел в это время в дворцовом подвале. Его не столько мучило сожаление об утрате дворцовой власти, сколько мысль о том, что Железный Дровосек, явившись к нему на выручку, попадет в беду. И не было никакой возможности предупредить друга! Фарамант и Дин Гиор, заключенные в том же подвале, напрасно старались утешить бывшего правителя. ЖЕЛЕЗНЫЙ ДРОВОСЕК ПОПАДАЕТ В ПЛЕН На следующий день по городским улицам снова прошел глашатай. Он объявил, что жители Изумрудного города, которые пожелают служить могущественному Урфину Джюсу, будут приняты им милостиво и получат должности при дворе. Таких желающих оказалось немного. Кроме Руфа Билана, нашлось всего несколько человек такого же сорта - из самых неуважаемых людей города. Руф Билан получил должность главного государственного распорядителя, но, когда он напомнил правителю обещание щедро наградить его золотом, Урфин Джюс очень удивился. Клоун, вероятно, что-то напутал, ничего такого ему не поручали говорить. Остальные, переметнувшиеся на сторону Урфина Джюса, тоже получили должности распорядителей и смотрителей... Но их было слишком мало, чтобы образовать пышный двор, о каком мечтал Урфин Джюс, напрасно он отправлял своих посланцев к бывшим придворным Страшилы. Те, хоть и привыкли торчать по целым дням во дворце, болтать всякий вздор и пересмеиваться, считая при этом, что заняты важными государственными делами, однако на приглашение Урфина Джюса не откликнулись. Новых придворных все презирали. Но особенное презрение и даже ненависть заслужил Руф Билан, потому что стало известно о его измене. С тех пор он осмеливался ходить по городу только в сопровождении двух дуболомов. Пришлось дать провожатых и другим советникам. От Руфа Билана правитель узнал, что Страшила послал ворону за Железным Дровосеком. Высчитав, когда должен явиться Железный Дровосек, для него приготовили засаду. Место Фараманта у ворот в будке занял Руф Билан, сменивший на этот случай пышное придворное одеяние на простой кафтан. Под аркой ворот притаился взвод деревянных солдат под командой капрала Арума. Они ждали Дровосека с веревками в руках... Кагги-Карр быстро долетела до страны мигунов без всяких задержек. Она нашла правителя на дороге с большим кузнечным молотом в руках. За несколько месяцев перед этим, когда мигуны просили Железного Дровосека править их страной, они говорили так: - Такой правитель, как вы, будет для нас очень удобен: вы не едите, не пьете и значит не будете обременять нас налогами... Мигуны получили больше, чем ожидали. Железный Дровосек не только не собирал налоги со своих подчиненных, но, наоборот, сам работал на них. Скучая по Элли, Страшиле и смелому Льву и не привыкнув жить в безделье, Дровосек с утра отправлялся в поле, дробил там большие камни и мостил ими дороги. Мигуны получали сразу две выгоды: их поля очищались от камней и во все концы страны пролегали прекрасные, прочные пути сообщения с другими провинциями. Узнав от Кагги-Карр, что Страшиле грозит опасность, Железный Дровосек не мешкал ни минуты. Он отшвырнул в сторону молот, сбегал во дворец за топором и отправился в путь. Ворона примостилась у него на плече и подробно рассказывала невеселые новости. Мигуны терли глаза и грустно мигали, провожая своего любимого правителя. Железный Дровосек подходил к Изумрудному городу. Все вокруг было спокойно, лагерь Урфина Джюса исчез, ворота заперты как обычно. Дровосек заколотил в калитку, в маленьком окошке появилось багровое лицо Руфа Билана. - А где Фарамант? - удивился Дровосек. - Он болен, я его заменяю. - Что у вас тут происходит? - Да так, ничего особенного. Подходили неприятели, но мы их отбили с большим уроном и они ушли. - Как Страшила? - Бодр и весел, ждет встречи с вами, уважаемый господин Дровосек! Прошу вас, входите! Руф Билан приоткрыл калитку. И лишь только Железный Дровосек вступил в темноту арки, как из его рук был вырван топор, а туловище опутали веревки. После недолгой ожесточенной борьбы Железный Дровосек был повален на землю и связан. Кагги-Карр с резким криком "измена!" сумела увернуться от дуболомов и взлетела на стену. Кагги-Карр видела, как обезоруженного Дровосека со связанными руками повели во дворец. Горожане сквозь приоткрытые окна смотрели на него с сочувствием и жалостью. Ворона издали следовала за печальным шествием и пристроилась на карнизе дворца у раскрытого окна тронной залы. Отсюда она видела и слышала все, что здесь происходило. Урфин Джюс в роскошной мантии сидел на троне, украшенном Изумрудами, его мрачные глаза под сросшимися черными бровями блестели торжеством. Немногочисленная кучка придворных терлась возле трона. По сторонам залы, как статуи, стояли желтые и зеленые деревянные солдаты, сверкая свежими заплатами Ввели Железного Дровосека. Он шел спокойно и узорчатый паркет сотрясался под его тяжелыми шагами. Сзади два солдата тащили огромный сверкающий топор. Урфин Джюс содрогнулся от мысли о том, что мог бы сделать с его армией этот богатырь, если бы его не захватили обманом. Железный Дровосек бесстрашно встретил испытывающий взгляд диктатора, а тот сделал знак Руфу Билану и предатель рысцой выбежал из залы. Через несколько минут ввели Страшилу, Железный Дровосек взглянул на его разорванное платье из которого торчали куски соломы, на его бессильно опущенные руки и ему стало невыносимо жаль друга, недавнего правителя Изумрудного города, гордившегося полученным от Гудвина замечательными мозгами. Из глаз Железного Дровосека потекли слезы. - Осторожнее, ведь при тебе нет масленки! - в испуге закричал Страшила. - Ты заржавеешь! - Прости, друг! - сказал Железный Дровосек. - Я попал в подлую ловушку и не смог выручить тебя. - Нет, это ты прости меня за то, что я так необдуманно послал за тобой, - возразил Страшила. - Довольно нежностей! - грубо вскричал Урфин Джюс. - Сейчас речь не о том, кто из вас перед кем виноват, а о вашей судьбе. Согласны ли вы служить мне? Я дам вам высокие должности, сделаю вас своими наместниками и вы по прежнему станете управлять странами, но только под моим верховным владычеством. Страшила и Железный Дровосек переглянулись и в один голос ответили: - Нет! - Вы еще не опомнились от своего поражения и не соображаете, что говорите, - злобно сказал Урфин Джюс. - Подумайте о том, что я могу вас уничтожить и ответьте мне снова! - Нет! - повторили Дровосек и Страшила. - Я дам вам время одуматься, поразмыслить над своим положением. Завтра, в это же время, вы снова предстанете передо мной. Эй, стража, отвести их в подвал! Солдаты под предводительством краснолицего капрала повели пленников, а Кагги-Карр полетела на свое пшеничное поле подкрепиться. Увы! Это поле перестало быть ее собственностью. Ворона увидела, что два десятка мужчин и женщин снимают с него урожай под надзором фиолетовых солдат. Рассерженная Кагги-Карр полетела в лес и там кое-как утолила голод. На следующее утро она ждала на карнизе дворца, когда пленников приведут в тронную залу. Железный Дровосек и Страшила снова ответили Урфину Джюсу решительным отказом. И на третий день пленники опять появились перед разъяренным диктатором. - Нет, нет и нет! - было их окончательное решение. - Пр... р... авильно! Ур... р... рфин др... р... янб! - донесся от окна ликующий возглас. Кагги-Карр не могла не высказать свое мнение. По приказу Урфина придворные бросились ловить ворону. Но напрасно. Кагги-Карр взлетела на верхний карниз окна с насмешливым карканьем. - Вот мое решение! - сказал Урфин Джюс и в зале наступила полная тишина. - Страшилу я мог бы сжечь, а Железного Дровосека перековать на гвозди, но я оставляю им жизнь... Придворные начали громко восхвалять великодушие правителя. Урфин продолжал: - Да, дерзкие упрямцы, я оставляю вас жить, но только на полгода. Если по истечении шести месяцев вы не покоритесь моей воле, вас ждет гибель! А пока вы будете находиться в заключении и не в подвале, а на высокой башне, где каждый вас может увидеть и увидев, убедиться в могуществе Урфина Джюса. Убрать их! - обратился повелитель к страже. Громко топая ногами, дуболомы увели пленников. Невдалеке от Изумрудного города стояла старинная башня, воздвигнутая