теней и супругу забрать

     Дорогую... В смысле, свою, а не Аидову,

     тут я поправлюсь...

     О Эвридика! Тебе я пою... Посторонись,

Сергиус Гнидас, мешаешь!

 

     Между мной  и Кентаврасом действительно  протискивалась чья-то тень, не

извиняясь,  работая  локтями.  Наверное,  бедняжка  так  спешила  удрать  из

мрачного  царства сумерек, что не отвлекалась на сантименты. Да разве жалко?

Я почти ее  пропустил, но этот "кобыл мужиковатый"  пихнул меня крупом  и...

наступил на ногу! Причем именно на ушибленный палец...

     --  А-а-а-й-е-у-у!!!  --  не  своим  голосом   взвыл  я  так,  что  все

подпрыгнули.

     -- Эвридика-а?! -- логично обеспокоившись, обернулся древний грек.

     --  А-а...  нет! Я это... извиняюсь! Но вон тот... гад, чтоб не сказать

больше... мне на ногу наступил! Знаете как больно?!

     -- Эвридика...

     Тень молча  развернулась и,  даже  не помахав на  прощание,  ушла туда,

откуда вышла. Орфей подскочил к нам с белым от ярости  лицом.  Я не придумал

ничего умнее,  как  в качестве оправдания продемонстрировать  ему распухший,

дважды пострадавший сегодня,  большой  палец  правой  ноги.  Великого  певца

затрясло... Орфей было вытянул  дрожащие руки по правлению к моей шее, потом

закатил глаза и  начал  рвать на  себе волосы. Лавровые листики вперемешку с

золотыми  прядями  так и  замелькали  в воздухе! Мы  замерли,  чувствуя себя

виноватыми... Богоравный певец подобрал орошенную лиру, разломал ее на куски

перед моим носом и  бросился  прочь. Его  грязную ругань, выраженную в форме

классического гекзаметра, было слышно еще минуты три...

     -- Н-ну что? Пойдем дальше? -- несколько  наигранным тоном предложил я.

Волчица тихо потрусила вперед, а вот кентавр приотстал, косясь в мою сторону

с  явным  опасением.  А  что  я такого  сделал?! Мы  шли по неширокой тропе,

окруженные со всех  сторон буйно веселящимися тенями.  Банни среди них видно

не было... Насколько помню, в царстве Аида и грешники, и хорошие люди жили в

одном загоне.  Просто  плохие  наказывались  ужасными  муками,  а  праведные

пребывали  в праздном  покое, приправленном усладой. В  чем  она (эта  самая

услада) выражалась, я здесь так и не увидел...

     Кентаврас,  вернувшись  к привычной  роли болтливого гида,  вновь подал

голос:

 

     Вижу Тантала, злодея бесчестного страшно!

Боги судили ему

     После смерти -- кучу плодов на ветвях,

     к коим не дотянуться!

     Свежую воду, которой, увы, но испить

     невозможно ни капли!

     Камень огромный, грозящий упасть

     ежечасно прямо на темя!

     Но что же... Видим, сидит наш Тантал

     и бессовестно все пожирает!

     Камня грозящего нет и воды ледяной

     в ручейке, хоть залейся!

     Где справедливость богов?! Кто позволил

     нарушить их кару?!

 

     --  Банни...  Я  ее отшлепаю, когда догоню! Я вышлю ее из Петербурга! Я

все-все  тете Вере в Петрозаводск напишу. Она ее неделю из дома выпускать не

будет! -- бормотала волчица.

 

     Вот и Сизиф, царь Коринфа, сидит на скале

     безмятежно и нагло.

     Должно ему бы валун многовесный

     в гору катить, но у самой вершины

     Вниз тот валун побежит, и такое бы

     длилось извечно! Нет валуна...

     Он разбит на мильены осколков...

     Сверху плюется Сизиф,

     Отдыхая бесстыже! Можно ли было так воле

     богов прекословить?!

 

     Хм... Банни, судя  по  всему, и  не  такое можно.  Девочка ни в грош не

ставит  олимпийское начальство и, судя по размаху  содеянного,  способна  на

многое.  Я  было хотел  поделиться своими  соображениями по  этому поводу  с

волчицей,  но  Наташа  бесследно  исчезла.  Кентавр  попытался  обратить мое

внимание  на очередную группу мерзавцев, которым полагалось тонуть в Коците,

а не весело плескаться в нем же, но... В эту минуту на нас напали! Откуда ни

возьмись вылетела та, кого мы искали. "Нарушительница спокойствия"  обложила

всех присутствующих уже поднадоевшим текстом:

     -- Я -- Сейлор Мун! И я вершу справедливость во имя Луны...

     За ее  спиной полукругом  расположились еще  три такие  же  девицы. Они

отличались друг от  друга  цветом  глаз, волос и прическами. А так все то же

самое  --  неправдоподобно длинные ноги,  кукольные лица, коротенькие  юбки,

разноцветные матроски.

     -- Я -- Сейлор Марс!

     -- Я -- Сейлор Юпитер!

     -- Я -- Сейлор Венера!

     --  Все правильно, одну  ты замочил,  остались  еще  три, --  услужливо

напомнил кто-то с левого плеча. -- А теперь, Серега, делай ноги, поскольку в

большую неприятность я тебя  втравить уже  не в силах...  Циля,  у него есть

шансы?

     --  Велик  Господь  на  небесах,  и  чудесны  деяния  его, -- мелодично

отозвались  справа.  --  Пока  я  рядом  с  Сереженькой, у него всегда  есть

надежда, ибо она, как известно, умирает последней.

     -- Угу... а первым кто, Савраска?

     Бедный  Кентаврас  действительно  стоял  с отвисшей  челюстью, в  немом

благоговении пожирая взглядом соблазнительные  девичьи фигурки. Учитывая его

вечную  озабоченность  в  этом  вопросе,  он  был  для  них  слишком  легкой

добычей...

     -- Зачем ты преследуешь меня -- громко спросила Банни.

     Я еще раз поискал взглядом Наташу и, не найдя, решил отвечать сам:

     - Hy-у... это...  как я припоминаю,  затем,  чтобы  вернуть тебя (вас?)

домой. Тут рядом волчица крутилась, уверяющая, что она -- моя жена. Так вот,

она еще говорила, что  вы (ты?) ее сестра. Двоюродная! Там у вас где-то ужин

стынет, а здесь ничего ломать нельзя, хозяева рассердятся...

     -- Никто не  может остановить  воинов в  матросках, когда они  защищают

слабых и обиженных!

     -- Но... это же грешники, несущие свое наказание?!

     -- А кто посмел их  осудить? Демоны?! --  упрямо вздернула курносый нос

упертая  Сейлор Мун, а все прочие "сейлорки" поддержали ее дружным гиканьем.

--  Мы  не  допустим  насилия  над  несчастными!  Девочки, проводите  отсюда

незваных гостей!

     Смешливые девчонки тут же изогнулись в причудливых фотомодельных позах,

после чего  поочередно выкрикнули  названия своих  планет, видимо получая от

них  какую-то  силу.  Какую конкретно,  я  ощутил,  когда  земля  под ногами

вздыбилась и вокруг замелькали первые молнии.

     -- Серега, назад, к воротам! Забыл, кто такие демонессы?! Тогда взгляни

и  вспомни! Убьют же на фиг, а похороны сейчас знаешь сколько  стоят?! Циля,

скажи ему...

     Не помню,  что мне посоветовал Циля, меня  подбросило взрывной  волной,

дважды  перевернуло  в воздухе  и под демонический смех  швырнуло животом на

широкую  спину кентавра. Я  кое-как обхватил его, а  тот с  перепугу заржал,

забил копытами и  бросился наутек. Кругом  метались  перепуганные  тени, дым

стоял  столбом, от грохота закладывало уши, но  в общей сумятице  нам все же

удалось пробиться к воротам. Банни уже не было видно, и я испытывал от этого

прямо-таки неземное удовольствие. Если волчице Наташе так нужно ее ловить --

пусть  ловит сама!  Лично я  в таких  развлекалках  больше не участвую... Но

прежде  чем мы уперлись руками  в ворота, в литую  медь  косяка впилась алая

роза на длинном стальном стебле!

x x x

     Странные, друг мой, цветы вслед

     посылает тебе щедрых поклонников

     Стая... Я же доселе другого металла

     не видел, дверь меднотелую

     Так и пробившего разом! Коль нас такими

     цветами завалят сегодня --

     Зря мы спешим из Аидова царства...

И смысла в том нету, раз уж

     Обратно сюда возвращаться придется

     призрачной тенью и с розой,

     В загривке торчащей уныло...

 

     -- Кентаврас, вы меня просто измучили своей вечной  болтовней! Лучше бы

сделали что-нибудь полезное -- ворота заклинило!

     Действительно, когда мы  входили в Тартар, они были  приоткрыты, я туда

самолично  протискивался,  а  теперь  медные  створки  словно кто-то  запаял

намертво.  Хотя  медь  вроде  бы не  паяют...  или  паяют? А, какая разница!

Кен­тавр напряг  могучие мышцы  и всей лошадиной массой ударил в ворота. Они

отозвались гулким эхом, но не подались ни  на сантиметр.  За нашими  спинами

раздалось ехидное девчоночье хихиканье. Хвала богам, пока еще далекое...

