Глава 3. Странная вещь - жизнь. Еще сутки назад я выходила из своей квартиры: молодая, здоровая, полная силы - и при этом несчастная ведьма. А полдня назад я стояла в офисе Дозора: изуродованная, лишенная надежды и веры в будущее... Как все изменилось! - Хочешь еще вина, Алиса? - Павел, мой провожатый, заискивающи заглянул в глаза. - Немножко, - не отрываясь от иллюминатора сказала я. Самолет уже начал снижение на посадку в аэропорту Симферополя. Старенькая "Тушка" поскрипывала, медленно заваливаясь на крыло, и лица пассажиров были скорбно-напряженными. Только мы с Павлом сидели совершенно спокойно - безопасность полета проверил лично Завулон. Павел подал мне хрустальный бокал. Разумеется, бокал был не из реквизита стюардесс, как и наполнявший его южноафриканский сотерн. Похоже, к своей миссии немолодой оборотень отнесся более чем серьезно. Он летел отдыхать на юг к кому-то из своих знакомых, но в последнюю минуту его сняли с рейса на Херсон и поручили сопровождать меня до Симферополя. Слухи о том, что мои отношения с Завулоном вернулись в прежнее русло, явно успели до него дойти. - Давай за шефа, Алиса? - спросил Павел. Он так старательно заискивал, что это даже становилось неприятно. - Давай, - согласилась я. Мы чокнулись, выпили. Прошла мимо стюардесса, проверяя в последний раз застегнуты ли ремни, но на нас даже не посмотрела. Заклятие незначительности, наложенное Павлом, все-таки работало. Даже этот убогий оборотень сейчас был способнее меня... - Все-таки нельзя не признать, - отпив вина сообщил Павел, - что отношение руководства к сотрудникам у нас на высоте! Я кивнула. - А Светлые... - он вложил в слово столько презрения, сколько было в его силах, - куда большие индивидуалисты, чем мы! - Не передергивай, - сказала я. - Вот это, все-таки, неправда. - Да брось, Алиса! - от вина он сделался словоохотливым. - Помнишь, как год назад в оцеплении стояли? Перед ураганом? Пожалуй, только по этому оцеплению я его и помнила. Оборотни выполняют черновую работу, и пересекаемся мы редко. Либо на силовых акциях, либо в тех редких случаях, когда созывают весь персонал Дозора. - Помню. - Ну вот, этот... Городецкий. Светоч, блин! - Он очень сильный маг, - вновь возразила я. - Очень. - Ну да! Силы нахапался, выжал из людишек последнее, и что? Куда он ее употребил? - На собственную реморализацию. Я прикрыла глаза, вспоминая, как это выглядело. Фонтан света, бьющий в небо. Потоки энергии, собранные Антоном у людей. Он поставил все на карту, рискнув прибегнуть к заемной силе, на краткий миг обрел силы, соизмеримые, а то и превосходящие возможности Завулона и Гесера. И обрушил всю силу на себя. Реморализация. Поиск этически оптимального выхода. Самая страшная проблема Светлых - не причинить вреда, не сделать поступка, который повлечет за собой зло для людишек. - Он же теперь суперэгоист! - со вкусом сказал Павел. - Мог он свою подругу защитить? Мог. Мог с нами схватиться? Еще как! А он что сделал? Взял себе все собранное! Даже ураган остановить не захотел... а ведь мог, мог! - Кто знает, к чему бы привел любой иной поступок? - спросила я. - Да ведь он поступил, как любой из нас! Как самый настоящий Темный! - Тогда он был бы в Дневном Дозоре. - Будет, - уверенно сказала Павел. - Куда денется. Жалко ему стало силы, вот он ее и употребил для себя. Потом оправдывался - мол, все для того, чтобы правильное решение принять... А какое было решение? Не вмешиваться! Всего лишь - не вмешиваться! Это наш подход, темный. - Не буду спорить, Павлуша, - сказала я. Лайнер вздрогнул, выпуская шасси. Кто-то в салоне тихо ойкнул. На первый взгляд оборотень был прав. Вот только помню я лицо Завулона в следующие дни после урагана. Нехороший у него был взгляд, уж я-то научилась разбираться. Словно он понял, что его провели, но понял это слишком поздно. Павел все продолжал рассуждать о тонкостях борьбы Дозоров, о разнице в подходах, о долгосрочном планировании операций. Стратег... ему в штабе сидеть, а не по улицам шастать... Я вдруг поняла, как он успел меня утомить за три часа полета. А ведь на первый взгляд производил