давным-давно каким-то королем или волшебником. Когда Гудвин построил тут город, он пользовался башней, как наблюдательным постом. На башне всегда стояли часовые и смотрели, не приближается ли к городу какая-нибудь злая волшебница. Но с тех пор как злых волшебниц истребила Элли и Гудвин покинул страну, башня утратила свое назначение и стояла одинокая и угрюмая, хотя еще прочная. Внизу башни была дверь, от нее узкая и пыльная винтовая лестница вела на верхнюю площадку. По приказу правителя площадку сверху накрыли черепичным колпаком. Урфин Джюс не хотел, чтобы Дровосек заржавел от дождя, а Страшила лишился лица - ведь это помешает им пойти на службу к новому правителю Изумрудного города. Дуболомы отвели на башню Страшилу и Железного Дровосека, у которого руки были по прежнему связаны. Тюремщики, зная про его силу, боялись Дровосека даже безоружного. Оставшись одни, друзья огляделись. На юге были видны зеленые домики фермеров, окруженные садами и полями, между ними вилась и кончалась у ворот города свидетельница многих историй и приключений - дорога, вымощенная желтым кирпичом. На севере раскинулся Изумрудный город. Так как стена его уступала по высоте тюремной башне, то можно было различить дома, почти сходившиеся кровлями над узкими улицами, главную площадь, где прежде били фонтаны, украшенные огромными изумрудами. Страшила и Дровосек разглядели, что фонтаны уже не работали, а по шпилям ползали какие-то фигурки, подбираясь к изумрудам. - Любуетесь? - раздался резкий голос. Страшила и Железный Дровосек обернулись. Перед ними была Кагги-Карр. - Что там такое делается? - спросил Страшила. - Простая вещь, - насмешливо ответила ворона. - По приказу нового правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестает быть изумрудным. Вот что там делается! - Проклятие! - воскликнул Железный Дровосек. - Хотел бы я оказаться лицом к лицу с этим Урфином Джюсом и его деревяшками и чтобы в моей руке был мой топор! Уж я бы позабыл для такого случая, что у меня мягкое сердце. - Для этого надо действовать, а не сидеть со связанными руками! - ехидно сказала ворона. - Я пробовал развязать Дровосеку руки, да у меня не хватило силы, - смущенно признался Страшила. - Эх, ты! Смотри, вот как надо! Кагги-Карр заработала своим крепким клювом и через несколько минут веревки свалились с Дровосека. - Как хорошо! - Дровосек с наслаждением потянулся. - Я был все равно как заржавленный... Теперь спустимся вниз? Я уверен, что смогу взломать дверь. - Бесполезно, - сказала ворона. - Там стоят на карауле деревянные солдаты с дубинками. Надо придумать что-то другое. - Насчет выдумок - это дело Страшилы! - молвил Железный Дровосек. - Ага, я тебе всегда говорил, что мозги лучше сердца! - воскликнул польщенный Страшила. - Но и сердце - тоже стоящая вещь, - возразил Дровосек. - Без сердца я был бы никуда не годным человеком и не смог бы любить свою невесту, оставленную в Голубой стране. - А мозги... - снова начал Страшила. - Мозги, сердце, сердце, мозги! - сердито оборвала их ворона. - Только одно это от вас и слышишь! Тут не спорить надо а действовать! Кагги-Карр была несколько ворчливая птица, но превосходный товарищ. Чувствуя ее правоту, друзья не обиделись и Страшила начал думать. Думал он долго, часа три. Иголки и булавки от напряжения далеко высунулись из его головы и Дровосек с тревогой думал, что, быть может, это вредно его другу. - Нашел! - крикнул наконец Страшила и хлопнул себя по лбу с такой силой, что в ладонь вонзилось с десяток иголок и булавок. Ворона, тем временем сладко дремавшая, проснулась и сказала: - Говори! - Надо послать письмо в Канзас, к Элли. Она очень сообразительная девочка, обязательно, что-нибудь придумает! - Хорошая мысль, - насмешливо протянула Кагги-Карр. - Интересно только, кто понесет письмо? - Кто? Да ты, конечно! - ответил Страшила. - Я? - изумилась Кагги-Карр. - Мне лететь через горы и пустыню в незнакомую страну, где птицы лишены дара речи? Хорошая выдумка! - Если ты не согласна, - сказал Страшила. - Мы не будем настаивать. Мы пошлем в Канзас другую ворону, помоложе тебя! Кагги-Карр возмутилась. - Другую? Помоложе?! Если мне исполнилось всего сто два года, вы уже готовы назвать меня старухой? Так знайте, что у нас, ворон, такой возраст считается совсем юным. И что сделает другая ворона? Во-первых, она заблудится и не доберется до Канзаса. Во-вторых, она не найдет в Канзасе Элли, потому что не видела ее. В-третьих... словом, письмо понесу я. Железный Дровосек сказал: - Для письма нужен мягкий, но прочный древесный лист, который можно будет обвязать вокруг твоей ноги. И, кроме того, потребуется иголка. - Иголку я могу выдернуть из своей головы, - сказал Страшила. - У меня их там достаточно. Ворона улетела и вскоре вернулась с большим, гладким листом. Страшила протянул лист и иголку Железному Дровосеку: - Пиши! Тот изумился: - Но я думал, что писать будешь ты. Ведь ты же придумал отправить письмо! - Когда я придумывал это, я рассчитывал на тебя. Сам-то я еще не научился писать. - И я не удосужился за государственными делами, - признался Дровосек. - Как же теперь быть? - Мы не напишем письмо, а нарисуем! - догадался Страшила. - Я не понимаю, как это можно нарисовать письмо, - сказал Железный Дровосек. - Нужно нарисовать тебя и меня за решеткой. Элли умная девочка, она сразу поймет, что мы в беде и просим помощи. - Правильно, - обрадовался Дровосек. - Рисуй! Но у Страшилы ничего не вышло. Игла выскальзывала из его мягких пальцев и он не смог провести даже самой простой черты. За дело взялся Железный Дровосек. Он сам не ожидал, что у него получится так хорошо: видно, он имел прирожденный талант к рисованию. Страшила выдернул из полы своего кафтана длинную нитку, лист обмотали вокруг ноги Кагги-Карр, крепко привязали, ворона попрощалась с друзьями, проскользнула сквозь прутья решетки, взмахнула крыльями и скоро исчезла в голубой дали. НОВЫЙ ПРАВИТЕЛЬ ИЗУМРУДНОЙ СТРАНЫ Овладев Изумрудным городом, Урфин Джюс долго думал над тем как ему именоваться и в конце концов остановился на титуле, который выглядел так: Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и сопредельных стран, владыка, сапоги которого попирают Вселенную. Первыми услышали новый титул Топотун и Гуамоко. Добродушный медведь громко восхищался звонкими словами королевского именования, но филин загадочно прищурил желтые глаза и коротко сказал: - Сначала пусть этот титул научатся произносить все ваши придворные. Джюс решил последовать его совету. Он позвал в тронный зал Руфа Билана и еще нескольких придворных высших чинов и трепеща от гордости, дважды произнес титул. Затем он приказал Билану: - Повторите, господин главный государственный распорядитель! Коротенький и толстый Руф Билан побагровел от страха перед суровым взглядом повелителя и забормотал: - Урфин Первый, могучий король Изумрудного города и самодельных стран, владетель, сапоги которого упираются во Вселенную... - Плохо, очень плохо! - сурово сказал Урфин Джюс и обратился к следующему: - Теперь вы, смотритель лавок городских купцов и лотков уличных торговок! Тот, заикаясь, заговорил: - Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный король Изумрудного города и бездельных стран, которого сапогами попирают из Вселенной... Послышался хриплый, удушливый кашель. Это филин Гуамоко старался скрыть овладевший им безудержный смех. Весь красный от гнева, Урфин выгнал придворных. Проведя в раздумье еще несколько часов, он сократил титул который отныне должен был звучать так: "Урфин первый, могучий король Изумрудного города и всей Волшебной страны!" Придворные снова были собраны в тронном зале и в этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу и искажение его стало приравниваться к государственной измене. По случаю присвоения Урфину королевского титула было назначено грандиозное народное торжество. Зная, что никто из жителей города и окрестностей на него добровольно не явится, главный распорядитель и генерал Лан Пирот приняли свои меры. Накануне праздника, ночью, когда все спали, по домам пошли дуболомы. Они будили жителей и полусонных