     -- Ну все, братва, --  танцы похерились в Лету... -- Рядом со мной рост

в рост возник черный Фармазон. -- Отступать некуда, помощь не светит, а этим

шалашовочкам нет дела, до твоей талантливой души -- они жаждут крови!

     -- А... вы мне тоже не поможете?

     -- Я? Не-е... уровень не тот, и вообще,  я с дамочками принципиально не

воюю. Себе дороже, знаешь ли...

     -- Тогда... тот, второй, в белом?

     --  Циля?  Он, конечно, мог бы,  но вряд ли... В  их  ведомстве главная

заповедь "Не  убий!".  Да  и  нет его,  опять небось  с докладом  в приемной

очереди дожидается... -- доступно  объяснил черный, дружески обнимая меня за

плечи. -- Мне тут еще  один звоночек сделать надо, не возражаешь? А ты  пока

попроси Савраску перестать ворота бодать, все равно не по­могает...

     Мокрый от  пота  кентавр до сих пор продолжал безуспешно пинать тяжелую

медь  то головой,  то  крупом.  На  мои  уговоры  прекратить  он  нимало  не

реагировал, видимо окончательно  ошалев от  испуга. Меж тем Фармазон  извлек

из-за пазухи мобильный телефон,  откинул крышку и быстро набрал шестизначный

номер:

     -- Алло, Люся?!  Как слышишь меня, симпампуля?  А вот я  тебя плохо,  с

треском... Ну, ладненько, тогда ты молчи, а  я  тут  обстановочку акварельно

обрисую. Потолок грязный, темень египетская, кругом пыль, грязь  столетняя и

прочая  антисанитария...  Короче, завел  нас этот Сусанин... нет слов,  одни

цитаты! Гибнем хором на корню, как "Варяг" в Японском море. Да-а...  вот и я

говорю,  кому как везет.  Ну,  ты уж там  не скучай  особенно... Сейчас  нас

по-быстренькому убьют, и я сразу домой. Особые поминки не  готовь, обойдемся

тем, что в холодильнике. Ага. Я тоже тебя целую!  Нет, не в это место... Ну,

да ты  у меня женщина гибкая,  сама дотянешься. Пока, пока...  люди ждут.  И

тебе того же...

     --  Простите, а вот... куда вы звонили?  -- не  сводя  глаз  с медленно

приближающихся демонесс,  спросил  я. Черный не ответил,  сплюнул,  неспешно

убрал  сотовый и  вопросительно уставился  на  меня. --  А...  просто  хотел

уточнить, милицию по нему нельзя вызвать?

     Фармазон витиевато выругался вместо ответа и невежливо покрутил пальцем

у виска.  Три  девочки  в  матросках летели к  нам  с  угрожающей,  какой-то

садистской неторопливостью, о чем-то переговариваясь и делая вид, будто бы я

их нисколько не интересую. Кентавр продолжал долбить ворота...

     --  Сергей  Александрович,  жутко извиняюсь  за  задержку, -- запыханно

выдал белокурый  Циля,  образовавшись  с правой руки. -- Надеюсь, вы  еще не

успели серьезно пострадать? Я тут... то есть мы там  посоветовались и решили

позволить вам некоторые... ну, послабления, что ли!

     -- Ты че  приперся не вовремя?! Мы с Сергунькой уже полчаса пыхтим, как

зажатые в угол партизаны, а ты опять без пулемета!

     --  Применение  оружия  греховно  по  сути,  ибо  заповедь  "Не  убий!"

по-прежнему занимает первую позицию в табели о рангах.

     -- Угу, а когда из квартирки сэра Мэлори мы палили навскидку,  ты вроде

и не особенно возражал, пацифист?

     --  Но... а мне-то  что теперь делать? -- осторожно поинтересовался  я.

Сейлор  Марс, Сейлор Юпитер и Сейлор  Венера  были уже  буквально  метрах  в

десяти, и выражения их хорошеньких лиц  не предвещали ничего хорошего. Прошу

прощения за бездарный каламбур.

     -- Сереженька, мне пришлось пойти на некий  недостойный шаг, проникнуть

в вашу квартиру в Петербурге и взять с полочки книжечку ваших стихов.

     -- M-м... квартира в Петербурге? Знакомое название... а где это?

     -- Вы  что,  совсем, да?! --  отшатнулся  белый,  потом  все  вспомнил,

простил  и  продолжил:  --  Быстренько прочтите  вот  это, про собаку. И  не

спрашивайте меня зачем, просто читайте!

     Я  взял в руки тоненькую книжицу с двумя профилями на обложке. Ей-богу,

мог бы поклясться чем угодно, что вижу ее впервые... Читал я тихо.

 

     Ну вот... Перед носом захлопнули дверь.

     Нелепо скулить и рычать бесполезно...

     Воспитанный пес не считает потерь,

     Он просто уходит походкой нетрезвой.

     Обидеть легко. А собаку -- вдвойне.

     Убийственность фраз не летит мимо цели.

     Собачников много, и шкура при мне,

     Снимаю ошейник -- быть может, пристрелят?

     Бессмысленно жить, если в дом не войдешь

     Ты предан и продан за стыд и измену.

     По мертвому другу -- поломанный грош,

     Куда уж краснее заламывать цену...

     Я мог бы снести этот глупый замок

     Скандально небрежным движением лапы.

     Я мог бы сказать ей... О, если б я мог!

     Но там, за стеною, не всхлипы, а всхрапы

Иду по ступенькам заплеванным вниз

     Все было, как должно, все было недаром.

     Хозяйки моей романтичный каприз

     Выходит навстречу мятущимся фарам

 

     Стихотворение оказалось коротким. Да  еще  и  печальным... Даже кентавр

перестал мучиться  с воротами,  заслушался или  просто  устал.  Демонессы не

долетели  до  нас  шагов пять-шесть,  они  остановились,  сбились в кучку  и

оттопырили ушки, словно к чему-то прислушиваясь. Быть может, мне показалось,

но вроде бы я услышал поскуливания  и поскребывания с той стороны. Да, да...

из-за медных  ворот уже явственно слышались жалобные взвизги бедной собачки,

которую почему-то  не пускают  к  любимому  хозяину.  До меня  дошло,  какая

собачка  могла  издавать  эти звуки... Похоже, это дошло и  до  девчонок. Но

прежде  чем  хотя  бы  одна  из них  подняла  на  меня руку, тяжелые  ворота

содрогнулись  от  страшного  удара  и в открывшемся  проеме  показались  три

счастливые  собачьи  морды! Увидев  меня, они  зашлись  в  радостном  лае, и

секундой позже я был с ног до головы вылизан прыгающим Цербером! Намордников

не было  и в помине. На конце надежного поводка звенело выдернутое с корнями

кольцо.  Земля  тряслась!  А я  стоял столбом,  зажмурив  глаза,  потому что

щенячья радость этой многотонной туши могла расплющить меня, даже не заметив

содеянного...

     --  Сереженька, не отвлекайтесь,  действуйте! --  пропищал кто-то мне в

ухо. -- Приструните его, он вас послушает.

     -- Кх-х-м... ф-фу... Фу!  Фу,  мальчик!  Место! Сидеть!  --  с  большим

трудом  откашлялся  я,  стараясь  придать своему  тонкому  голоску  максимум

железобетонной уверенности. Цербер  прижал уши и... послушно сел, всем видом

показывая  готовность  исполнять  любые  мои  команды. "Воины  в  матросках"

вылупили глазищи  и замерли,  совершенно  сраженные  проис­ходящим.  К слову

сказать, я только сейчас заметил, что Банни среди них не было. Либо сбежала,

либо у нее другие дела...

     --  Чего  ты тянешь, балбес?!  Командуй давай! --  взорвалось  у меня в

левом ухе. -- Ну же... Фас!

     --  Фас!  --  на  полуавтомате  послушно повторил я.  Цербер вздрогнул,

черная  шерсть  на  загривке  поднялась  дыбом,  змеи дружно  зашипели, а  с

оскаленных  клыков  сорвалось  пламя...  Огромный  страшный пес,  порождение

ночных кошмаров  Древней Греции,  с ужасающим рыком  бросился на  тех, в ком

почуял агрессию в мой адрес. Девчонки кинулись врассыпную! Я уже  не мог его

удержать... Сражение  было  столь  коротким, сколь и  яростным. Опомнившийся

кентавр тянул  меня за руку, уговаривая немедленно  уходить.  Волчицы Наташи

по-прежнему не было видно, да оно и к  лучшему... Я ведь, кажется, упоминал,

как нервничал пес, когда она проходила мимо? Ладно, ладно, нам действительно

пора... Банни исчезла, ловить некого, больше здесь делать нечего, а наводить

порядок в Тартаре  придется, видимо, его непосредственному хозяину. И, между

прочим, очень  интересно было бы  узнать,  где, собственно,  шляются все эти

боги, когда тут такое  творится?  Счастливый  осознанием исполненного долга,

трехголовый  пес  проводил  нас  до  Ахеронта.  У  невозмутимого  Харона  от

подобного  зрелища отпала  искусственная  челюсть. На  прощание  я  похлопал

четвероногого друга по громадному загривку (для этого ему  пришлось  лечь, а

мне  встать на спину  кентавра), и благодарный Цербер сплюнул  к  моим ногам

изжеванный  сапожок  демонессы. На  мгновение  я  почувствовал  легкий  укор

совести...