приятное впечатление... - Павлуша, а ты в кого перекидываешься? - спросила я. Оборотень засопел. Неохотно ответил: - В ящера. - Ого! - я вновь посмотрела на него с интересом. Такие оборотни и впрямь редкость, это не заурядный вервольф, вроде покойного Виталика. - Это серьезно! А почему я тебя редко вижу на операциях? - Я... - Павел поморщился. Достал платок, промокнул потный лоб. - Тут такое дело... Мялся он замечательно, будто нашкодившая школьница на приеме у гинеколога. - Я в травоядного ящера превращаюсь, - выпалил он наконец. - Не самая высокая боеспособность, к сожалению. Челюсти сильные, но зубы плоские, трущие. И медлительный слишком. Руку или ногу сломать... палец сжевать... это могу. Я невольно засмеялась. Участливо сказала: - Да ничего. Такие ведь тоже нужны! Главное - чтобы у тебя вид был внушительный, вызывал страх и оторопь. - Вид внушительный... - подозрительно косясь на меня ответил Павел. - Только чешуя пестрая слишком, будто хохломская игрушка, маскироваться трудно. Мне удалось сохранить серьезное лицо. - Ничего, это даже интересно. Если надо людей попугать, особенно детишек, то пестрая чешуя вполне уместна. - Да я так обычно и работаю... - признался Павел. Толчок прервал наш разговор - самолет коснулся посадочной полосы. Дружно, хотя и несколько преждевременно, зааплодировали пассажиры. Несколько секунд, прильнув к иллюминатору, я жадно смотрела на зелень, здание аэропорта, ползущий на взлет лайнер... Просто не верится. Я вырвалась из душной Москвы, получила долгожданный отпуск... и свои особые права... и когда я вернусь - меня снова будет ждать Завулон... Павел проводил меня до троллейбусной остановки. Самый забавный троллейбусный маршрут из тех, что я знаю - он идет из города в город, из Симферополя в Ялту. Как ни странно, это довольно удобно. Все здесь было по-другому, совсем по-другому. Вроде бы и жарко - но не московской асфальтово-бетонной жарой. И море, хоть до него и далеко, чувствовалось. И буйная зелень, и вся атмосфера огромного курорта в разгар сезона. Хорошо... мне действительно стало хорошо. Еще бы побыстрее душ принять, выспаться, привести себя в порядок... - Ты ведь не в Ялту? - понимающе спросил Павел. - Не совсем в Ялту, - кивнула я. Мрачно посмотрела на плотную очередь. Даже дети в ней были собранны и готовы к схватке за место в троллейбусе. Вещей у меня было всего ничего - сумочка и спортивная сумка через плечо, и в общем-то я могла бы даже постоять - если удастся сесть в троллейбус без билета. Но не хотелось. В конце концов у меня тугая пачка командировочных, отпускных и "лечебных" - Завулон ухитрился выдать мне почти две тысячи долларов. На две недели - вполне прилично. Особенно на Украине. - Ладно, Павлуша, - я чмокнула его в щеку. Оборотень зарделся. - Я доберусь, ты меня не провожай. - Уверена? - уточнил он. - Мне приказано оказывать тебе любую помощь. Ох, защитничек... Ящер травоядный, корова с чешуей... - Уверена. Тебе тоже надо отдыхать. - Я с товарищами собираюсь на велосипедах путешествовать, - сообщил он зачем-то. - Очень хорошие ребята, украинские волкулаки и даже один молодой маг. Может мы и к тебе заглянем? - Буду рада. Оборотень двинулся обратно к зданию аэропорта, явно собираясь сесть на другой рейс. А я неторопливо пошла вдоль жиденького ряда частников и таксистов. Уже смеркалось, и было их совсем немного. - Куда, красавица? - окликнул меня грузный усатый мужчина, куривший у своего "жигуленка". Я покачала головой - вот еще на "Жигулях" я не ездила между городами... "Волгу" я тоже проигнорировала, неизвестно на что надеющуюся "Оку" - тем более. А вот новенький "Нисан Патрол" меня вполне устроит... Я наклонилась над опущенным стеклом. В машине сидели два молодых чернявых парня. Тот, что занимал место водителя, курил, его товарищ отхлебывал из бутылки пиво. - Свободны, ребята? На меня уставились две пары оценивающих глаз. Выглядела я не слишком-то кредитоспособной, так требовалось по легенде... - Возможно, - изрек водитель. - Если в цене сойдемся. - Сойдемся, - сказала я. - До "Артека". Полсотни. - Пионерка? - ухмыльнулся