тащили на дворцовую площадь. Там они могли досыпать или бодрствовать по желанию, но уйти оттуда не могли. И поэтому, когда Урфин в роскошной королевской мантии появился на балконе дворца, он увидел на площади огромную толпу народа. Раздались жиденькие крики "ура!" - это кричали приспешники Урфина и деревянные солдаты. Грянул оркестр. Но это был не тот оркестр, искусная игра которого славилась в стране. Несмотря на угрозы, музыканты отказались играть и инструменты были переданы придворным и деревянным солдатам. Дуболомы получили ударные инструменты: барабаны, тарелки, треугольники, литавры. А придворным дали духовые трубы, флейты, кларнеты. И как играл этот созданный по приказу оркестр! Трубы хрипели, кларнеты визжали, флейты завывали, как разъяренные коты, барабаны и литавры били не в лад. Впрочем, дуболомы так усердно лупили палками по барабанам, что кожа на них лопнула и барабаны скоро замолчали. А медные тарелки сразу треснули и начали дико дребезжать. И тогда народом, собранным на площади, овладело необузданное веселье. Люди корчились от смеха, зажимали себе рты ладонями, но неистовый хохот прорывался наружу. Иные падали на землю и валялись в изнеможении. Придворный летописец записал в книгу, что это народное веселье было признаком радости от восхождения на престол могущественного короля Урфина первого. Церемониал закончился приглашением всех желающих на пир, который состоится во дворце короля. Гингема с удовольствием ела мышей и пиявок, эту обычную пищу волшебников. Но Урфин, несмотря на все настояния филина Гуамоко, никак не мог решиться проглотить хотя бы одну пиявку или съесть мышь. И он задумал ловкий обман. Накануне пира повар Балуоль был вызван к Урфину и имел с ним долгий разговор наедине. Уходя от правителя, толстяк корчил страшные гримасы, силясь подавить распиравший его смех. Повар дорого бы дал за возможность раскрыть кому-нибудь тайну, связавшую его с Урфином. Но увы! Это было запрещено ему под страхом смерти. Балуоль выгнал из кухни поварят, закрыл дверь и принялся за стряпню. Пир подходил к концу. Придворные осушили немало бокалов за здоровье императора. Урфин помещался во главе стола, на троне Гудвина, который нарочно перенесли сюда из тронной залы, чтобы всегда напоминать о величии завоевателя. Изумруды были вынуты отовсюду, кроме трона и когда на нем восседал Урфин Джюс, сияние драгоценных камней делало выражение мрачного сухого лица диктатора еще более неприятным. На спинке трона сидел филин Гуамоко, сонно прикрыв желтые глаза. А сбоку стоял медведь Топотун, зорко присматриваясь к пирующим, чтобы наказать любого, кто не окажет должного почтения повелителю. Дверь раскрылась, вошел толстый повар, неся на золотом подносе два блюда. - Любимые кушанья вашего величества готовы! - громко провозгласил он и поставил блюда перед королем. Придворных затрясло, когда они увидели, что принес повар. На одном блюде возвышалась горка копченых мышей с хвостиками винтом, на другом лежали черные скользкие пиявки. Урфин сказал: - У нас, волшебников, свой вкус и он, быть может, покажется несколько странным вам, обыкновенным людям. Медведь Топотун проворчал: - Хотел бы я посмотреть на того, кому покажется странным вкус повелителя! При гробовом молчании присутствующих Урфин съел несколько копченых мышей, а потом поднес к губам пиявку и она стала извиваться в его пальцах. Придворные потупили взоры и только главный распорядитель Руф Билан преданно смотрел в рот повелителю. Но как были бы удивлены зрители этой необычной картины, если бы узнали тайну, известную лишь королю и повару. Волшебная пища была искусной подделкой. Мыши были сделаны из нежного кроличьего мяса. Пиявок Балуоль испек из сладкого шоколадного теста, а извиваться их заставили ловкие пальцы Урфина Джюса. Своим фокусом Урфин рассчитывал убить сразу двух зайцев: убедить филина, что он стал настоящим волшебником и удивить и испугать своих подданных. Первой цели он добился. Гуамоко, не слишком хорошо видевший при свечах, вдался в обман и одобрительно закачал головой. Второе желание Урфина тоже было удовлетворено полностью. Вернувшись с пира, распорядители и советники рассказали своим домашним о том, что видели и конечно не обошлось без преувеличений. По стране прошла молва, что волшебник Урфин на пиру глотал живых ящериц и змей. Эта весть наполнила сердца людей ужасом и отвращением. Через три дня после пира придворный летописец представил обширный доклад, где с неопровержимой ясностью выводил род Урфина от древних королей, когда-то правивших всей Волшебной страной. Из этого летописец сделал два важных вывода. Во-первых, Урфин вступил на престол по законному праву, как наследник древних владык. Во-вторых, волшебницы Стелла и Виллина без всякого на то права и основания присвоили земли Урфина и на этих наглых захватчиц надо пойти войной и лишить их незаконных владений. В награду за свой труд летописец получил серебряный подстаканник, отобранный у одного купца и еще не попавший в дворцовые кладовые. Для того чтобы следить за людьми и вылавливать недовольных, Урфин Джюс решил создать полицию. Солдаты были для этого слишком неповоротливыми. Джюс изготовил для образца первого полицейского, поручил работу своим подмастерьям и полиция в короткое время наводнила город и окрестности. Полицейские были тоньше и слабее солдат, но длинные ноги делали их необычайно прыткими, а огромные уши позволяли подслушивать любые разговоры. Для скорости подмастерья приделывали полицейским разветвленные древесные корневища вместо рук, обрубая отростки, служившие пальцами, если они оказывались чрезмерно длинными. У иного полицейского насчитывалось по семь и по десять пальцев на каждой руке, но Урфин полагал что от этого руки будут только цепче. Правитель вооружил полицию рогатками и она, благодаря большой практике, пользовалась этим оружием чрезвычайно ловко. У начальника полиции были самые длинные ноги, самые большие уши, больше пальцев на руках, чем у любого из его подчиненных и наравне с главным государственным распорядителем он имел право в любое время входить к Урфину Джюсу для доклада. В подвале дворца день и ночь неутомимо работали бывшие солдаты, а ныне ефрейторы, зеленый и голубой, превратившиеся в искусных столяров. Они выпускали одного за другим безголовых дуболомов и складывали их штабелями в углу мастерской. Отдельными кучками, как деревянные шары, лежали головы. Для каждого взвода изготовлялся капрал из красного дерева. Урфин Джюс вечером запирался в особой комнате и там вырезал головам лица, а потом приделывал красные, зеленые, фиолетовые стеклянные пуговицы вместо глаз. Он прикреплял головы к безголовым телам и посыпал солдат живительным порошком. Призванное к жизни пополнение дуболомной армии раскрашивалось и после просушки отводилось на задний двор, где поступало в обучение к капралам и палисандровому генералу Лану Пироту, пробоину на голове которого Урфин заделал и отполировал. Взвод за взводом выходил чинным маршем из ворот дворца под командой капралов... Армия Урфина Джюса подходила числом к ста двадцати солдатам. По городу и окрестностям постоянно ходили дозоры. Взводы солдат были посланы в Голубую страну к жевунам и в Фиолетовую страну к мигунам, чтобы назначенные туда наместники могли держать народ в повиновении. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА ПОМОЩЬ К ДРУЗЬЯМ СТРАННОЕ ПИСЬМО Прошло около года с тех пор, как Элли вернулась в Канзас из Волшебной страны, отрезанной от мира цепью огромных гор и великой пустыней. В Канзасе все оставалось по прежнему: и обширная степь кругом, и пшеничные поля, и пыльные дороги, пересекавшие равнину. Только на месте домика-фургона, в котором ураган унес Элли и Тотошку в страну Гудвина, фермер Джон построил домик. В нем теперь и жила семья - сам джон, его жена Анна и дочка Элли. Однажды летним вечером к ферме Джона подошел усталый путник с рюкзаком за плечами. Был он средних лет, широкоплеч и крепок, с длинными мускулистыми руками, а вместо левой ноги у него была прикреплена к колену деревяшка, оставляющая в дорожной пыли круглые следы. Шел он походкой моряка, раскачиваясь на ходу, точно ступая по зыбкой палубе. Смелые, широко расставленные серые глаза на загорелом обветренном лице смотрели так, будто вглядывались в даль океана. Тотошка с лаем набросился на незнакомца и попытался укусить его деревянную ногу. На звонкий лай обернулась Анна, кормившая кур. Она бросилась к путнику и обняла его, заливаясь слезами. - Братец Чарли! - всхлипывала Анна. - Ты вернулся, ты жив! - Конечно жив, коли вернулся, - хладнокровно согласился Чарли Блек, обнимая сестру. - Но ведь твой капитан написал нам пять лет назад, что ты попал в плен к людоедам на острове Куру-Кусу! Элли, стоявшая на крылечке, вздрогнула от страха, она-то ведь знала, что такое людоеды. Но почему мама никогда не рассказывала ей про дядю Чарли, который плавал на корабле и попал на людоедский остров? Впрочем, эта загадка вскоре разрешилась. - Элли, - сказала Анна. - Поздоровайся с дядей Чарли! Элли шагнула вперед и протянула руку, но Чарли приподнял девочку и поцеловал. - Ты помнишь меня, малышка? - спросил он. - Хотя вряд ли, тебе было всего три года, когда я был у вас в последний раз. Но мама, наверное, рассказывала тебе про меня? Элли взглянула на мать, не зная, как ответить на этот вопрос дядюшки. - Прости, братец, когда к нам пришло письмо про тебя, Элли было всего пять лет. Мы с мужем решили не огорчать девочку такой ужасной вестью и ничего ей не сказали. Время шло. Элли все реже вспоминала, что у нее есть дядя Чарли, а потом и совсем позабыла про тебя. Анна виновато опустила голову. Чарли не рассердился. - Ну, что ж, в конце концов вы оказались правы: я жив! Ну а теперь, Элли, я думаю, что мы станем друзьями? - О, да, дядя Чарли! - восхищенно ответила Элли. - Но как же тебя не съели людоеды? Ты дрался с ними и победил их? - Нет, девочка, это было не так, - рассмеялся Чарли. - Победить людоедов я не смог, их были тысячи, а я один. Но знаешь они оказались славными ребятами, эти людоеды. Когда я доказал, что живой принесу больше пользы, чем изжаренный на костре, обитатели Куру-Кусу охотно оставили меня в живых. - Ты умеешь разговаривать по-людоедски? - удивилась Элли. - Ну, милая моя, - улыбнулся Чарли. - Было бы желание, а сговориться всегда можно. Меня приняли в племя Куру-Кусу, а я научил островитян пяти новым способам готовить рыбу и нашел на острове девять новых сортов съедобных растений... Когда я прожил у них четыре года, островитяне дали мне лодку, нагрузили ее припасами и бочонками с водой и вывели далеко в море, призывая на мою голову благословения всех богов. А богов у них не мало и видно поэтому, после сорока двух дней плавания я встретил корабль и вот я у вас, а кстати, сюда скачет Джон! Джон, узнавший от соседей, что на ферму прошел незнакомый путник, примчался с поля верхом на лошади и очень обрадовался, узнав в госте своего шурина Чарли Блека. Мужчины сердечно поприветствовали друг друга. - А я к тебе по делу, брат Джон! - заявил Чарли, когда кончились рукопожатия. - Просто в гости не мог приехать? - упрекнул моряка Джон. - Да знаешь, у такого всесветного бродяги, как я, везде найдутся дела! - оправдался Чарли. - Есть у меня мечта - купить суденышко и навестить моих друзей на Куру-Кусу. Мне всего то не хватает тысчонки монет... Фермер давно знал, что Чарли любит затевать неожиданные предприятия и предложение не удивило его. - Ладно, - сказал он. - Поговорим о деле завтра, а теперь пошли ужинать. Хозяева и гость сели за стол. Расспросы о приключениях Чарли продолжались далеко за полночь, когда усталая Элли уже давно спала крепким сном. - А я вижу, вы разбогатели, - заметил Чарли, когда хозяйка стала готовить ему постель. - У вас новый домик, а раньше вы жили в фургоне, снятом с колес и поставленном наземь. И только тут родители Элли, увлеченные беседой с гостем, вспомнили, что их девочка пережила еще большие удивительные приключения. Но когда Анна начала рассказ о том, как ураган небывалой силы подхватил фургон с Элли и Тотошкой и унес по воздуху, моряк ударил кулаком по столу. - Стоп! Отдать якоря! - воскликнул он. - Не обижайся, сестра, но мне интересно узнать чудесную историю из первых рук, от племянницы. И хоть меня гложет нетерпение, я все-таки хочу, чтобы Элли сама отрапортовала мне о своих приключениях. Утром одноногий моряк и Элли уселись на крылечке и девочка стала рассказывать о своих приключениях. - Ох, дядя Чарли, - заговорила Элли, - как мы с Тотошкой перепугались, когда ураган закружил домик и понес высоко-высоко над землей. Но я струсила бы еще больше, если бы знала тогда, что ураган был не простой, а волшебный. - Как волшебный? - изумился моряк Чарли. - Ну, самый обыкновенный волшебный ураган, который посылают злые феи, - пояснила Элли. - Чем же ты провинилась перед волшебницей, что она наслала на тебя целый ураган? И ведь это же так же нелепо, как стрелять из пушки по воробьям! - Да нет, дядя Чарли, ты не понимаешь, - терпеливо возразила Элли. - Гингема хотела истребить весь человеческий род, но ей помешала это сделать добрая фея Виллина... Девочка поведала своему удивленному слушателю, как их домик залетел в Волшебную страну, как она, Элли, нашла там трех верных друзей, в компании которых добралась к Гудвину, а потом еще совершила еще более удивительное путешествие в страну злой Бастинды. Когда Элли закончила свою необычную повесть на том, как серебряные башмачки перенесли ее и Тотошку домой, в Канзас, пораженный моряк долго не мог опомниться. - Ну, девчушка, клянусь всеми черепахами Куру-Кусу, твой вахтенный журнал заполнен необычайными вещами! - А что такое вахтенный журнал? - Это - книга, куда капитан ежедневно записывает все, что случается на судне или вокруг него. И потопи меня первый же шторм, если я теперь буду верить этим скучным умникам, которые утверждают, будто на свете нет волшебников и чудес! - в восторге вскричал Чарли. - Я отдал бы десять лет жизни, чтобы побывать в этой чудесной стране! Смелый моряк очень жалел о чудесных башмачках: ведь они могли открыть дорогу в Волшебную страну, где на вечнозеленых деревьях в любое время года растут плоды необычайного вида и вкуса, где разговаривают животные и птицы, где живут милые и смешные племена жевунов, мигунов и болтунов, у которых самый рослый мужчина чуть-чуть повыше Элли. Рассказ о Волшебной стране и связанные с нею воспоминания расстроили Элли. Она призналась дяде Чарли, что скучает по своим верным друзьям Страшиле, Железному Дровосеку и смелому Льву и ей грустно оттого, что никогда-никогда она с ними не увидится. Чарли и его маленькая племянница крепко подружились. Они по целым вечерам разговаривали, делились своими историями. Моряку Чарли тоже было о чем рассказать. Он плавал по морям с десятилетнего возраста, когда впервые ступил юнгой на палубу корабля. Но хотя Чарли сражался с белыми медведями в полярных льдах и охотился на носорогов в девственных лесах Куру-Кусу, он признался, что никогда даже не слыхал об ужасных саблезубых тигров, от которых Элли спасла только находчивость и преданность верных друзей. Чарли не знал и то, что существуют на свете летучие обезьяны - могучие звери с сильными крыльями... Дядя Чарли был на редкость интересный человек. Он был мастером на все руки. Элли была в восторге от удивительного содержания его карманов. Казалось, любой инструмент имел пристанище в карманах куртки Чарли и его широких шаровар. Огромный складной нож моряка мог выдвинуть из себя лезвия различной формы и назначения, шило, сверло, отвертку, ножницы и еще многое другое. В нужное время из карманов дяди Чарли извлекались мотки тонкой и прочной бечевки, шурупы и винты, стамески и долота напильники, зубила... Порой Элли казалось, что дядя Чарли сам немножко волшебник, что он просто заставляет появиться в кармане ту вещь, которая ему нужна. А чего только не делал дядя Чарли для девочки в часы досуга. Из кусочков доски, из обрезков фанеры и жести он мог построить водяную или ветряную мельницу, флюгер, тележку, движимую самодельной пружиной... Чтобы сделать приятное своей сестре, он поставил на ее огороде для защиты от птиц механическое чучело, дрыгавшее во все стороны руками и ногами и дико