x x x

     Утро.  Солнце  уже встало, и сквозь жалюзи пробиваются  его неугомонные

лучи.  Наташа,  теплая  и  родная,  сладко дышит  рядом, удобно  устроившись

головой у меня  на плече.  Аромат  ее волос  отдает неизвестными травами,  а

вовсе  не запахом  волчьей шерсти, как было когда-то... Блаженно потягиваюсь

на  шелковых   простынях,   но  всерьез  просыпаться  пока   не  хочется.  В

полусне-полудреме   неторопливо  прокручиваются   кадры   нашего  последнего

приключения.  Мы с Анцифером и Фармазоном должны  были отправиться в Древнюю

Грецию. Наша  сбежавшая  сестренка из Петрозаводска вообразила себя героиней

японского   мультсериала  и  собралась  наводить  свои  порядки  в   местной

преисподней.  Надеюсь,  на  этот раз  мы  ее остановили... Честно  говоря, я

почему-то мало  чего помню.  Память  ведет себя совершенно  неадекватно, как

будто я умственный калека. Переход из мира в мир был мгновен­ным. Каменистый

берег Коктебеля и рокот  Черного моря на Крымском побережье  запечатлелись в

сознании  целостным  пейзажем,  словно  на акварелях  Макса Волошина.  Образ

поэтически-мужественного  и  невообразимо  болтливого кентавра  тоже виделся

вполне  отчетливо. Обрыв кинопленки  воспоминаний начинается от  появления в

пещерах  Аида  моей жены  в образе  волчицы и седобородого  старца,  на  нее

нападающего. Думаю, старику не поздоровилось, но сам я дальше  ровным счетом

ничего  не  помню...  Когда Наташа проснется, надо попросить ее  рассказать.

Хотя попросить можно  и близнецов,  но, разумеется,  не сейчас... Я  наконец

открыл глаза, еще раз с удовольствием  убедился, что в  Городе,  как всегда,

хорошая погода,  и, повернувшись,  мягко коснулся  губами Наташиной шеи. Она

сонно улыбнулась,  что-то мурлыкнула и прижалась ко мне всем телом. Что ж, у

меня   был  лишь   один   способ   ее  разбудить,  и   я   не  преминул   им

воспользоваться...

     Мне  удалось выползти  из  кровати  где-то... где-то... короче,  спустя

довольно долгое время. Пока моя чувственная ведьма, разметавшись, парила над

шелковыми  простынями,  у меня была  пара минут  на  принятие  душа. Завтрак

накроется  сам, а после кофе, фруктов и бутербродов можно будет  не вылезать

из-под   одеяла  до  самого   обеда   или  даже...  Увы,  интуиция  опытного

путешественника по измерениям говорила мне, что не  все так  просто,  есть и

гораздо более важные дела. Хотя как посмотреть, что может быть важнее любви?

По крайней мере, моя жена ответила бы именно так, а потом одарила меня ТАКИМ

поцелуем... Обычно это является решающим аргументом с ее стороны практически

в  любом  споре.  Однако  сегодняшним  утром   все  складывалось  не  совсем

привычно...

     Еще  в  ванной,  растираясь   полотенцем,  я   услышал  короткие  трели

телефонного звонка. Когда вышел на кухню, Наташа уже была там,  завернутая в

махровую простыню, и быстро дожевывала мандарин.

     -- Милый, садись за стол. Ешь сам, меня не жди. Я в душ, мигом...

     -- А кто звонил? -- запоздало поинтересовался я.

     -- Твой знакомый Семецкий! -- крикнула она из ванной. -- Требуется наша

помощь, у него опять проблемы.

     --  И почти  наверняка  связанные  с нашей  Банни... --  себе  под  нос

пробурчал  я,  принимая  от   подлетевшего  подносика  чашку  "Амбассадора".

Бутерброды с сыром и колбасой лежали на столе, бананов мне не захотелось, но

маленький  мандарин,  по примеру  супруги,  я  взял. К  завтраку традиционно

подоспели Анцифер и... нет, на этот раз только  Анцифер. Белый ангел душевно

поприветствовал меня,  сообщил, что  рад  видеть  в  добром  здравии, и,  не

кокетничая, взял самый большой бутерброд.

     --  Вот  видите, Сереженька,  в конце концов все  кончается хорошо.  Мы

беспрепятственно  доставили  вас   обратно,   а  уж   Наталья   Владимировна

позаботилась о том, чтобы наутро вы выглядели  как новенький.  Да, кстати, а

где она сама?

     -- Там, в ванной плещется.

     -- А-а... -- многозначительно покраснел мой ангел-хранитель. -- Ну, так

вы с ней, видимо, уже обо всем переговорили?

     -- M-м...  нет,  с  утра  мы  были  заняты  несколько  иным...  --  Мне

доставляло  удовольствие  видеть его  крайнее  смущение.  Анцифер  и вправду

удивительно   милое  и  добросердечное  существо,  хотя   при  случае  может

доказывать  свою  точку  зрения кулаками.  Но вот в  интимно-личных вопросах

стыдлив, словно дореволюционная гимназистка. А как краснеет, как краснеет...

-- Простите,  если был  чрезмерно откровенен,  на  самом деле мне всего лишь

хотелось узнать -- почему это вы один? Где наш злейший враг?

     --  Фармазон очень занят. Его  там пропесочивают на  каком-то  собрании

отдела.

     -- Неужели за то, что  он  категорически отказался  втравливать меня  в

очередной смертный грех?!

     -- Отнюдь... Уж в этом дурном  деле он у нас всегда первый молодец. Как

я понял, у него невнятные  сложности с  руководством. Что-то там связанное с

чрезмерной вольностью при телефонных разговорах...

     -- Любимый,  ты  уже  поел? --  Наташа  выскользнула  из  ванной,  едва

прикрытая поло­тенцем. -- Я бегу одеваться. Собирайся скорее, время не ждет.

     Невинный Анцифер покраснел так, что  я  испугался, как бы его не хватил

удар.   Багрово-красный   ангел   выронил   недоеденный  бутерброд   и,   не

попрощавшись, исчез  из  кухни.  Философски вздохнув, я отправился следом за

супругой.  Если мы  идем  в гости,  то следует  одеться соответственно, дабы

пристойно выглядеть в паре. Я остановил свой выбор на  классической "тройке"

с  кремовой рубашкой  и черно-серебряным  галстуком.  Наташа,  появившись  в

свободном домашнем платье, чуть удивилась моему виду.

     -- Но ты говорила, что Семецкому требуется наша помощь?

     -- Требуется, -- согласно кивнула она,  -- но это не значит,  что нам с

тобой  надо  куда-то бежать. Он сам сюда  придет,  буквально...  минут через

пять. Сними хотя бы пиджак, я сделаю распоряжения насчет стола в гостиной.

     Отлично. Я охотно сбросил модельные полуботинки, с удовольствием  сунув

ноги  в домашние  тапочки.  Черт  подери... они имели  форму  двух  пушистых

зайчиков!   Даже   хвостики   над  пяткой   белели!  Это,   конечно,   милый

внутрисемейный  юмор,  но  можно  бы  обойтись  и  без  столь  прямолинейных

намеков...

     -- Физкульт-привет самому главному зайцу района!

     -- Фармазон?! -- Я даже  слегка подпрыг­нул...  как зайчик... тьфу!  --

Рад видеть вас в приподнятом настроении, а то Анцифер говорил, будто бы там,

на собрании отдела, кое-кого пропесочивают по полной программе.

     -- Не по полной,  Сергунь, -- величаво ответил нечистый,  разгуливая по

комнате, заложив руки за спину, -- когда по полной песочат, то пациент потом

неделю  сидеть не  может...  Не красней, ты все  понял правильно. Как  у нас

говорят:  "Не входит через голову,  дойдет че­рез..."  Обычно  для этой цели

используют швабру. Не красней,  ты все  понял неправильно! Я  хотел сказать,

что дают  швабру  в  руки  и  отправляют на уборку  мусора  вокруг котлов, в

которых варят  грешников.  В  чем конкретно варят,  не спрашивай... Надеюсь,

запах из балахона уже весь выветрился?

     Я невольно принюхался  и пошел  за  дезодо­рантом. Фармазон  был  прав,

спрашивать не стоило.

     -- А как твоя дражайшая половина?

     -- В ванной плещется, -- почему-то соврал я. У черта загорелись глаза.

     -- Где?!  -- Мне едва  удалось поймать его  за рукав. -- Серега,  ты --

жмот,  скупердяй,  единоличник,  эгоист и  совершенно не имеешь  понятия  об

эстетике! Я что, прошу невозможного? Ну, хоть одним глазком...

     Мелодичный  звонок в  дверь прервал  наш  спор и, возможно, избавил  от

худших последствий,  так как я был полон решимости засунуть личного  беса  в

стиральную машину, но не допустить... куда не следует.

     --  Любимый,  --  пропела  Наташа,  показываясь  в дверях,  --  открой,

пожалуйста, это наверняка гости.

     -- А ты еще, оказывается, и  брехло  безбожное! -- припечатал мне вслед

обиженный  Фар­мазон,  безнадежно  опуская руки  при виде Наташиного платья.