водитель. - За полсотни мы тебя по городу покатаем. Остряк. По возрасту ему уже и слово "пионерка" помнить не положено. Да и амбиции у него непомерные... полсотни карбованцев - почти десять долларов. - Вы не уточнили главное, - заметила я. - Полсотни чего... - Полсотни чего? - послушно повторил товарищ водителя. - Баксов. Морды парней сразу изменились. - Полсотни баксов, едем быстро, без всяких попутчиков, музыку громко не включаем, - уточнила я. - Договорились? - Да, - решил водитель. Зашарил глазами: - А вещи? - Все со мной, - я села на заднее сиденье, бросила рядом сумку. - Едем. Похоже, мой тон подействовал. Через минуту мы уже выкатывали на дорогу. Я расслабилась, откинулась поудобнее. Все. Отдых. Мне надо отдыхать... кушать персики... собирать силу... А потом меня ждет Москва и Завулон... И тут в сумочке запищал мобильник. Не открывая глаз я достала трубку и приняла вызов. - Алиса, как добралась? В груди потеплело. Сюрприз за сюрпризом! Даже в лучшие наши дни Завулон не считал нужным интересоваться такими мелочами. Или это потому, что я сейчас больна и не в форме? - Спасибо, замечательно. Говорят, были проблемы с погодой, но... - Я в курсе. Ребята из Дневного Дозора Симферополя помогли с метеоусловиями. Речь не об этом, Алиса. Ты сейчас в машине? - Да. - У тебя плохой прогноз на эту поездку. Я насторожилась. - Дорога? - Нет. Очевидно, твой водитель. Бритые затылки парней каменели впереди. Я секунду смотрела в них, злясь от бессилия. Даже эмоции не почувствовать, не то что б мысли прочитать... - Справлюсь. - Ты отпустила сопровождающего? - Да. Не беспокойся, милый. Я справлюсь. - Ты уверена, Алиса? - в голосе Завулона была неподдельная тревога. И это на меня подействовало, словно допинг. - Конечно. Ну глянь снова на прогноз! Завулон на миг замолчал. Потом удовлетворенно сказал: - Да, выправляется... Но будь на связи. Я приду, если потребуется. - Если они меня обидят, ты просто спусти с них шкуру, милый, - попросила я. Парень, сидевший рядом с водителем, обернулся и внимательно посмотрел на меня. - Не просто спущу, а заставлю их же ее и сожрать, - согласился Завулон. Это была не угроза, разумеется, а вполне реальное обещание. - Ну, счастливо отдохнуть, детка. Я выключила мобильник и задремала. "Нисан" шел ровно, вскоре мы уже выбрались на трассу. Временами парни закуривали, начинало пахнуть табаком, к счастью - не самым плохим. Потом мотор стал петь натужнее - мы поднимались на перевал. Я открыла глаза, взглянула поверх опущенного стекла в звездное небо. Какие крупные в Крыму звезды. Какие близкие. Потом я уснула всерьез. Мне даже начал сниться сон - сладкий, томительный, в котором я купалась в ночном море, и рядом кто-то был, и временами во тьме угадывалось его лицо, и я чувствовала легкие касания рук... Когда я поняла, что касания настоящие, то мгновенно проснулась и открыла глаза. Мотор молчал, машина стояла чуть в стороне от трассы. Кажется - в аварийном отводе дороги, для тех бедолаг, у которых отказали тормоза. А у водителя и его друга тормоза и впрямь отказали. Видно было по их глазам. Едва я проснулась, как приятель водителя убрал руку от моего лица. И даже скорчил улыбку: - Приехали, подруга. - Непохоже на "Артек", дружок, - в тон ответила я. - Мотор перегрелся, - водитель облизнул губы. - Надо подождать. Можно выйти, проветриться. Он даже искал какие-то бессвязные отговорки, видно, волновался куда больше своего товарища. А тот наоборот, взвинчивал себя: - Пописать можно... - Спасибо, не хочется, - я продолжала сидеть, с любопытством глядя на парочку. Интересно, что они предпримут? Попытаются вытащить меня из машины? Или попробуют изнасиловать прямо здесь? А потом? Отпускать - опасно. Наверное, вниз с обрыва. Там уже море... лучший друг убийц всех времен и народов. Это земля хранит следы долго, у моря - короткая память. - Сомнение возникло, - заявил водитель. - Деньги-то у тебя есть... пионерка? - Раз подрядила вас, - я выделила тоном слово "подрядила", - значит, есть. - Покажи, - потребовал водитель. Ох, ну какие же вы тупые... людишки... Я молча достала из