завывавшее во время ветра. Впрочем через два дня Анна попросила моряка отнять у пугала голос. - Пусть будет меньше огурцов, - сказала она. - Да больше покою мне. И в самом деле, чудище своим оглушительным ревом никому не давало спать. Все на ферме облегченно вздохнули, когда оно замолчало. Под вечер, когда прекращалась домашняя суета и Элли кончала готовить уроки, Чарли отправлялся с девочкой гулять по степи. Пыль, которую поднимали днем телеги, ложилась на землю, даль становилась прозрачной, солнце опускалось за горизонт, отбрасывая от пешеходов длинные тени. Элли и дядюшка Чарли в сопровождении Тотошки неторопливо шагали по мягкой мураве сбоку дороги и разговаривали. И вот как-то во время одной из вечерних прогулок случилось странное событие, с которого началось новое удивительное приключения наших друзей. Солнце село, но было еще светло, когда девочка увидела большую растрепанную ворону, которая, то взлетала с земли, то снова опускалась на нее, явно направляясь к Элли, резко и сердито каркая. Следом за птицей гнался Джимми, рыжий и лохматый мальчишка с соседней фермы, ярый истребитель воробьев, галок и кроликов. Джимми на бегу швырял в ворону комьями земли, но не попадал. Тотошка попытался схватить птицу, но ворона сделала послед нее усилие, взлетела и бросилась в руки Элли. Девочка подхватила трепещущую от боли и страха птицу и сердито крикнула Джимми: - Уходи, гадкий мальчишка! - Отдай ворону! - захныкал Джимми. - Это моя добыча, видишь, как я ловко подшиб ей крыло! - Уходи, если не хочешь получить как следует! Джимми повернул домой, поддавая ногой камешки и бормоча себе под нос какие-то угрозы. Связываться с Элли в присутствии дяди Чарли он не решился. - Бедненькая, - с сожалением сказала Элли, приглаживая взъерошенные перья птицы. - Тебе больно, да? - Кагги-Карр! - хрипло каркнула птица, но крик ее был уже спокойнее. - Конечно, я не отдам тебя этому скверному мальчишке, - продолжала Элли. - Я вылечу твое крылышко и ты опять будешь летать на свободе. Ощупывая ворону, Элли почувствовала, что правая нога птицы чем-то обернута. Оказалось, что вокруг ноги был обмотан древесный лист, привязанный ниткой. Элли проворно размотала нитку, развернула лист и ее охватило смутное и тревожное предчувствие. - Дядя Чарли, на этом листе что-нибудь должно быть! - воскликнула девочка. Моряк и Элли стали рассматривать лист и при угасающем свете зари увидела нацарапанный чем-то острым странный рисунок. На нем изображены были две головы: одна в широкополой остроконечной шляпе, круглая, с круглыми глазами, с четырехугольным носом в виде заплатки, а другая - с длинным носом в шапке, похожей на воронку. Рисунок был сделан немногими штрихами, но очень выразительно. При первом взгляде на эти головы Элли чуть не лишилась чувств от изумления. - Дядя Чарли, - воскликнула она. - Да это же... это же... Страшила и Железный Дровосек! Снова рассматривая лист, моряк и Элли обнаружили, что рисунок пересекали частые ровные линии, сходившиеся под прямым углом. - Что бы это значило, дядя Чарли? - спросила девочка. Опытный путешественник сразу догадался. - Клянусь якорем! - воскликнул он. - Твои друзья за решеткой! С ними что-то стряслось и они просят тебя о помощи! - Кагги-Карр, Кагги-Карр, - прокаркала ворона и Чарли Блек готов был сейчас поклясться даже перед судом, что в переводе на человеческий язык это означало: - Да, да, да! - Мачты и паруса! - взревел моряк. - Если бы эта ворона могла говорить по нашему, она рассказала бы много интересного про этот рисунок! Но птицы не разговаривают в Канзасе и Элли очень нескоро узнала, что случилось со Страшилой и Железным Дровосеком и как они попали в беду. ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ В эту ночь в доме фермера Джона почти не спали. Элли умоляла отца и мать отпустить ее в Волшебную страну. Чарли Блек вызвался сопровождать ее. Он страстно любил всякие опасности и приключения, а тут предстояло такое путешествие, по сравнению с которым поездка к островитянам Куру-Кусу была легкой прогулкой. Моряку очень хотелось увидеть своими глазами чудеса Волшебной страны, маленьких человечков жевунов и мигунов, соломенного Страшилу, получившего от Гудвина умные мозги из отрубей, булавок и иголок, Железного Дровосека с его шелковым сердцем, говорящих зверей и птиц, город, украшенный изумрудами... Уговорить фермера и его жену оказалось делом нелегким - Джон и Анна ни за что не хотели расставаться с дочерью. Но в конце концов слезы Элли и красноречие Чарли Блека победили. После того, как родители Элли согласились отпустить ее, сборы потребовали немного времени. Чарли Блек и Элли съездили в соседний городок к Джеймсу Гудвину, который держал там бакалейную лавочку. Бывший волшебник встретил Элли с большой радостью и очень любезно приветствовал моряка Чарли, когда узнал, что он приходится ей родным дядей. Элли рассказала Гудвину об удивительном послании из Волшебной страны и показала ему рисунок. Гудвин, растолстевший за время спокойного сидения в лавочке, долго и внимательно рассматривал рисунок, а потом с гордостью сказал: - Уверен, что этот лист додумались послать умные мозги Страшилы. А кто ему их дал? Сознайся, Элли, что я был не таким уж плохим волшебником? - Да, да, конечно, - охотно согласилась Элли и спросила: - А вы отправитесь с нами в Волшебную страну выручать Железного Дровосека и Страшилу? Вопрос застал Гудвина врасплох и он надолго задумался. А потом решительно сказал: - Нет, не поеду! Хватит с меня волшебников, волшебниц и всяких волшебных дел! Чарли Блек шепнул племяннице, что от такого трусливого помощника мало будет пользы в их рискованном путешествии и Элли кивнула в знак согласия. Ранним ясным утром Чарли Блек, Элли, Тотошка и ворона отправились на северо-восток, в том направлении, куда ураган унес домик-фургон с Элли и Тотошкой больше года тому назад. Шли пешком, ночевали в поле, в палатке, которую Чарли сам сшил из непромокаемой шелковой ткани. Палатка имела двойные стенки, ее можно было надувать воздухом и тогда она превращалась в плот. На этом плоту путешественники переплывали реки, встречавшиеся на пути. И вот, после многих дней пути, почувствовалось близость великой пустыни. Знойное дыхание ветра опаляло загорелые лица путешественников. Колодцы и источники стали очень редкими и моряк Чарли после каждой стоянки запасался водой. Начали попадаться песчаные дюны, поросшие редкой травой, в них прятались огромные ящерицы, высовывая из нор безобразные головы и длинные языки. Они были так страшны, что даже отважный Тотошка не осмеливался на них нападать. Дни были невыносимо жаркими, а ночи холодными. Наконец путешественники вошли в последний лес, который рос на пути в Волшебную страну. Дальше, за лесом, начиналась великая пустыня - необъятное море песка. Пытаться идти пешком по пустыне было бессмысленным. Здесь, в лесу, Чарли Блек нашел подходящие материалы для постройки сухопутного корабля. А инструментов он имел предостаточно. Когда сухопутный корабль с длинной мачтой, с палубой, огражденной невысокими бортами, на широких колесах был готов, моряк и Элли выкатили его на опушку леса. Великая пустыня раскинулась перед ними без конца, без края, грозная и торжественная в своем безмолвии, чуть волнистая и мелкие желтые песчинки с легким шорохом катились по ней, подгоняемые ветерком... Моряк снял шапку. - Она напоминает мне океан... - тихо сказал он. Элли смотрела на великую пустыню расширенными от страха глазами. Однажды девочка пересекла ее в домике, летящем среди облаков, но тогда путешествие совершилось помимо ее воли, большую часть его она проспала и проснулась уже в стране жевунов. Как-то встретит ее пустыня теперь? - Ну что же, пустыня, - весело воскликнул Чарли. - Я боролся с океаном, поборюсь и с тобой, тем более, что вы схожи, как брат и сестра! Оставалось ждать только попутного ветра. Попутный ветер был необходим, потому что деревянная тележка под парусом не могла лавировать так свободно, как корабль в море. Чарли Блек поставил на открытом месте флюгер и Элли, просыпаясь по утрам, первым долгом бежала к нему узнать направление ветра. Терпение