Кажется,  сегодня я умудрился  подставить ножку обоим близнецам. Что ж, день

обещает быть хорошим...

x x x

     Мэтр Семецкий выглядел  помолодевшим лет на пять. Его лицо загорело под

морским ветром,  а уверенный  взгляд  пресекал любые  вопросы  о судьбе  его

бывших  убийц. Судя  по  всему,  эта  тема не просто  закрыта,  а  полностью

исчерпана. Во всех смыслах...  За наше короткое  отсутствие  он  вел  весьма

активный  образ  жизни:  перешел Рубеж, посмотрел в глаза чудовищ, экстерном

окончил  школу  "годзюрю",  пройдя  в ней  полный "Путь меча", нанес осенний

визит  папе-антибиотику, где-то в  сельве охотился на грыбру, а в результате

застрелил  льва, да  в  довершение ко  всему  был посвящен на острове Русь в

"рыцари  кувалды". Не  знаю, где здесь  правда, где  ложь, но чтобы  осилить

такое за несколько часов нашего отсутствия... Кстати,  не грех бы уточнить у

Наташи, а сколько часов, дней или месяцев мы отсутствовали  на самом деле...

В   измерениях   время   движется  по-разному,  и   сейчас   дорогой   гость

удовлетворенно  потягивал традиционный ямайский  ром,  неторопливо  объясняя

причину своего визита:

     -- Уважаемая Наталья Владимировна, до меня  дошли непроверенные  слухи,

шо  ви  с  супругом  посетили  тот  самый  Тартар, карту  которого  пыталась

свистнуть та самая Банни?

     --  M-м...  мы  некоторое время  отдыхали  на  Крымском  побережье,  --

беззаботно мурлыкнула моя супруга, пододвинув к себе зефир в шоколаде.

     -- Значит, не отрицаете? Хорошо-о...

     -- Минуточку, -- вмешался я, -- мне почему-то  показалось, что  в вашем

тоне слышатся нотки опытного оперуполномоченного?

     --  Нет, нет,  нет!  Шо ви, шо ви... просто полюбопытствовал! Ну, и как

вам понравилось царство Аида?

     -- Серо, сыро, скучно... -- пожала плечами  Наташа. -- К тому же хозяев

не  было  дома  и показать местные достопримечательности оказалось абсолютно

некому. Харон  был  болтлив,  словно  кандидат  в депутаты, у Цербера  дурно

пахнет из всех трех пастей, а бедные тени запуганы и, как всегда, безмолвны.

Увы, ничего интересного.

     -- Какая  жалость, а  ведь  мне  буквально  вчера  доставили  редчайшую

рукопись!  Ви позволите?  --  Мэтр  Семецкии  достал из внутреннего  кармана

морского кителя порыжевший от времени свиток. -- Это уцелевшая часть текста,

так сказать, мемуары в стихах, некого  Кентавраса. Он описывает удивительные

и  чудесные похождения  своего  спутника,  древнегреческого  поэта  Сергиуса

Гнидаса, таки тоже шагнувшего в Тартар. Не хотите взглянуть?

     --  Не-а... --  лениво откачнулась в кресле  моя жена, но  я решительно

протянул руку:

     -- Хочу! В смысле, мне всегда было интересно сравнить, насколько  стиль

Гомера отличался от стиля других певцов.

     --  Ой, нет! В руки не дам,  жутко  извиняюсь, но вещь коллекционная...

Как культурный че­ловек, ви меня поймете.  С вашего благословения, я вкратце

расскажу, о чем там речь... Итак, суть в том, шо некий Сергиус  Гнидас, судя

по описанию,

 

     "...муж богоравный, чей рост был подобен

     соснам эгейским,

     А руки столь мощны -- шкуру быка

     раздирали легко, как, быть может,

     Тунику первую рвет, не заметив, ребенок..."

 

     Я далее слегка пришел в смущение  от такой  грубой лести, но  все равно

это было приятно. Наташа ответила мне мрачным взглядом и вновь повернулась к

гостю. Тот поклонился и продолжил:

     -- В общем, они спустились вниз, дошли до реки Ахеронт и там

 

     "... Дерзкий старик, вознеся возмущенно

     лопасть весла из гранита резного отменно,

     Мыслил его опустить на волчицу, зажатую

     в угол пещеры..."

 

     -- Но наш герой подставляет под удар собственную голову и... немножечко

теряет разум, шо лично мне без удивления...

     Моя  розовощекость  разом  спала,  сменившись  смертельной  бледностью.

Наташа кусала губы, но пока молчала.

     -- Далее, они  втроем  --  волчица,  поэт и  Кентаврас -- прошли медные

врата  и  во  владениях  Аида  учинили  натуральнейший  разгром!  Якобы  они

сражались  с верховной  демонессой  и  тремя ее подругами, одну из  которых,

опять-таки извиняюсь, затравили собаками...

 

     "Цербер ужасную пасть, крайнюю слева,

     отверз, выплюнув нам на потеху

     Сандалии девы умершей. Но виновата сама

     дева была, хоть густотою

     Волос и легкоструйностью бедер гордилась

     изрядно. В нежной груди и

     Высокой ненависть свила гнездо,

     и она же ее погубила!"

 

     Я  сжал  ладонями  виски,  в мою воспаленную голову  постепенно  начала

возвращаться память. Значит, все это не читанные или  приснившиеся фантазии,

а  жестокая реальность. Мы вновь сражались с Банни, я дважды читал  стихи  и

самолично  натравил страшного трехголового пса на девочек-демонесс.  Одну он

съел... Потом Анцифер и Фармазон вернули меня  к реке и передали  с  рук  на

руки  любимой супруге. Она  чем-то опоила  меня, унесла в Город,  уложила  в

постель, а наутро  я  уже ничего не помнил.  Или,  вернее, помнил только  ту

часть  наших приключений, которая не была связана  с разыгравшейся в Тартаре

трагедией...  Я пристально посмотрел  на  Наташу,  она на  мгновение  отвела

взгляд, а потом ответила мне самой беззащитной улыбкой.

     -- Большое спасибо за  содержательный  рассказ, господин  Семецкий. Но,

как я понял, вы пришли к нам, потому что у вас возникли какие-то проблемы?

     --  Ба, лично к вам,  уважаемый  Сергей Александрович,  у меня  никаких

проблем нет, -- кротко  кивнул  капитанствующий библиофил,  -- а вот к вашей

супруге...

     -- Что именно? -- выпрямилась Наташа.

     -- У меня есть некоторые  подозрения, шо ви под  шумок взяли в  царстве

Аида одну небольшую вещицу...

     -- В смысле, украла?!

     -- Ой, ну не надо же таких страшных слов... Мы взрослые люди  и живем в

одном Городе.  Если молодая, видная из себя  ведьма во время путешествия  по

мирам и  прихватила  с  собой пару  сувениров, таки  это шо  --  воровство?!

Разумеется,  нет, клянусь памятью мамы... Просто я подумал, шо,  может быть,

ви захотите это продать?

     --  Я...  подумаю,  --  приподняв бровь,  заявила  моя жена, чем просто

ввергла меня  в заторможенное  состояние. Вы понимаете, она ведь  фактически

согласилась с обвинением в преднамеренной краже и говорит, что "подумает"?!

     --  Вот это  я называю  деловым  подходом! --  сразу  разулыбался  мэтр

Семецкий, одним  глотком  допил свой ром и  залихватски  пристукнул донышком

бокала  о стол. --  Смею надеяться, шо как  только ви шо-нибудь  решите, так

сразу  вспомните мой номер телефона. Можете также прислать почтового голубя,

мальчика с  запиской или  огнедышащего дракона в  таратайке --  я  сразу  же

подъеду!

     На этом гость торжественно распрощался, и мы церемонно проводили его до

дверей. Остатки  угощения и  посуда исчезли сами, как будто их вынесло через

окно. На мгновение  мне  показалось,  будто я вижу черный  рукав  Фармазона,

мелькнувший над вазочкой  с конфетами, но не уверен... Наташа подошла сзади,

тихо обняла меня, уткнувшись носом мне под лопатку:

     -- Милый, я все объясню.

     --  Сделай  милость.  Так,  значит,  твой  поход   в  Тартар  вовсе  не

подразумевал возвращение Банни домой? У тебя были свои цели...

     -- Сережка, солнце мое, ну не  говори со  мной  так, а?!  Я и  без того

чувствую себя  ужасно виноватой. Ну-у, мы немножко поссорились с Хароном, он

отказался перевозить  меня без платы,  а  вместо платы  потребовал... Старый

пень, а туда же! Вот  я и превратилась  в волчицу, и  на самом  деле  -- его

счастье, что так вовремя появился ты.

     -- А Кентаврас?

     -- С  ним мы давно знакомы... Правда, он знает меня,  как лесную нимфу,

серую спутницу Дианы. Зато не пристает, суровый нрав богини в этих  вопросах

общеизвестен... Я и попросила его присмотреть за тобой.

     -- А как же Банни?  Выходит, тебя совершенно не  волновала судьба твоей

двоюродной сестры?!