сумочки пачку баксов. Отделила от нее полтинник, протянула - будто не замечая жадных глаз, впившихся в деньги. Ну теперь точно, конец мне. И все-таки они продолжали нуждаться в каких-то оправданиях. Хотя бы перед собой. - Это же фальшивые! - взвизгнул водитель, бережно пряча полтинник в карман. - Да ты, сучка, хотела нас... Я выслушала порцию отборной брани, все так же невозмутимо наблюдая за ними. Хотя что-то внутри меня напряглось - все-таки я не имела нормальной силы Иного, позволившей бы сделать из двух ублюдков послушные марионетки. - На дружка своего надеешься? - спросил товарищ водителя. - Да? Шкуру он, значит, спустит? Да мы с него спустим, курва! Я захохотала, представив себя миллион и одну забаву, которую сотворил бы со щенками Завулон. За одни лишь эти слова. Водитель схватил меня за руку. Лицо его, в общем-то молодое и красивое, я бы была не прочь завести с таким юношей курортный романчик, исказилось от смеси злобы, страха и похоти. - Платить будешь натурой, стерва! Угу. Натурой. А также вещами, а также кратким полетом вниз по почти отвесному склону... Нет, не хочется мне так начинать знакомство с черноморской водичкой. Ко мне потянулся второй парень - причем уже явно нацеливаясь порвать блузку. Козел, она же двести пятьдесят баксов стоит! Его руки почти коснулись меня, когда я уперла ему в лоб ствол пистолета. Наступила короткая пауза. - Какие вы крутые, мальчики, - промурлыкала я. - А ну-ка, ручки убрать, и вон из машины. Пистолет их ошеломил. Может быть потому, что я вышла из аэропорта, и предположить, что у меня есть оружие было совсем невозможно. А может почуяли, инстинктом мелких шавок, что выпустить им мозги будет для меня развлечением. Они выскочили из машины, я вышла следом. Несколько секунд парни колебались, а потом кинулись бежать. Но это уже не устраивало меня. Я всадила первую пулю в лодыжку приятелю шофера. Ему ноги менее важны, на педали жать не надо. Ранение было совсем смешным, вскользь, скорее ожог кожи чем огнестрельная рана, но этого вполне хватило. Парень с воем упал, его товарищ застыл как вкопанный, подняв руки. Интересно, за кого они меня приняли? За сотрудницу ФСБ на отдыхе? - Жадность вашу вполне понимаю, - сказала я. - Экономика в разрухе, зарплату не платят... Похоть - тоже. В конце концов, в вас еще юношеская гиперсексуальность бурлит. Во мне, кстати, тоже! Даже раненый замолчал. Они внимали мне в полной тишине - дорога к ночи опустела, лишь вдали виднелись приближающиеся фары. А ночь была восхитительная - тихая, звездная, теплая крымская ночь, и внизу, под обрывом, шумело море. - Вы ведь очень симпатичные ребята, - сказала я. - Одна беда, я теперь не настроена на секс. Вы себя слишком плохо вели. Но! Я подняла вверх палец, и они уставились на него, как загипнотизированные. - Мы найдем выход! Судя по их лицам, ничего хорошего они уже не ждали. Ну и зря. Я же не убийца. - Поскольку вас двое, и вы, явно, хорошие приятели, - объяснила я, - для вас не составит проблем удовлетворить друг друга. После этого мы спокойно и без приключений доедем до лагеря. - Да ты! - водитель шагнул было ко мне, но нацеленный в пах ствол оказал должный эффект. - Есть запасной вариант, - согласилась я. - Можно избавить вас от лишних частей тела. И я ставлю три против одного, что сумею это сделать с первого выстрела. - Ты... - прошипел раненый. - Да за нас... - За вас "копийки" ломаной не дадут, - сообщила я. - Спускайте штаны и за работу. Той силы, которой любой Иной может сломать волю человека, во мне не было. Но, наверное, в голосе осталась убедительность. Они подчинились. Мы в отделе порой смотрим гейскую порнушку - очень забавно. Так же как в дежурке у вампиров и магов частенько крутят лесбийские фильмы. Но в кино актеры отдавались делу самозабвенно и умело. А эти два придурка явно были расстроены неожиданным поворотом событий и соответствующего опыта не имели. Так что я в основном любовалась ночным морем, поглядывая лишь, чтобы парни не сачковали. - Ничего, - утешила я их, когда все закончилась. - Как говорится в поговорке - первый раз не считается. В