путешественников испытывалось недолго. Через три дня рано утром подул северо-восточный ветер, быстро усиливающийся. Чарли Блек и Элли каждый вечер складывали поклажу на палубу своего корабля, кроме вещей, необходимых для ночлега. Так было и теперь: бочонок, наполненный свежей водой из соседнего родника, уже стоял на месте, провизия и прочее тоже были погружены. Моряк натянул веревку и на мачте поднялся парус, сделанный все из того же шелкового полотнища. - Дядя Чарли, это полотнище у тебя всепревращальное! - в изумлении вскричала Элли, взбираясь на палубу. - Как ты сказала? - Всепревращальное полотнище: ведь оно может превращаться во что угодно. - Очень хорошее слово, - сказал моряк. - Так и назовем его. Ветер наполнил парус и тележка мягко покатилась по песку с развевающимся флагом - клетчатым платочком Элли на мачте. Сухопутный корабль быстро несся в нужном направлении. Тучи мелкого песка кружились вокруг корабля. Но моряк Чарли предвидел это неудобство: он пошарил в одном из своих многочисленных карманов и достал оттуда очки для себя и для Элли. Стекла очков были окружены плотными сетками, прилегавшими к лицу: это не позволяло песку залеплять глаза. Смотреть было хорошо, но разговаривать все равно было нельзя - стоило открыть рот, как туда сразу врывалась пыль. - А ты не разговаривай, - посоветовал Чарли девочке и все свое внимание обратил на управление парусом. Тележка стремительно мчалась по толстому слою песка, ее широкие колеса не вязли в нем. Перекидывая парус вправо или влево, капитан сухопутного корабля слегка изменял курс и объезжал холмы и впадины. Время перевалило за полдень, когда на горизонте блеснуло что-то похожее на серебристую гряду облаков. Но зоркий глаз Чарли не обманулся. - Горы! - радостно воскликнул моряк. - Вижу горы! Элли от восторга захлопала в ладоши. С каждой минутой горы становились все ближе, виднее и уже можно было различить голые черные вершины и ослепительно сияющие снега на склонах. - Еще час-другой и мы будем у подножья хребта, - сказал Чарли. - Лишь бы только не утих ветер... Но ветер не стихал, тележка неслась все также быстро и у моряка было весело на душе. Однако скоро его стало одолевать беспокойство: сухопутный корабль почему-то начал сбиваться с курса, упорно уклоняясь на север. Капитан не мог понять, в чем дело. Судя по компасу, ветер не изменился, рулевое управление действовало исправно и все-таки Чарли Блеку никак не удавалось выдерживать ранее взятое направление. Капитан озабоченно вглядывался вперед. Внезапно за песчаным холмом показался камень величиной с дом. Он лежал на пути корабля и Чарли Блек налег на руль, чтобы объехать каменную громадину. Но что это? Корабль потерял управление и помчался прямо на препятствие. Капитан поворачивал руль, потом изо всей силы налег на тормоз - все напрасно. Чарли даже спустил парус, но тележка, словно взбесившаяся лошадь, неслась все быстрее и быстрее. Катастрофа стала неминуемой. Моряк едва успел крикнуть: "Элли, держись за мачту!", как тр-рах! - корабль с треском ударился о скалу. Пассажиры и вещи, смешавшись в кучу, полетели в перед. Сила толчка оторвала Элли от мачты, девочка стукнулась о палубу лбом и набила себе шишку. Чарли Блек упал на спину, но, к счастью, удачно. Тотошка визжал, придавленный бочонком и вытащив песика, Элли убедилась, что он цел и невредим. Ворона не пострадала, защищенная прочной клеткой, она только громко каркала. Поднявшись на ноги, Чарли осмотрелся. Судно стояло, накренившись на один бок, как настоящий корабль, потерпевший кораБлекрушение. Свесившись через борт, капитан убедился, что передняя ось тележки разлетелась пополам. - Эх я, старая копченая селедка! - обругал сам себя моряк. - Не сумел справиться с рулем... И что это случилось с судном? Я готов поклясться, что чертов камень притягивал его, как магнит железо... Проклиная и себя, и корабль, и скалу, Чарли принялся разыскивать инструменты, чтобы начать ремонт тележки. Тем временем Элли, наведя порядок на палубе, спрыгнула на песок и пошла вокруг камня, надеясь укрыться за ним от ветра. Девочка скользила взором по бокам скалы, изрытым трещинами и... странная вещь! Элли показалось, что причудливый узор трещин складывается в буквы. Она подошла вплотную к скале - ничего не разобрать в беспорядочном переплетении линий. Девочка догадалась отойти подальше и теперь совершенно ясно различила огромные кривые буквы Г... и... н... - Гингема! - воскликнула Элли. - Чего ты там кричишь? - раздался голос Чарли. - Дядя Чарли, иди скорее сюда! Смотри, что тут такое! Моряк подошел и всмотрелся. - Как будто буквы... Впрочем, нет, это только кажется... - И вовсе не кажется! - сердилась Элли. - Там написано имя Гингема! Видишь буквы? Чарли вдруг схватился за голову. - А ведь и в самом деле... Теперь все понятно! Камень не простой, а волшебный и он действительно притянул наш корабль к себе. Ах, проклятая колдунья, ты и после смерти вредишь нам! - Чарли погрозил в пространство кулаком. Чарли Блек вскарабкался на верхушку скалы. Направо в нескольких милях отсюда, среди желтых песков пустыни выделялось черное пятно. Моряк достал из кармана подзорную трубу, раздвинул ее, навел, всмотрелся. Рука его дрогнула. Там стоял точно такой же громадный черный камень. Моряку все стало ясно: Гингема расставила камни далеко один от другого, но наделила их такой волшебной силой, что через этот заслон пробиться было невозможно... - Но нет, мы еще поборемся с тобой, старая ведьма! - сказал Чарли, слез со скалы и не рассказывая девочке о том, что увидел, принялся за дело. Он раскинул палатку, где Элли, Тотошка и ворона нашли убежище от зноя и песчаной бури, а сам приступил к ремонту тележки. В ПЛЕНУ У ЧЕРНОГО КАМНЯ Когда Чарли закончил работу, была уже ночь, над пустыней зажглись яркие звезды. В эту ночь Чарли Блек не мог спать так беззаботно, как всегда. Он ворочался с боку на бок, придумывая способ обезвредить последнее волшебство старой Гингемы. Моряк ничего не мог придумать, задремал на рассвете и проснулся, когда Элли разбудила его завтракать. После завтрака моряк сказал: - Ну что же, если нашему кораблю так понравилась эта гавань, что он не хочет покидать ее, мы отправимся пешком. - Мы оставляем корабль? - испуганно спросила Элли. - Приходится его бросить. Но ты не бойся, девочка! До гор осталось не более двадцати миль и мы пройдем их за полтора-два дня. Чарли Блек сложил в рюкзак запас провизии и запас воды, взял палатку и самые необходимые инструменты. Остальное бросили на палубе корабля. Оглянувшись в последний раз на корабль, путники бодро зашагали прочь от коварного камня. Шагов сто они прошли легко и свободно, но затем какая-то таинственная сила начала сковывать их движения, мешая им идти. Каждый последующий шаг давался все с большим трудом. Похоже было, что невидимая упруга нить, растянувшись до предела, тащила пешеходов назад. И наконец они без сил свалились на песок... - Делать нечего, пойдем назад. - Со вздохом сказал моряк. И... чудо! Достаточно было повернуть к камню, как ноги сами понесли их, шаг их все ускорялся и к месту стоянки путники прибежали так быстро, что едва смогли остановиться. - Похоже, что камень не отпустит нас от себя. - Помрачневшим голосом сказал Чарли Блек. Элли вздрогнула. - Все-таки не надо падать духом, - продолжал Чарли. - Будем думать и быть может, нам удастся пересилить чары Гингемы... Весь день прошел в мучительных попытках. Не раз пробовали путешественники уйти от камня: то пятясь, то ползком... напрасно! Сила волшебства была неодолима и утомленные неравной борьбой моряк и девочка возвращались в лагерь. В обед и ужин порции пищи и воды были уменьшены вдвое. - Чем дольше мы здесь продержимся, - говорил Чарли. - Тем больше возможностей, что нас выручит какая-нибудь счастливая случайность. А потому подтянем потуже пояса. Следующее утро не принесло ничего нового. Опять бесплодная попытка перехитрить камень и унылое возвращение... Но Элли удивило поведение вороны. Птица билась в клетке и кричала так выразительно, точно хотела выговорить: "Отпустите меня на волю!" Девочка сказала: - Дядя Чарли, давай