     -- Милый, ну как ты можешь!  -- едва не плача, возмутилась моя коварная

жена. --  Конечно же я за нее безумно волнуюсь,  но ведь ты у  меня  умница,

красавец и талант! Знаешь,  как  я в тебя верю?! Сережка, у  меня не было ни

малейших сомнений в том, что в мое отсутствие ты отлично справишься с любыми

сложностями, победишь всех демонесс и не допустишь, чтобы Банни пострадала.

     -- Угу, ты, как всегда, ходишь с  козырей... Ладно, лиса,  а чем ты там

занималась в "твое отсутствие"? -- Я развернул ее к себе лицом и поцеловал в

теплые, ждущие губы.

     -- Я... покажу, потом...

     Наташа  потянулась  ко  мне  с  ответным  поцелуем,  и я,  задыхаясь от

счастья, понял, что это "потом" наступит не скоро. По крайней мере, никак не

раньше вечера...

x x x

     --  Любимый, легенда  о  Семи  Книгах  Магов  существует  уже  не  одно

столетие. В  давние-предавние времена  семь  виднейших  ученых, алхимиков  и

чернокнижников по  взаимной договоренности  решили создать культ совершенной

магии.  Настолько могучей,  что с  ее  помощью  можно  перевернуть  землю, и

настолько простой, что с ней  мог  бы управляться  шестилетний  ребенок. Они

трудились не  покладая  рук ровно  семьдесят семь  лет, и каждый записывал в

книгу квинтэссенцию  собственных достижений. В оговоренный  срок все  семеро

собрались на вершине горы Арарат...

     -- Распить  бутылочку армянского  коньяка!  -- не удержался я, за что и

был наказан. Наташа чувствительно куснула меня за ухо  и, подарив  утешающий

поцелуй, продолжила:

     -- Собрались на горе Арарат,  где еще целый год  создавали из семи книг

одну. А  создав таким образом  Книгу Совершенной Магии, стали решать, как же

ею пользоваться.  Ученых интересовала  наука  и  прогресс,  алхимики  искали

богатства, волшебники и чародеи -- пути совершенствования человека, а черные

колдуны -- власти над миром.

     --  И  конечно  же  они так  и не  смогли  договориться? Очень знакомая

ситуация: задумали, решили, сделали, а  куда потом  девать  содеянное, никто

толком не позаботился. Хуже того, никто наверняка и не знал!

     -- Ну да, примерно  так все и было...  Только пока половина  участников

проекта  вела  философские  диспуты,  черные  маги  тайно подтянули  войска,

ударили  исподтишка, и двумя крупными учеными на свете  стало  меньше. Белым

магам  удалось  бежать,  но  вынести  Книгу  с   Арарата  оказалось   просто

невозможно.  Тогда они  укрыли ее в самой  глубокой пещере, запечатали самой

сильной печатью и поодиночке  пробивались  сквозь  ряды  нечисти, обложившей

гору. Спаслись не все...

     -- И  что же эти черные маги, будучи такими крутыми специалистами, сами

не смогли найти Книгу? -- не поверил я.

     -- Почему? Пещеру-то  они отыскали за один день, вот только войти в нее

может лишь тот, у кого есть золотая печать.

     -- А у кого она есть? В смысле, я хотел спросить, у кого из белых магов

она осталась?

     --  В том-то  и  суть,  что,  запечатав  все подходы  к  великой Книге,

волшебники  расплавили печать  в  лужицу  золота, чтобы никто,  никогда,  не

завладел секретами абсолютной магии.

     --   Очень   красивая   сказка...   А   теперь   давай   то,   что   ты

недоговариваешь...

     -- Я тебя укушу за недоверие! -- смущенно пригрозила Наташа, но на этот

раз я был в своем праве и мог настаивать.

     -- Рыбка моя, мы ведь не первый  день знакомы. Думаешь, я не знаю,  как

давно  ты  носишься  с  этой дурацкой  легендой? Так вот, если сюда приходил

такой известный торговец  библиографическими редкостями, как мэтр  Семецкий,

то ты наверняка  нашла в Тартаре нечто  относящееся именно к  той знаменитой

Книге.

     --  Ладно, сдаюсь... В  одной очень  старой рукописи мне  удалось найти

ранее неизвестное продолжение истории о "совершенной магии". А ради чего, ты

думал, я пошла на работу скромным библиотекарем с  копеечной зарплатой? Вот,

значит, самый молодой и не самый  мудрый из тех семи, алхимик из Средиземья,

не мог позволить такой Книге пропадать без дела. Когда его  старшие товарищи

на мгновение  отвернулись,  он быстренько спустил штаны и сел голым задом на

расплавляющуюся  печать!  Что  ты...  Сережка,  прекрати!  Прекрати   ржать,

слышишь?! Я же вообще перестану рассказывать...

     С огромным трудом мне  удалось  заглушить  рвущийся  наружу хохот.  Как

только  перед  моим  внутренним  взором вставала  вся  картинка  в  лицах...

Ей-богу, я же чуть не задохнулся! Наташу тоже пробирал компанейский смех, но

она сдерживалась.

     -- Дурак! Представляешь, как ему было больно...

     Вот  это  почему-то  оказалось  последней  каплей,  я  представил  и  в

совершенно   неприличном   гоготе  свалился   с  кровати.  Наверное,  стоило

упомянуть, что  весь наш разговор проходил в спальне, где мы наконец  смогли

немного  и поговорить. Хотя, с другой стороны, кому какое дело, где мы ведем

разговоры? Если, конечно, вы не любители подглядывать в чужие спальни.

     -- Все, любимая, прости...  Я  полон самого  искреннего раскаяния! Так,

значит, этому молодому парню удалось  обмануть  всех и бежать, унося с собой

единственный оттиск?

     -- Мог бы  и не хихикать  по этому поводу! Он  был  далеко  не "молодой

парень", просто моложе остальных, а так лет за сто... Но, возвращаясь к теме

рассказа, примерно  так все и было  -- он сумел это совершить.  Говорят, уже

перед смертью  несчастный  открыл  тайну своему  сыну,  и тот,  сняв кожу  с

умирающего отца, был первым, кто возжелал получить Семь Книг Магов.

     -- Уточни, пожалуйста, так Семь Книг Магов или одна Книга Семи Магов?

     -- Не  цепляйся к словам,  филолог!  Сначала было  семь книг, потом  их

объединили  под одной  обложкой, это удобнее и экономичнее. А  называют кому

как заблагорассудится.

     -- Угу, извини,  продолжай,  --  вежливо  попросил  я. Наташа поудобнее

устроилась у меня на груди и продолжила:

     --  Ему  не  удалось  воссоздать  печать,  то  ли  не хватило  опыта  в

чародействе,  то  ли  об этом прознали черные маги...  Короче, бедолага  был

вынужден бежать. Ну а чтобы тайна его отца не попала в чужие руки, он где-то

спрятал  оба  куска  кожи.  Как  я  понимаю,  в  разных  местах  и в  разных

измерениях...

     -- А как я понимаю... Господи, любимая, что же ты нашла в Тартаре?!

     Моя  жена не  ответила,  только улыбнулась так,  что мороз пробежал  по

коже. Осипшим голосом я попытался уточнить:

     -- Всю?

     -- Нет, только левую половину оттиска.

     -- И ты... ты сумеешь восстановить по ней золотую печать?

     -- Если найду вторую половину.

     -- А где она?

     -- Понятия не имею, -- честно признала  улыбчивая супруга, и тут у меня

не было причин ей не верить. Если все в действительности обстоит именно так,

как она рассказала, то мэтр Семецкий тот еще жук... Своего нигде не упустит!

Однако это объясняло многое  и  располагало  к самым серьезным размышлениям.

Начнем с  того, что Наташа,  несомненно, самая любящая и  преданная супруга.

Она  жизни не  пожалеет, чтобы,  не приведи господь, с моей  головы волос не

упал, но... При всем при том моя жена -- ведьма! И признаем сразу, ведьма не

из последних... А это, в свою очередь,  значит, что  она  пойдет на все ради

достижения собственной цели. Ну, или почти  на все...  Определенные  границы

неписаного кодекса поведения есть, наверное, у каждой ведьмы. Итак, несмотря

на  огромную (не побоюсь этого слова!) любовь ко мне, наша милая  Наташенька

легко воспользовалась  шансом исполнить  свои тайные мечты за счет  безмерно

(опять-таки это самый  верный  эпитет!) любимого  супруга. Уж не знаю, каким

способом  она  выяснила, что  половинка  задн...  прошу  прощения,  оттиска,

находится в мифическом  Тартаре, может быть, потом  и расскажет...  Но  ради

этого  она беззастенчиво бросила свою единственную любовь  (в смысле, горячо

обожаемого  меня)  на  трех опаснейших  демонесс,  сумасшедшую  сестренку  и

неизвестно  какого   Такседо   Маска,   кидающегося   стальными   розочками.

Согласитесь, я все же  имею право хотя бы порассуждать по этому поводу! Если

уж не  скандалить... А чего скандалить, дело прошлое. Я все  понимаю, она  в

меня безоглядно верит, просто... Немного  интересно,  куда  конкретно, с  ее

легкой руки, я вляпаюсь в следующий раз? На какую амбразуру она меня бросит,

под какой поезд подтолкнет?

     В прихожей раззвонился телефон...  Уже почти  задремавшая Наташа  сонно

протянула руку, и переносная трубка с антенной мигом улеглась ей в ладонь.

     -- Да-а... м-м... минуточку. Любимый, это тебя.