машину. - Зачем? - прекратив отплевываться, завопил водитель. Наверное, решил, что я хочу их застрелить и спустить вместе с тачкой вниз, в море. - Ну, вы же подрядились меня довести? - удивилась я. - И деньги уже получены. Дальше мы ехали без приключений. Лишь на середине пути водитель стал вопить, что он сам себя ненавидит, что жить ему теперь незачем, и он сейчас вывернет руль в пропасть. - Давай-давай! - согласилась я. - С пулей в затылке тебе будет совсем не больно падать! Он замолчал. Пистолет я из рук не выпускала до самых ворот "Артека". Уже открыв дверь, я подалась обратно: - Да, вот что еще, ребятки... Они с ненавистью смотрели на меня. Будь я в форме - столько силы бы откачала! - Лучше и не пробуйте найти меня. Иначе эта ночь вам покажется раем. Понятно? Ответа не последовало. - Молчание - знак согласия, - решила я, пряча маленький "Astra Cub" обратно в сумочку. Идеальное оружие для хрупкой женщины... хотя через таможню его пришлось нести Павлу. Я пошла к воротам, а "Нисан" с ревом укатил прочь. Надеюсь, у незадачливых грабителей-насильников хватит ума воздержаться от мести... Впрочем, через пару дней меня перестанут волновать мелкие местные бандиты. Вот так в два часа ночи я приехала в "Артек", где мне предстояло восстанавливать здоровье. "Вкушать бульончик", как выразился Карл Львович, подписывая требуемые разрешения. Каждый образцовый советский пионер должен был совершить в жизни три вещи - навестить Ленина в мавзолее, отдохнуть в "Артеке" и повязать галстук октябренку. После этого он мог приступать к следующей стадии своего развития - комсомолии. Я в своем недолгом пионерском детстве успела выполнить лишь первый пункт. Теперь был шанс восполнить один из пробелов. Не знаю, как в советские времена, а сейчас образцовый детский лагерь выглядел серьезно. И забор вокруг территории был вполне исправный, и охрана дежурила у входа. Правда оружия видно не было... на первый взгляд... но крепкие парни в милицейской форме и без него выглядели достаточно серьезно. Как-то совершенно смешно смотрелся рядом с этими стражами порядка пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Может быть, отголосок прежних времен, когда звенели горны, стучали барабаны и стройные шеренги пионеров шли на пляж принимать в установленном порядке водные процедуры? Честно говоря, я ожидала бюрократической волокиты. Или повышенного удивления. Но, похоже, пионервожатым (сейчас, впрочем, моя должность именовалась проще - воспитательница) было не впервой добираться к "Артеку" в два часа ночи на иномарках. Один из охранников мельком глянул на мои документы - настоящие, выправленные во всех положенных инстанциях, заверенные подписями и печатями, после чего подозвал постового мальчишку. - Макар, проводишь Алису к дежурному. - Угу, - буркнул пацан, с интересом разглядывая меня. Хороший, незакомплексованный мальчик. Видит красивую девушку и не стесняется проявить свой интерес. Далеко пойдет... Мы вышли из домика охранников, прошли мимо длинного ряда стендов с распорядками дня, объявлениями о каких-то мероприятиях, детскими стенгазетами... как давно я не видела стенгазет! Двинулись по скупо освещенной алее, причем я поймала себя на том, что непроизвольно ищу по сторонам гипсовые статуи горнистов и прочих девочек с веслом. Впрочем, таковых не нашлось. - Вы к нам временно? - спросил мальчик. - Да. - Макар, - он с достоинством протянул мне руку. - Алиса, - я обменялась с ним рукопожатием, с трудом удерживаясь от улыбки. Разница в возрасте у нас с ним - лет десять, ну может двенадцать. А даже по именам видно, как все изменилось. Куда исчезли Кэрроловские и Булычевские Алисы? Ушли вслед за гипсовыми горнистами, пионерскими знаменами, утраченными иллюзиями и несбывшимися мечтами. Стройными колоннами ушли, под веселую задорную песню... Девочка, сыгравшая когда-то Алису в телефильме, и влюбившая в себя всех мальчишек страны, теперь мирно трудится биологом, с улыбкой вспоминая свой романтический образ. Пришли другие. Макары, Иваны, Егоры, Маши... Неизменный закон природы - чем хуже живет страна, чем в большую грязь ее