выпустим ворону, зачем бедняжка мучается с нами! - Бедняжка! - проворчал моряк. - Эта бедняжка завела нас в беду, а сама хочет улепетнуть! - Ну, дядя Чарли, не притворяйся таким жестоким, ведь ты же добряк! Чарли открыл клетку и подбросил ворону вверх. - Улетай, коварное созданье, если колдовской камень тебя не удержит. Ворона села на плечо и что-то каркнула ей в ухо. Потом легко взмыла вверх и исчезла вдали. Моряк удивленно молвил: - Клянусь колдуньями и ведьмами, она легко пошла по курсу! Но как же получилось, что камень ее отпустил? Подумав, Элли сказала: - А зачем ее удерживать, коли она жительница Волшебной страны? Чарли невольно улыбнулся, а девочка продолжала: - И, по-моему, ворона посоветовала нам не терять надежды. - Поживем-увидим, - грустно сказал моряк. Съестные припасы и особенно вода убывали быстро. В сухом воздухе пустыни жажда одолевала людей неимоверно. Чарли старался ограничить дневные порции, но Элли просила пить так жалобно, что сердце старого моряка не выдерживало и он давал девочке несколько глотков воды. А когда она с великим наслаждением ее выпивала, Тотошка становился перед моряком на задние лапки, смотрел на него и слабо шевелил хвостиком. Приходилось давать воды и ему. Увеличивая порции воды для Элли и Тотошки, одноногий моряк сокращал свою. Он похудел и высох, кожа на его лице обвисла складками. СПАСЕНИЕ На седьмой день бочонок опустел. К обеденному часу не осталось ни капли воды. Элли впала в забытье, закаленный моряк еще держался. В один из моментов, когда Чарли силой воли стряхнул с себя оцепенение, он удивленно встрепенулся, протер глаза. Ему показалось, что вдали движется черное пятнышко... Но что могло двигаться в этой страшной мертвой пустыне? И однако пятнышко росло, приближалось. - Ворона! Клянусь рифами Куру-Кусу, это возвращается ворона! - заорал Чарли с неведомо откуда взявшейся силой. Какая им будет польза от этого возвращения, старый моряк не знал, но сердцем чуял, что птица возвращается неспроста. Вот она уже недалеко, моряк видел, что она летит с трудом, сильно и резко взмахивая крыльями, чтобы удержаться в воздухе. Что-то клонило птицу к земле. Что? Зоркие глаза моряка разглядели, что это была огромная кисть винограда, которую ворона тащила в клюве. - Виноград! - неистово взревел Чарли. - Элли, девочка моя, очнись! Мы спасены! Элли не слышала, не понимала. Ворона опустилась на песок возле тележки. Чарли схватил виноградную кисть, оторвал несколько ягод, вложил в полуоткрытые губы Элли, нажал. Прохладный сок пролился в горло девочки и она пришла в себя. - Дядя Чарли... что это? Вода? - Лучше! Это виноград! И знаешь, кто принес его нам? Ворона! - Кагги-Карр! - отозвалась ворона, услышав, что говорят о ней. Проглотив несколько виноградин, Элли поднялась на локте, взор ее упал на бесчувственного Тотошку. - Тотошенька, миленький! И ты умираешь от жажды... Три ягоды сразу оживили песика, он открыл глаза, пошевелил хвостиком. Убедившись, что его команда спасена, капитан позволил и себе освежиться виноградом. Крупные желтоватые ягоды так и таяли во рту, утоляя жажду и голод. - Ну и виноград! - бормотал моряк. - Я такого не ел даже на Куру-Кусу! Моряк взял на руки ворону, погладил ее черные взъерошенные перья. - Умница ты наша! А я то, старая копченая селедка, еще сердился что ты улетела. Вот если бы ты еще научила нас, как справиться с колдовской силой силой камня, я бы сказал, что ты мудрейшая птица в мире. Вместо ответа ворона клюнула ягодку винограда и лукаво скосила на моряка черный глаз. "Она намекает на виноград, - подумал Чарли. - Но чем он нам поможет? Только продлит наши муки у этого проклятого камня." Ворона поскакала по песку, все время оглядываясь на Чарли и как бы призывая его следовать за собой. Моряк встал и быстро пошел к горам. И удивительное дело! Немного он съел виноградин, а ноги его шагали так же легко и свободно, точно он не голодал целую неделю, точно не лежал бессильно на песке. Вот и роковой рубеж, где всегда падали они с Элли без сил и без воли. И что же? Чарли продолжал шагать так же свободно и легко! - Ура, ура! - завопил Чарли. - Элли, сюда! Мы спасены! Недоумевающая Элли прибежала к дяде и только тогда поняла смысл его слов. - Дядечка Чарли, скорей, скорей отсюда! - Да, ты права! Кто знает, сколько времени продолжается волшебное действие винограда? Надо спешить! Наскоро побросав кое-какие припасы в рюкзаки, захватив палатку и не заботясь об оставшемся имуществе, путники покинули страшное место. Тотошка весело прыгал, а ворона летела перед ними, указывая путь. Когда было пройдено около трех миль и заколдованного камня не стало видно, путники остановились. Они съели еще несколько ягод винограда и с новыми силами зашагали вперед. В этот день прошли половину расстояния до гор. Утром путники заметили, что вороны нет. Но им недолго пришлось гадать, куда она подевалась. Птица прилетела с новой кистью винограда в клюве. - Черт побери! - бормотал Чарли, оделяя свою команду сочными ягодами. - Никогда в жизни не думал, что у меня будет такой странный поставщик! ДОЛИНА ЧУДЕСНОГО ВИНОГРАДА Долина между двумя выдававшимися горными отрогами имела веселый приветливый вид: посередине протекала быстрая речка, начинавшаяся высоко в горах, в области вечных снегов. По берегам ее росли фруктовые деревья. Бросившись к речке, путники вдоволь напились вкусной холодной воды, а потом ступили на зеленый луг, пестревший незнакомыми яркими цветами. И тут начались неожиданные вещи. Ворона церемонно склонила голову на бок и каким-то особым очень ясным голосом сказала: - Кагги-Карр! - Слышали мы уж это! - не особенно любезно отозвался Тотошка. - Слышали, да не понимали! - огрызнулась ворона. - Это мое имя. Имею честь представиться: Кагги-Карр, первый отведыватель блюд дворцовой кухни при дворе правителя Изумрудного города Страшилы Мудрого! - Ах, простите! Очень приятно познакомиться! Меня зовут Тото! - Песик вежливо поклонился. Моряк Чарли, сидя на земле и слушая этот разговор, совершенно остолбенел, а Элли до слез хохотала над его изумленным видом. - Дядя Чарли! Да опомнись же ты! - тормошила она моряка за рукав. - Ведь я тебе сто раз говорила, что в Волшебной стране разговаривают животные и птицы! - Чужие рассказы - одно дело, а услышать собственными ушами - совсем другое, - возразил моряк. - Ну, значит, мы, действительно, попали в Волшебную страну. Однако, как же это получается, а? Чарли еще не мог прийти в себя от удивления. Он широко открытыми глазами смотрел то на ворону, то на Тотошку. - Все это очень просто, - сказала ворона. - Нечему тут удивляться. Сразу видно, что вы явились из страны, где не знают волшебства. - Ну, уж раз ты заговорила, Кагги-Карр, то расскажи нам, что означает загадочное послание, которое отправило нас в это трудное путешествие. - Да-да, Кагги-Карр, - подхватила Элли, - открой нам тайну письма. - Моя повесть будет очень долгой, - ответила ворона. - И я предпочла бы отложить ее до завтра. Но чтобы успокоить вас, скажу, что Железный Дровосек и Страшила были живы и здоровы, когда я полетела к вам в Канзас. Они просто-напросто сидят в заточении на верхушке высокой башни... - Просто-напросто! - со слезами на глазах воскликнула Элли. - Тебе, видно, их совсем не жалко! Кагги-Карр обиделась. Она долго молчала, потом заговорила с горечью: - Конечно, мне их ни чуточки не жаль! Я равнодушно оставила их в беде, я не взяла их письмо, не полетела с ним за тридевять земель, подвергаясь многочисленным опасностям... Элли стало стыдно. - Милая, добрая Кагги-Карр, прости меня! Как я могла сказать такое! Ворона сменила гнев на милость. - Ладно уж, другой раз думай над своими словами. Так вот, я сказала, что они сидят в башне, но недоговорила главного: враг, который их заточил, грозит уничтожить наших друзей, если они не покорятся его воле... Элли вскочила - Так что же мы сидим! Надо немедленно спешить на выручку Страшилы и Дровосека!!! - Опять ты не дала мне докончить, - с укором молвила ворона. - Им дано на раздумье шесть месяцев, а из этого срока прошло не больше половины. Значит, времени у нас вполне достаточно для их