     --  Шпионус? -- раздалось  в трубке,  едва  я  приложил  ее  к уху.  --

Ба-а-тюшки! Сколько лет, сколько зим...

x x x

     -- Меня срочно хочет видеть генерал Кошкострахус Пятый.

     -- Что, буквально сию минуту?! Но  у меня были  совсем другие  планы на

вечер!

     -- Сожалею, рыбка моя...

     --  Вот  только, пожалуйста, не  называй  меня  рыбкой!  Первые образы,

которые  прыгают в голову  при этом  слове:  селедка жирная,  щука зубастая,

вобла сушеная, камбала плоская, а килька мелкая!

     -- Все! Понял,  уяснил, осознал и вырезал золотыми буквами на мраморной

доске  моей памяти! --  Я стоял у  зеркала в  прихожей,  поправляя  галстук.

Наташа понуро притулилась рядом, не имея ни малейшего желания отпускать меня

куда-либо.

     -- Милый, надеюсь, ты хоть ненадолго?

     --  Ха-а...  это  уж  как  получится.  Вообще-то  если  ты  верно  меня

информировала,  то после диалога  с представителями Комитета по защите  прав

животно-мыслящих меньшинств крысюки больше не подвергаются преследованиям.

     --  Тогда  зачем ты  генералу?  --  резонно спросила моя жена. Я  пожал

плечами. Версий было  несколько, но какой смысл гадать? Меня  попросили быть

через пять минут на  нашей лестничной  площадке. Сопровождающие будут ждать,

аудиенция  у  его  превосходительства  состоится в  девятнадцать  ноль-ноль,

значит, в запасе еще около получаса на дорогу.

     -- Любимая, не скучай, я постараюсь вернуться как можно скорее. Поцелуй

меня...

     Наташа закинула руки мне на шею и поцеловала. Я сразу расхотел уходить,

но в  дверь  осторожно поскреблись.  Моя  супруга со  вздохом  позволила мне

открыть:

     -- Сережка-а,  не  уходи...  Ой,  я, кажется,  никуда  тебя сегодня  не

отпущу!  Сейчас  сама перезвоню генералу и... -- Конец  предложения так и не

вышел  в эфир. На резиновом коврике,  прямо перед нашей дверью,  стояло  два

больших  ведра, наполненных  помидорами!  Может  быть,  Кошкострахус  плохой

военачальник, но он знает толк в стратегии и понимает слабую женскую натуру.

     -- Иди, дорогой, тебе пора!

     --  А...  так  я  скоро? -- Ответа  не  последовало,  все внимание моей

супруги было  поглощено  крупными  алыми овощами. Хотя  назвать  это великое

искушение  эпохи  --  помидор  --  просто   овощем  значило  нанести  Наташе

смертельную обиду. Поэтому я не стал больше задавать глупых вопросов,  молча

переставил оба ведра в прихожую, молча вышел,  молча прикрыл за собой  дверь

и,  слегка насвистывая, потопал по  лестнице  вниз.  Настроение у  меня было

самое замечательное. Мне  нравился этот  Город,  нравились  его жители (хотя

однажды  они меня чуть не  съели), нравилась  сама атмосфера поддразнивающей

опасности,  подстерегающей  буквально  на каждом  шагу, но  придающая  жизни

восхитительный оттенок давно утерянного  романтизма. В самом деле, что могло

быть  пристойнее  для  молодого  мужа  ведьмы, чем  получасовая  прогулка по

свежему  воздуху  к  старому   другу  для  серьезного  разговора  о  будущих

приключениях?!  В том, что они  действительно  будут, я  не сомневался ни на

мгновение.  Генерал  ни  за какие коврижки  не потревожил бы  своего личного

"шпионуса" по пустякам,  а  уж для прямого вызова по телефону обстоятельства

должны  были быть просто  чрезвычайными.  На выходе, у  двери подъезда  меня

ждали два низкорослых рыцаря. Несмотря на то, что каждый едва ли доходил мне

до груди,  оба были  закованы в новенькие  латы  испанского образца и крепко

держали длинные  полосатые  копья, изо  всех сил  стараясь  выглядеть  очень

грозно. Из-под  опущенных забрал  знакомо  поблескивали черные бусинки глаз.

Крысюки, крысяры, крысцы -- довольно  безобидные монстры, эдакая смесь крысы

и  человека. Они  умудрялись  производить  впечатление  даже  в Городе,  где

основное население составляли не люди,  а скорее  человекообразные. Довольно

большая колония крысюков жила в городских канализациях или катакомбах, редко

высовываясь на поверхность.  А  некоторое время назад они перешли на военное

положение.  Не  то  чтобы  их  всерьез  притесняли власти  (хотя, конечно, с

усопшим Сычом  у них были натянутые отношения), но, на мой взгляд,  ребяткам

просто нравилось носить форму.  В  этом смысле генерал Кошкострахус  здорово

напоминал  мне  безобразно  растолстевшего   Фиделя  Кастро,  но   простите,

отвлекся...

     -- Шпионус? -- глухо уточнили  рыцари, делая какие-то мудреные движения

копьями -- то ли приветственный салют, то ли тайный масонский знак.

     --  Он  самый, --  серьезно  подтвердил  я,  шуточки в  этом  случае не

поощрялись.

     -- Одинс? Хвостас нетс?!

     -- Все чисто, я оглядывался. А почему вы в таких "неприметных" нарядах?

     -- Маскируемсяс...  -- пояснили  оба. Все  ясно, город опять на осадном

положении.

     Итак, мы  направились направо в сторону сквера. Я шел свободно, напевая

что-то бравурное,  а  мои  сопровождающие двигались  короткими  перебежками,

прячась   за  урнами,  деревьями  и  афишными  тумбами,   иногда  переползая

по-пластунски.  Парни были более чем "незаметны",  если вы понимаете,  что я

хочу  сказать...  Прохожие прятали  улыбки  и  отводили  взгляд,  никому  не

хотелось обижать  отважных разведчиков... На перекрестке, дождавшись нужного

сигнала светофора,  один из  рыцарей быстро откинул  крышку канализационного

люка, другой  с  разбегу прыгнул туда вниз  головой,  и я  понял, что теперь

очередь  за  мной. Помедлив секундочку, когда  из люка  перестал  доноситься

приглушенно-дребезжащий  звук рассыпанных  по  полу  кастрюль, я  без  суеты

спустился   по  лесенке.   Канализация  встретила  прохладой  и  неописуемым

богатством    арома­тов.   Замыкающий   крысюк   ловко    прикрыл    крышку.

Бесчувственного  товарища мы подобрали внизу,  но приходить  в  сознание  он

категорически отказывался, старательно симулируя "израненного  героя". Через

пару  минут в полутемном  коридоре  замелькали желтые огни, мобильный  отряд

крыс-грузчиков  вышел  нам  навстречу  с  парадными  носилками  и  факелами.

Поскольку передвигаться таким старомодным способом мне уже приходилось, то я

безропотно позволил уложить  свою светлость  на подушки,  и шестеро крысюков

приняли эстафету от двух усталых рыцарей. Возможностью бесплатно прокатиться

не  замедлили воспользоваться Анцифер с Фармазоном.  Близнецы варьируют свой

рост в зависимости от настроения и ситуации, в данный момент  они сошлись на

привычных пяти сантиметрах и удобно развалились на моей груди.

     -- Циля,  вот скажи напрямик,  тебя, как  духовно развитую личность, не

раздражает этот рабовладельческий вид телепортации?

     -- Чего, чего?!

     -- Сиречь переноса физического тела из одного места в другое.

     -- Телепортация -- несколько иное...  -- холодно  поправил белый ангел.

--  Но  в данный  момент меня  это  нисколько  не волнует. Я  бы даже  хотел

попросить   тебя  вежливо  удалиться,  так  как  мне  совершенно  необходимо

побеседовать с Сергеем Александровичем с глазу на глаз.

     -- А кукишизму не хочешь?

     -- Погодите,  Фармазон,  -- вмешался я. -- К чему, в самом  деле, такие

секреты?

     -- Ну, если вы предпочитаете разглагольствовать о проблемах  вашей жены

в присутствии посторонних...

     -- Это я -- то посторонний?! -- взвился уязвленный бес.

     --  Ты, ты, ты! --  Анцифер поспешил  показать  язык и  добавил уже для

меня:  --  Сереженька, ну согласитесь, не могу же  я  вести душеспасительные

беседы с постоянными ремарками этого змия-искусителя?!

     -- А надо? -- грустно вздохнул я, ангел сурово кивнул.

     --  Если ты,  дятел откаблученный, только  попробуешь  обмазать  Натаху

воровкой, я ж из тебя...

     -- Фармазон!

     --  А  че,  Сергунь? Он тут твоей супруге  дело  шьет,  на нары до суда

толкает, и я же молчи?!