втаптывают, тем сильнее тяга к корням. К старым именам, к старым порядкам, к старым ритуалам. Нет, они ничем не хуже, Макары и Иваны. Наоборот, наверное. Серьезнее, целеустремленнее, не связаны идеологией и показушным единством. Они куда ближе к нам, Темным, чем те Алисы, Сережи, Славы... И все-таки немножко обидно. То ли за то, что мы не были такими, то ли за то, что они такими стали. - Вы к нам временно? - все так же серьезно осведомился мальчик. - Да. Моя подруга заболела, я ее буду подменять. Но на следующий год попробую приехать снова. Макар кивнул: - Приезжайте, у нас тут хорошо. Я на следующий год тоже приеду. Мне уже будет пятнадцать лет. То ли мне показалось, то ли в глазах у этого чертенка и впрямь мелькнул огонек. - А после пятнадцати? Он покачал головой. С явным сожалением сказал: - Только до шестнадцати можно. Впрочем, я собираюсь в шестнадцать уезжать на учебу в Кембридж. Я чуть не поперхнулась. - Это достаточно дорого, Макар. - Знаю. Все запланировано пять лет назад, не беспокойтесь. Наверняка, сын какого-нибудь нувориша. У них и впрямь все запланировано. - Основательный подход. Там и останешься? - Нет, зачем? Получу достойное образование, и вернусь в Россию. Очень серьезный ребенок. Что ни говори, а среди людей порой попадаются забавные экземпляры. Жалко, что не могу сейчас протестировать его на способности Иного... такие ребята нам нужны. Вслед за своим провожатым я свернула с вымощенной квадратными каменными плитками дорожки на узкую тропинку. - Здесь короче, - объяснил мальчик. - Не беспокойтесь, я тут все знаю... Я молча шла за ним - было темновато, приходилось полагаться лишь на человеческие способности, но его белая рубашка служила надежным ориентиром. - Вон, огонек видите? - спросил Макар, оборачиваясь. - Прямо на него идите, а я побежал... Похоже, мальчик просто-напросто решил надо мной подшутить... до огонька было метров триста по густо заросшему парку. Будет ему повод похвастаться перед друзьями: завел новенькую воспитательницу в кусты, и там бросил... Но едва Макар сделал шаг в сторону, как зацепился за что-то ногой и с удивленным возгласом упал. Я даже злорадствовать не стала - так это было смешно. - Ну вот, а говорил "все знаю", - не удержалась я. Он даже не ответил - сопел, растирая разбитую коленку. Я присела рядом, заглянула в глаза: - А ведь ты надо мной хотел подшутить. Верно? Парнишка взглянул на меня - и быстро отвел глаза. Пробормотал: - Извините... - Над всеми так шутите? - спросила я. - Нет... - Чем же я удостоилась такой чести? Он ответил не сразу. - У вас вид был... очень самоуверенный. - Еще бы, - легко согласилась я. - Добиралась с приключениями. Чуть не убили по дороге, честное слово! Но выкарабкалась. С каким же еще видом мне ходить? - Извините... С него окончательно слезла и вся серьезность, и вся самоуверенность. Присев рядом я попросила: - Покажи коленку. Он убрал руки. Сила. Я знала, что она есть. Я почти чувствовала ее, бьющую из мальчишки силу: рожденную болью, обидой, стыдом, острую и чистую... Я почти могла ее взять - как любая темная Иная, чья сила - чужая слабость. Почти могла. Все-таки это было еще не то, что надо. Макар сидел, стиснув зубы, и не издавая ни звука. Держался - и держал силу в себе. Это - слишком много для меня сейчас... Я достала из сумочки тонкий фонарик-ручку, посветила. - Ерунда. Хочешь, пластырем залеплю? - Да не надо, само пройдет... - Как знаешь, - я поднялась, посветила вокруг. Да, трудновато будет найти дорогу к теплеющему вдали окошку... - Ну так что, Макар? Убегаешь? Или проводишь меня все-таки? Он молча встал и пошел вперед, я двинулась за ним. Уже у самого здания, оказавшегося совсем не маленьким - двухэтажный каменный особнячок с колоннами, Макар спросил: - Расскажите дежурному? - Про что? - я засмеялась. - Вроде как ничего не было, мы мирно прогулялись по аллее... Он посопел секунду, потом сказал еще раз, причем куда с большей искренностью: - Извините. Я глупую шутку придумал. - Лечи коленку, - посоветовала я. - Промыть не забудь, и йодом смажь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20