спасения. - Но, понятно, мы не должны мешкать, - закончил разговор Чарли Блек. - Завтра же отправимся в дальнейший путь, а сегодня надо отдохнуть как следует. На ужин надо раздобыть что-ни будь существенное. В этой речке есть рыба? - Есть, дядя Чарли, и превкусная! - откликнулась ворона. - Что касается меня, то я очень люблю сырую рыбу. - А я - жареную! - сказала Элли. - А я - вареную! - сказал Тотошка. Чарли Блек принялся готовить рыболовную снасть. Из-за подкладки матроской шапки он достал леску с крючком, одним из клинков своего ножа срезал длинный прут для удилища, поплавок сделал из камышинки. - Нужна приманка! - сказал он. Меж деревьев летали жуки необычайно яркой и нарядной раскраски: изумрудно-зеленые с красными и золотыми пятнами. Но они были так увертливы, что моряк не смог поймать ни одного. Элли тоже напрасно гонялась за жуками. На помощь пришла Кагги-Карр. Своим крепким клювом она стукнула на лету одного жука, другого, третьего... Элли не успевала их подбирать. Вблизи от лагеря путников речка разлилась широким прудком поросшим водяными лилиями. Там, на берегу, и уселся с удочкой моряк Чарли, поручив Элли насобирать сухих веток для костра. Клева не пришлось ждать. Поплавок сразу пошел в сторону. Чарли подсек, и на леске заходило что-то сильное, упористое. Уверенной рукой моряк вытащил добычу и на берегу затрепыхалась большая рыба, похожая на линя, но с чешуей лазурного цвета. - Эту рыбу у нас зовут крокс, - объяснила Кагги-Карр, с интересом наблюдавшая за ловлей. За полчаса Чарли добыл десяток кроксов, а из лагеря уже виднелся дымок: Элли развела костер. Зажаренные в собственном соку кроксы были съедены с большим удовольствием. На сладкое были кисти чудесного винограда и крупные орехи с тонкой скорлупой, внутри которых находилась нежная, ароматная мякоть. Покончив с ужином, путники блаженно развалились на мягкой траве. - Кагги-Карр, - сказал моряк. - Расскажи-ка нам, где ты добыла волшебный виноград, который спас нас от гибели? Ворона приосанилась и важно начала. - Вы, люди, чрезвычайно недогадливы. Когда вас захватил в плен заколдованный камень Гингемы, я признаться, ужасно сердилась, что вам не приходило в голову выпустить меня из клетки. И только Элли сообразила, что камень не имеет власти надо мной, жительницей Волшебной страны... Элли покраснела от незаслуженной похвалы и сказала: - Об этом я догадалась потом, а свободу тебе дала, чтобы ты не погибла вместе с нами. - Это делает честь твоему доброму сердцу. Освободившись, я полетела к горам и все думала, как вам помочь. Но что могла сделать я, простая ворона, против колдовства могущественной волшебницы? И тут мне пришла мысль обратиться за помощью к Виллине. "Виллина сильнее Гингемы, - думала я. - Это она обезвредила ураган, это она бросила домик на злую колдунью. Наверно, Виллина сумеет разбить чары камня...", - и я полетела в Желтую страну. Целых шесть суток я летела туда. Местные вороны указывали мне путь к желтому дворцу Виллины. Слуги немедленно провели меня к доброй волшебнице. Взволнованно выслушав мой рассказ, Виллина спросила: "Элли? Та девочка, которая была здесь в прошлом году и разоблачила Гудвина?" "Да, - ответила я. - Элли явилась на выручку своих друзей Страшилы и Железного Дровосека." "Надо помочь Элли, - сказала волшебница. - Она добрая и смелая девочка." Виллина вытащила из складок своей мантии крошечную книжку, подула на нее и... - И та превратилась в огромный том! - докончила Элли. - Верно, - согласилась ворона. - Виллина стала перелистывать волшебную книгу. Она бормотала: "А... ананасы, армия, аргус... Б... баллон, бананы, башмаки... В... вазы, вафли, великодушие... Нашла: виноград! Слушай, Кагги-Карр: бамбара, чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики... На краю великой пустыни в долине кругосветных гор растет чудесный виноград. Только он может лишить силы колдовские камни, расставленные Гингемой на дороге к ее владениям..." Книга сжалась и исчезла в складках одежды волшебницы. Виллина спросила: "Много ли воды осталось у твоих друзей, когда ты улетала?" "Четверть бочонка", - ответила я. "Тогда на исходе этого дня друзья твои погибнут, - сказала волшебница. - Пустыня убьет их". Страшное горе охватило меня. "Неужели нет средства спасти их?" - в отчаяньи воскликнула я. "Не убивайся, такое средство есть", - спокойно молвила волшебница. Она поднялась на кровлю своего дворца, спрятала меня под свою мантию, громко прочитала заклинание, которого я не запомнила, и когда она вынула меня из-под мантии, мы были уже в этой самой долине, у лозы, с которой свешивались кисти чудесного винограда. Виллина предложила мне подкрепиться, я съела десяток ягод и почувствовала необычайный прилив сил. Волшебница сорвала большую кисть и подала мне. "Теперь лети и не мешкай", - приказала она. "А почему бы вам, сударыня, не перенестись к моим погибающим друзьям в одно мгновение ока? - спросила я. - Довершите доброе дело, которое вы так хорошо начали". "Ты глупая птица, - возразила волшебница. - Мои заклинания не могут перенести меня за границу Волшебной страны, а если я пойду пешком, это отнимет слишком много времени". Я все поняла, сердечно поблагодарила волшебницу и полетела к вам. Остальное вы знаете, - скромно закончила ворона. Пораженные рассказом Кагги-Карр, люди долго молчали. Наконец моряк произнес: - Да, Кагги-Карр, ты настоящий друг и я прошу у тебя прощения за злые мысли, которые приходили мне в голову насчет тебя. И клянусь компасом, если бы ты служила на моем корабле, я сделал бы тебя боцманом! В устах моряка это была высшая похвала. ДОРОГА В ГОРАХ Кагги-Карр с утра приступила к рассказу о приключениях Страшилы и Железного Дровосека. Ворона не знала в подробностях историю Урфина Джюса и не могла объяснить, как ожили созданные им деревянные солдаты. По словам Кагги-Карр выходило, что Урфин Джюс - могучий волшебник и борьба с ним представлялась слушателям очень трудной... Но они от всей души возненавидели завистливого и жестокого диктатора. О подлой измене Руфа Билана все узнали с величайшим презрением. Зато отважное поведение Страшилы и Железного Дровосека вызвало у Элли слезы восхищения, а моряк сказал, что таких храбрых ребят он взял бы в любое опасное плаванье. Преданность и смелость Дина Гиора и Фараманта заслужили у Чарли Блека и Элли полное одобрение. - Вот это как случилось у нас, - закончила рассказ Кагги-Карр. Элли спросила: - А что же стало с длиннобородым солдатом и стражем ворот, Фарамантом? - Я их не видела после того, как они попали в плен при взятии города. Но знакомый городской воробей говорил мне, что их держат в подвале и кормят довольно сносно. Видно, Урфин Джюс надеется переманить их к себе на службу. - Вот уж этого никогда не случится! - убежденно воскликнула Элли. - Я тоже так думаю, - согласилась ворона. - Да, серьезный противник этот Урфин Джюс с его деревянным войском, - задумчиво сказал одноногий моряк. - Мы с ним справимся, дядя Чарли? - спросила Элли. - Ты забыла про мудрое правило: сначала одна забота, потом другая. Вот перейдем горы, вот тогда и будем думать о борьбе с Урфином Джюсом. - Кагги-Карр, а как тебе удалось разыскать меня? - спросила Элли. - Ну могу сказать, это была нелегкая задача, - сказала ворона, раздуваясь от гордости. - Я перелетела через пустыню с попутным ветром и тут начались главные трудности. Вы понимаете, я же не могла спросить у первого встречного: "Где здесь дорога в Канзас?" Мне приходилось подкрадываться к людям, подслушивать их разговоры, узнавать названия мест... В скитаниях прошло несколько недель. Судите же сами, какова была моя радость, когда я, наконец, услышала знакомое слово "Канзас". С тех пор я с каждым днем приближалась к цели. И вот я заметила и издали узнала тебя, Элли, хоть и видела только раз, когда ты снимала Страшилу с кола. От восторга я потеряла обычную осторожность и подпустила к себе этого противного мальчишку с камнями... - Кагги-Карр, ты совершила необычайный подвиг! - горячо воскликнула Элли. - Недаром именно тебя послали Страшила и Железный Дровосек. - Может и так, - с притворным равнодушием согласилась ворона и