     --  Всем  известно,  с  какой любовью и  заботой я  отношусь  к Наталье

Владимировне, -- торжественно заговорил  Анцифер, когда  общими усилиями  мы

кое-как заткнули нечистого. --  Однако именно  это прежде всего и заставляет

меня обратить  внимание  на первые ростки  греха, пробивающиеся  в ее чистой

душе.  Ибо сказано  Всевышним:  "Не  укради!", а  она украла.  Сказано:  "Не

возжелай добра  ближнего  своего!", а она  возжелала  и  печать,  и Книгу, и

великую власть, даруемую этим богомерзким фолиантом. О грехе чревоугодия уже

и  не  говорю  -- она за помидоры  родину  капиталистам продаст!  И  две  бы

продала, если  б  был  спрос...  Здесь  патетическая  речь  светлого  ангела

обрывается, так как мы прибыли ко дворцу. Однако Анцифер честно предупредил,

что разговор далеко не закончен и он еще вернется к этой теме.

x x x

     Генеральский "дворец" не выделялся  изощренностью.  Хотя мне давно было

интересно увидеть незадачливого архитектора, создавшего этот тадж-махалистый

бункер, и просто посмотреть ему в глаза. Добротно  сложенный из  уворованных

кирпичей  домик более  всего напоминал двухэтажную  собачью будку.  Почетный

караул  из шести рослых крыс  с высокомерными  физиономиями отсалютовал  мне

шпагами, и  тощий  адъютант генерала жестом пригласил следовать за  собой. Я

еще  подумал,  что ради приличия надо бы  поинтересоваться его именем, а  то

встречаемся  уже  второй раз, а познакомиться  толком так и не  удосужились.

Кошкострахус  Пятый,  дородный невысокий крысюк в парадном мундире  со всеми

регалиями, встретил меня в своем штабном кабинете.

     На столе красовалась армейская фляга, банка тушенки, бутерброды с сыром

и  нарезанный золотистыми  кружочками лимон. Смахнув  сентиментально-военную

слезу, умиленный диктатор  раскрыл мне отеческие объятия. По совести говоря,

я  и сам был рад видеть его  в добром здравии. В свое  время  генерал  лично

повел в бой с бандой Велиара своих "коммандос" и, кажется, даже был ранен...

     --  Мой  дорогой  шпионус! Какс  же я счастливо  видетьс тебя живымс  и

здоровымс...

     --  Спасибо, --  сдержанно поблагодарил я,  мягко выскальзывая  из  его

дружеских лап. -- У вас ко мне какое-то срочное дело?

     -- О делахс позже... --  Кошкострахус коротко дернул  усом, и адъютант,

щелкнув каблуками, мгновенно  налил нам  спирт  в алюминиевые  кружки. -- За

встречус!

     Мы выпили,  благо  в  кружке  было  немного,  граммов  пятьдесят...  Он

подцепил когтем кружевной лимончик, мне достался самый маленький бутерброд.

     -- А он? -- Я кивнул в сторону отвернувшегося адъютанта.

     --  Не  пьетс...  --  поморщившись, бросил  ге­нерал.  --  Помешанс  на

компьютерах и тайное посещает курсы тамс, наверхус. Еще по маленькойс?

     -- Вынужден отказаться. Семейный  шпион должен больше времени посвящать

работе, поэтому алкоголем не злоупотребляю.

     -- А еслис я один, не обидишьсяс?

     --  Ого,  мой  генерал,  да  у  вас,  кажется,  серьезные проблемы!  --

присвистнул я,  пока доблестный военачальник  сам набулькивал себе очередную

порцию. Опрокинув кружку, он некоторое  время стоял не  дыша, с зажмуренными

глазами,  потом шумно  втянул  черным  носом  воздух  и  ответил  мне  самым

удрученным  взглядом.  Если бы я был чуточку  больше  пьян, то наверняка  бы

прослезился...

     -- Ты, как всегдас, правс, дорогой шпионус! Нас вновьс втянули в пламяс

братоубийственной войныс.

     -- Не может быть... минуточку, а  разве ваши договоренности с Комитетом

больше не имеют юридической силы?

     -- Какс?! -- даже удивился он. -- Конечно, имеютс!

     -- А... с кем же тогда вы воюете? -- не понял я.

     Кошкострахус сурово сдвинул брови и самым заговорщицким тоном пояснил:

     -- С огненными змеямис!

     -- Ага...  --  Мне пришлось  напустить  на  себя  предельно умный  вид,

нарочито  небрежно присесть на краешек стола. -- Дальше можете не объяснять,

я все расскажу сам. Итак, огненные змеи...

     -- Длиннойс до двухс метров, глаза горятс, на головахс странные золотые

уборыс, светятся желтым огнемс! Пришлис на наши передовые постыс из далекихс

канализаций. Уже задушилис  четверыхс бойцовс! Железное оружиес не причиняет

имс вредас. Использоватьс порохс мы не рискуемс, наверхус все-таки Городс...

     Как  видите,  мне  не   приходилось  прикладывать  особых   усилий  для

выуживания  "совершенно  секретной информации".  Его  счастье, что  шпион из

меня, как из Пугачевой балерина...

     -- Хм... значит, как  я и предполагал, они появились у ваших  форпостов

относительно недавно, не более пары дней назад?

     --  Позавчерас...  --   признал   сраженный   гене­рал.   Господи,  ну,

естественно,   позавчера!  Случись   это   раньше,   меня   бы   и   вызвали

соответственно.

     -- А не  было ли  среди нападающих стройной девочки в белой  матроске и

красных ботфортах? -- Я рискнул запустить "пробный шар" и, к своему великому

удивлению, попал!

     -- Былас, но... не в белойс, --  припомнил Кошкострахус  Пятый.  -- Так

тыс зналс о возможности нападенияс на наши войскас?!

     --  Подобные  девицы  не  так давно  терроризировали Город,  --  устало

протянул я. --  Кто же  мог подумать,  что они  решат нанести удар снизу, из

подземных коммуникаций?

     -- Ты былс обязанс доложитьс!

     -- Но я не знал...

     -- Ты  же шпионус!!! -- взревел разгневанный генерал, хлопнув  по столу

так, что кружки подпрыгнули, а  бутерброды шлепнулись на пол. Тощий адъютант

по-пластунски пополз  их  спасать, старательно избегая  попадаться на  глаза

бушующему начальству.

     Я выдохнул, переждал и попытался объясниться:

     -- Погодите...  давайте наконец поговорим начистоту. Во-первых, никакой

я не шпион! Это вы так себе придумали, а мне не хотелось вас разочаровывать.

Я  всего  лишь муж ведьмы,  питерский поэт, может  быть, чуточку известный в

определенных кругах,  но... Не шпион, увы! Да, мы с вами многое пережили, мы

сражались  с общим врагом и победили,  однако это не значит, что я всю жизнь

буду  вкалывать  у вас  на  содержании.  Тем  более что  зарплату помидорами

получаю я, а ест их моя жена! Но... дело не в этом... Вы были очень добры ко

мне,  мне  горько раскрывать вам  глаза  на очевидное,  только... Я  не могу

докладывать о подходе  противника, вести тайную войну, красть  для вас карты

наступательных  действий  и  планы  укрепрайонов.  Простите меня! Мне  очень

стыдно за свое вранье, но я... не шпион.

     В  кабинете  повисла мертвая  тишина. Казалось,  что  все  боятся  даже

дышать.  Генерал  смотрел  на  меня  выпученными  глазами,  а  на  его  носу

поблескивали  бисеринки пота. Бедный  адъютант  после  моей тирады так и  не

рискнул встать, потеряв сознание прямо на полу,  в обнимку с бутербродами. Я

тоже  понимал, что  неоправданно увлекся  и наговорил  лишнего. Пока все это

было лишь  забавной  игрой, шуткой, никого особенно не задевающей, все  всех

устраивало, но сейчас... Сейчас крысюки намерены честно  потребовать от меня

исполнения  своего  "военного  долга",  на  что  у меня нет  ни времени,  ни

желания. В конце концов, мы не заключали юридически установленного договора,

не подписывали четко определяющего обязанности  сторон  контракта и... Черт,

да я даже честного слова не давал!

     -- Шпионус?

     -- Да, мой генерал?

     --  То... что  тыс  тутс  наговорилс, --  это  ведь  особая  шпионскаяс

уловкас? Чтобы врагис не догадались?!

     -- Разумеется, -- опустив голову, подтвердил я, совершенно  добровольно

отдавая себя в пожизненную кабалу.

     Генерал прижался лбом к моему пиджаку, всхлипнул и предложил:

     -- По маленькойс, за победус?

     -- За победу, -- я обреченно махнул рукой, -- наливайте... Но мне нужно

позвонить жене, сообщить, что я задержусь. Мы  с  вами должны устроить здесь

дезинфекцию, от змей...

x x x

     Пока Кошкострахус Пятый  раздавал команды направо и налево, меня отвели

в  отдельную  комнатку,  где  располагался  основной  узел связи. Допотопная

радиостанция  с ключом Морзе,  пара  устаревших  радиоприемников  и  большой

телефон с ручкой, подобный тому,  по которому Ленин дозванивался в Смольный.

Адъютант  быстренько  выгнал  двух  заспанных радистов  и деликатно  прикрыл

дверь, давая мне возможность поговорить с супругой без свидетелей.

     -- Что призадумался, сирота  казанская? -- Насмешливо фыркая, возникший

из-за  моей спины Фармазон скептически  оглядывал "сокровища" связистов.  --

Ищешь дырочки с циферками? Плюнь, не та система... Давай я тебя  по старинке

соединю.

     -- Эй, а нельзя просто воспользоваться вашим сотовым?

     -- Какие проблемы, братан, держи!

     -- Даже не  думайте!  --  мгновенно  перехватил  мою  руку  подоспевший

Анцифер. -- Он же у него наверняка прослушивается!

     -- Циля, --  сквозь зубы процедил нечистый,  --  а не мог бы ты... А то

ведь, куда ни ткнись -- твой римский нос в любой дыре затычка!

     Ангел  побагровел,  но  Фармазон  лишь раздраженно  повернулся  к  нему

спиной, сунул мобильник  обратно за пазуху и резко прокрутил  пару раз ручку

старого телефона:

     -- Девушка! Алло! Девушка! Как, уже  не девушка? Алло, ну, не  важно...

гражданочка! Гражданочка, соедините  меня  37-13.  Ага... жду! На,  Сергунь,

пользуйся...

     -- Я слушаю, -- раздался в трубке едва различимый голосок моей жены.

     -- Наташенька, это я!

     -- Кто?

     -- Я, Сергей! Говори громче, пожалуйста!

     -- Ничего не слышу... Сережка, это ты? -- переспросила она.

     --  Я! Любимая,  мне  придется  тут задержаться.  У  генерала назревают

проблемы из-за нашей Банни!

     -- А? Что?! Милый, если ты задерживаешься, то так и скажи. Надеюсь, это

не из-за нашей Банни?

     -- Уп...  ты  издеваешься, да?!  --  взвыл  я уже  на пределе голосовых

связок.

     -- Говори громче! Я очень занята...

     -- Я тоже  занят и  домой вернусь  не  скоро.  Ты  просила напомнить  о

вороне, который приглядывает за Фрейей! Он должен прилететь сегодня!

     --  Ты хоть меня слышишь?!  Тогда слушай внимательно, ты совсем  забыл,

что  сегодня  прилетает  ворон,  которого  я  просила  приглядывать за нашей

девочкой, -- с укоризной ответила Наташа

     -- Алло! У нее все хорошо?

     -- Алло?! В общем, у нее все плохо. Малышка скучает без нас...

     -- Так съезди к ней! -- в окончательном бессилье заорал я.

     -- Я,  наверное,  к  ней съезжу, ты  не  против? -- доверчиво  спросила

трубка. -- Ужинай сам, я вернусь поздно. Чао-какао! Целую, целую, целую!

     -- И тебе до свидания...

     Я почти рухнул на  пол, и хорошо, что  Анцифер вовремя успел сунуть мне

под  зад  табуретку.  Фармазон  смотрел  в  мою   сторону   с   уважительным

состраданием:

     -- Ну  ты... кремень-мужик!  Другой бы  давно разнес  телефон, придушил

супругу  и побежал сдаваться в сумасшедший  дом. Циля,  разожми  ему пальцы,

пусть трубку выпустит.

     Я  энергично  потряс головой,  мысли,  встряхиваясь и  ударяясь  друг о

друга,  постепенно обретали рабочую  форму. То, что огненные  змеи  напрямую

связаны с  нашей двоюродной  сестренкой,  -- сомнений  не  вызывало.  А  вот

вопросы, пожалуй, были...

     --  Ребята,  выслушайте  меня,  не  перебивая.  У  меня  есть некоторые

логические  умозаключения  по  данной теме. Начнем с того, что  в Тартаре мы

Банни перехватить не успели...

     Она  вместе  со  своим молодым человеком  бесследно скрылась, оставив в

воротах стальную розочку на прощание. Видимо,  Наташина родственница еще  не

до  конца попала  под  влияние  темных сил  и  не  может  покончить  со мной

собственноручно. Хотя в  ее затуманенном сознании я  --  это  злейший  враг!

Значит, пока еще есть надежда, мы  будем иметь дело не с самой Сейлор Мун, а

с  ее  подружками. Их  осталось две... Почему-то по зрелом  размышлении  мне

кажется, что это  и к лучшему... Вопрос  первый: почему Банни так легко ушла

из царства Аида?

     -- Ей стало стыдно за содеянное, -- предположил ангел.

     -- Насвинячила, где могла, а убирать не захотела, -- вынес свой вердикт

черт. Я примиряюще поднял руку:

     -- Все это  лишь  домыслы, однако общее рациональное зерно в них  есть.

Банни ушла потому, что ей там больше нечего было делать. Мученики  свободны,

Зло  наказано,  а своих  "подружек"  она, как  вы  помните,  попросила  лишь

"проводить" меня. В  смысле, выпроводить  вон,  но  уж никак не убить. Держу

пари, где-то далеко, в глубинах ее подсознания, бьется  мысль о том, что она

меня знает!  Девочка не может  не понимать, что делает что-то не  так, но ей

профессионально дурят голову.

     Близнецы   переглянулись,    признали   мою    правоту   и    сдержанно

поаплодировали. Я почувствовал легкое головокружение от успехов.

     -- Теперь перейдем к вопросу номер два: каким образом Банни причастна к

нападению на колонию военизированных крысюков?

     -- Она решила пробудить в их душах свет и склонить к миру...

     -- Или с детства хомячков не любит -- аллергия на грызунов!

     -- Ну а мне  кажется,  что  Банни  и змеи у  крысюков  вообще  никак не

связаны. Основная цель нашей сестренки -- уничтожение демо­нов. Какие демоны

могут быть  среди  крысюков? Убежден,  что она сейчас орудует  совершенно  в

другом месте,  а  уцелевшие демонессы  только  отвлекают  наше  внимание  от

истинного положения вещей.

     --  Силен,  Спиноза,  как  в  заднице  заноза! --  уважительно  крякнул

Фармазон,   и  даже  Анцифер  не   выразил  возмущения   грубоватой   формой

комплимента.

     -- Так где, вы полагаете, ее искать, Сергей Александрович?

     -- В  очередной  преисподней, -- улыбнулся я.  --  Ибо где же нам найти

место, более населенное демонами, как не в их собственном доме?

     -- Но... преисподних  много! Каждая  религия мира давала свою трактовку

Ада. Мы не можем  обойти их все... Не  говоря  уж о том, что  это опасно для

жизни,  мы  рискуем просто заплутать в  самых  черных пеклах всех  времен  и

народов!

     --  Ша,  братан...  --  С  успокаивающе-покровительственной  ухмылочкой

нечистый похлопал по плечу белого ангела. -- Поверь моему опыту -- не так их

много. Во первых строках письма мы напрочь отсеем все те, где еще не  завели

демонов.  Во-вторых, в-третьих и в-пятых,  в  нашем  Аду их точно  не будет.

Велиар скорее даст уничтожить пару-другую мелких языческих божков, чем сунет

девочку в нашу контору. Хотя, если она сдуру подписала договор купли-продажи

своей бессмертной души... Тогда, господа гусары, мы только там ее и найдем!

     -- Господь не допустит...  -- начал было  Анцифер, но  я  остановил его

карающую десницу в момент размаха.

     --  Думаю, нам нет  необходимости в  междоусобице. Кое  в чем Фармазон,

бесспорно,  прав. Но рано опускать  руки...  Мне кажется, я знаю, где сейчас

Банни.

     --  Мы  конспектируем,  профессор...  --  ехидно поклонились  оба.  А я

действительно знал. Ну, по крайней мере, догадывался. В мире не так уж часто

встречаются культы поклонения огненному змею. Лично я помнил всего лишь один

-- у древних инков. Там хватало  и  богов, и демонов, а значит, вполне можно

было позаимствовать  десяток ползучих тварей из их местного серпентария. Но,

несомненно,  для  окончательного  решения  надо   взглянуть  на   этих  змей

поближе... Анциферу моя затея резко  не понравилась, но нечистый  дух поднял

за нее обе  руки и хвост. Таким образом, большинством голосов мы постановили

-- идти и смотреть!

x x x

     -- Господин генерал, мне не хватает определенной информации.

     -- Все, что могус, дорогойс шпионус!

     -- Я хотел бы рассмотреть этих огненных змей вблизи. -- Мы вновь сидели

в штабном кабинете. Кошкострахус кивал, а тощий адъютант торопливо записывал

мои  требования. -- Также  я хотел бы  встретиться с героями, сражавшимися с

ними на переднем крае.  Ну, и  хочу попросить, чтобы  любые сведения об этих

анакондах и в  первую очередь докладывали именно мне.  Я ни в  коем  разе не

подавляю  ваш  авторитет главнокомандующего, но  крутое время требует крутых

решений...

     -- Приказываюс делать всес, что онс попроситс! --  важно подтвердил мои

полномочия развалившийся  в  кресле генерал. По-моему,  он уже  "уговорил" в

одиночку  предыдущую  флягу  спирта  и  теперь  раскручивал новую.  К  чести

крысиного военачальника, должен признать, что  внешне  на  нем это  никак не

отражалось.  Глаза  генерала  оставались  ясными,  речь связной, а  движения

по-армейски отточенными. Ну разве что сивушный  аромат в небольшом помещении

становился все более и более насыщен­ным...

     Адъютант генерала  четко отдал честь, крутнул хвостом, куда-то вышел и,

вернувшись на­зад, представил мне полный отчет по всем вопросам:

     -- С юго-западной линиис движетсяс большая  змеяс. Если не принять мерс

-- она будете у штабас через полчасас. Опытный шпионус можете быть доставлен

тудас за...

 

1 2 3 4 5